Слезы русалки - Надежда Виданова

не стоит. Павел знает, что ты пришла к нему. Давай брось горстку земли, попрощайся с Пашкой и будет. И не нужно так убиваться. Ты вовсе не виновата.

Петр Сергеевич вёл ее к гробу как маленького ребёнка, интенсивно гладя по руке. К великому удивлению, Юлии Лидия тихо заплакала, ранее с ней этого не случалось ни при каких обстоятельствах. Лидия смотрела на Петра Сергеевича глазами бездомного продрогшего щенка, которого взяли в дом и обогрели.

– Пусть Бог хранит вас! – Произнесла Лидия, подняв глаза на Петра Сергеевича. – Простите, меня, если сможете.

– Из-за тебя, проклятая…, – продолжала подвывать Мария Анджеевна.

– Не надо, Марыся. – Теперь Петр Сергеевич оказался возле своей любимой жены. – Не нужно. Мы должны проводить Пашку достойно. Мы не можем превратить его похороны в кошмар. Слышишь меня? Не можем.

Лидия бросила на гроб горсть земли. Так долго и медленно бросала, подумалось Юлии, просто целую вечность. А потом ушла, сопровождаемая невыносимыми для Юлии взглядами Вадима и Саши. Это был последний раз, когда Юлия видела Лидию.

Петр Сергеевич поднял жену и теперь гладил ее голову как ранее руку Лидии. С ней он тоже говорил терпеливо и нежно, как с несмышлёным ребёнком. Мария Анджеевна тотчас стихла в его руках, силы покинули ее:

– Хватит, Марыся. Мы должны проводить Пашку достойно.

Это сделалось просто невозможным. По крайнем мере для Юлии. Но она навсегда запомнила мужество и теплоту Петра Сергеевича.

Теперь Петр Сергеевич уже никого не мог утешить, и едва ли в семье остался кто-либо столь справедливый и сердечный. Юля с горечью осознала, что дом теперь покроется плесенью не забытых обид.

Мария Анджеевна, безучастная ко всему, утонула в инвалидном кресле Павла. Она наблюдала за похоронами мужа, что был ее крепкой опорой, до странности равнодушно. Очевидно, свекровь и впрямь сильно больна и тоже протянет недолго. Бедный Вадим.

Саша и Вадим были озадачены и грустны. Они опять стояли далеко друг от друга.

Вера впивалась в локоть Саши, что было сил. Ей было не более уютно, чем Юлии.

На похоронах время останавливается. Люди перестают спешить, суета пасует и уходит медленными шаркающими шагами, постоянно оглядываясь. Но никто не бежит за ней вслед, люди просто начинают ценить свои недолгие мгновения жизни.

Саша мрачно смотрел вперёд, никак не реагируя на хватку жены. Вера решила, что не стоит ему докучать. Она поцеловала мужа в щеку и медленно отошла.

Она более нужна сейчас Арсению, он плакал. Вера обняла мальчика, утёрла ему слезы своим платком. Обнявшись, они стояли и смотрели на дождь, такой промозглый и недружелюбный.

Дождь размывал лица на памятниках, напоминая, что ничто не вечно на маленькой планете под названием Земля. Покойники смотрели на живых словно из-за замызганной завесы, за которой ничего нельзя ясно разглядеть.

Взгляды живых впивались в новоиспеченную вдову, что не выходила из своей комнаты много лет. Ее бы и сейчас не выпустили, но отец Андрей вступился. Он сказал Саше и Вадиму, что душа Петра Сергеевича вовек не упокоится, если с ним не простится его Марыся. Маленькая страшно худая женщина глядела то на Веру, то на сыновей мистическим взглядом древнего оракула.

Мир населяет столько разных душ,

Что нам не верится в многообразие природы.

И разные характеры к тому ж,

И принципы, не выходящие из моды.

Всем очень интересно повзрослеть,

Бежать навстречу призрачной свободе.

И только старики хотят взлететь,

В просторный плен на нежном небосводе.

Рождаться в мир – нет в мире больше чуда,

Гореть, сиять, угаснуть, улететь.

Сто лет проходят, словно как минута,

А за минуту надо многое успеть.

Глава 12

Вера следовала за Сашей невидимой тенью. Она прожила вблизи от него весь день, дыша тем же воздухом, что и он, бывая в тех же местах, что и он, и тщетно пытаясь угадать его настроение.

Ей нужно было сказать ему самую важную новость в их жизни. И Вера не знала, как к этому правильно приступиться. Ругая себя за ребячество, она все же не смела подойти к Саше и раскрыть рот. У Веры было плохое предчувствие, что Саша будет не рад, хоть к этому не было никаких предпосылок. Просто он с каждым днём становился ей чужим, несмотря на то что уделял, казалось бы, достаточно внимания.

Саша смотрел на неё, но взгляд проникал как будто сквозь. Вере казалось, будто между ними стоит видение, которое она сама не в состоянии разглядеть, но которое ясно и отчётливо видит Саша.

Он, действительно, стал другим. Раньше Саша относился к Вере как старший брат – с добрым снисхождением. Теперь в нем проснулась страсть, должно быть, его пьянит морской воздух. В его страсти присутствует жестокость и собственничество, он словно пытается ее подчинить и сломать. Но зачем? Вера и так беззаветно принадлежала Саше. Что за странную игру он ведёт? Зачем он заставляет свою жену чувствовать унижение и насилие?

Вера закрыла глаза, вспоминая их с Сашей полу бессонные ночи. Ей было стыдно и неловко, но вместе с тем, это безумие принесло плоды. Теперь их жизнь с Сашей круто изменится. Хорошо бы уговорить его в скором времени уехать обратно в Москву.

Самое главное, в Москве ее ждала мама, Вера была сильно привязана к ней, сколько лет они прожили вдвоём. Просто немыслимо соорудить между ними столько километров. Даже как-то бесчеловечно. Вера не посмеет так обидеть свою маму. Как мучительно вспоминать ее серьезное лицо, высокий командный голос. Вера замирала, вглядываясь в мамины черты, замечая безусловную материнскую любовь под маской строгости. Как Вера не похожа на неё со своей мягкой застенчивостью и тихим-тихим голосочком. Но тем не менее они вдвоём уживались, дополняли друг друга и были счастливы. Интересно, Вера когда-нибудь перестанет чувствовать вину за то, что посмела выйти замуж и покинуть мать? Что она делает сейчас здесь, в чужом краю, впервые в жизни уехав из Москвы без мамы? Вера чувствовала себя маленькой и беззащитной.

–  Я только похоронил отца, я не могу сейчас уехать, – огрызался Саша. – А ты моя жена, мы не должны жить раздельно. Объясни, пожалуйста, для чего ты выходила за меня замуж, если теперь все не так и не этак? Я устал от твоих бесконечных претензий. Ты хочешь развестись?

– Нет. Разумеется, нет. Я очень люблю тебя, просто мы должны искать