Остров пропавших душ - Ник Пиццолатто

– Да брось ты, приятель.

– Правда состоит в том, что я отвечаю за своих девочек. Мы приехали позагорать и покупаться. Потом мы вернемся домой. Поэтому то, что ты рассказал, мне ни к чему.

Свет в глазах Трэя погас, и его челюсть слегка отвисла.

– Ты шутишь, приятель.

Я покачал головой, встал и допил свое пиво. Бутылку я поставил на стол, посреди бумаг и книг.

– Хотя я искренне желаю тебе удачи. Только держи ухо востро.

Я повернулся к двери, чтобы уйти, и услышал:

– С такими деньгами ты мог бы отвечать за своих девочек гораздо лучше. Тебе что, не нужны пятнадцать штук, а, приятель?

– Не там, куда я направляюсь, – ответил я ему через плечо, поблагодарил за пиво и вышел.

Ветер был едва слышен в кронах деревьев, мир окутывала тишина. Любые звуки в этой тиши напоминали звон медяков, катящихся по тротуару. Я посмотрел на металлические двери под светом мерцающей лампы, на желтый треугольник на двери № 2, на машины и на мотоцикл Трэя. Уличная тишина завораживала.

Через пару дней газета все-таки заставила меня принять решение покинуть девочек. В тот день Рокки отправилась в центр города на поиски работы. Третий день подряд. Я проводил ее до автобуса и остался – мне хотелось, чтобы она привыкла сама передвигаться по городу. Нэнси, которая ходила в бакалейную лавку, взяла там напрокат пару кассет с мультиками для Тиффани. Она пришла к ней в комнату и предложила посмотреть «Золушку» у себя в офисе. Две старушки уже ждали ее там. Я видел, как Тиффани подпрыгнула от радости, когда увидела, как сестры переходят парковку. Старушки проводили с ней много времени. Малышка, казалось, расцветала в их присутствии, а уж они в ней души не чаяли.

Я сидел на парковке и загорал. У меня выработалась привычка жарить на солнце грудь, как будто это могло очистить мои внутренности. Я отхлебывал «Джонни Уокер» из бумажного стаканчика, лениво просматривая «Хьюстон крониклз» и «Пикаюнские новости». Никаких новостей о федеральном расследовании в порту. Ничего о Стэне Птитко или о доме на Джефферсон Хайтс.

Я начал пить больше, чем обычно. Теперь мне даже не надо было дожидаться полудня, чтобы начать. Порция виски помогала взбодриться с утра пораньше. Теперь я уже ощущал необходимость каждое утро поднимать себе таким образом настроение. И это помогало мне высиживать на солнце.

И вдруг в самом нижнем правом углу страницы происшествий в «Крониклз» я увидел:

Сердце камнем упало мне в желудок. Теперь я совсем по-другому воспринимал слезы Рокки. Я вспомнил отсутствующее выражение на ее лице, когда она сидела у меня в комнате и рассказывала мне о своей жизни, ее шок и заикание, и широко открытые, бегающие глаза. Сумасшествие некоторых людей может быть заразным.

Именно поэтому ты должен сам устанавливать для себя правила и всегда быть готовым смотать удочки. Я смял газеты и запихнул их в урну, сделанную из жестяного бочонка из-под масла, которая стояла в алькове между комнатами. Остатки здравого смысла в моей голове вопили о том, что мне надо срочно сматываться.

Что я и сделал.

Я побросал свои вещи в мешок, не забыв прихватить металлическую коробку и «Джонни Уокер». Дождавшись, когда на парковке никого не было, забросил вещи в грузовичок и выехал со стоянки, постаравшись не смотреть в заднее зеркало до тех пор, пока «Изумрудные берега» не скрылись из виду.

Мой пульс колотился так, как будто я только что совершил побег из тюрьмы, а внутренности мои сводило от непонятного чувства какого-то разочарования. Я признался себе в том, что в Рокки было что-то, что заставило меня размечтаться. Было в ней какое-то чувство упрямой надежды в выигрыш в безнадежном деле. Надежды на излечение. Теперь все было в прошлом. Сейчас все это уже не важно, уговаривал я себя. Теперь мне остались только Техас и моя болезнь.

Через несколько кварталов я заехал в аллею, тщательно протер пистолет и глушитель, которые отобрал у нее, разобрал пистолет на части и разбросал их по разным мусорным контейнерам.

Когда я выбрался на трассу, то поехал на север по шоссе № 45, притворяясь, что не знаю, почему.

К тому моменту, когда я подъехал к Тигу, я уже был здорово пьян. Поэтому в моем поведении превалировало желание действовать, а не размышлять, и я стал звонить прежде, чем сообразил, что делаю. В Далласе я не бывал уже очень давно, но несколько лет назад заплатил одному парню, чтобы он узнал, где она. Информация все еще лежала в моей железной коробке. Правда, не знаю, для чего она была мне нужна. Въехав в Даллас, проверил телефонную книгу и убедился, что адрес правильный. Зарегистрирован на имя ее мужа. В наши дни все мы внесены в какие-нибудь списки.

– Я просто проезжал мимо, правда… И подумал, почему бы не позвонить. Я тут встретил кое-кого. Клайда из Бьюмонта. Он сказал, что ты здесь живешь. Вышла замуж – просто здорово. А я проезжал просто… Ты есть в телефонной книге… Ага. Удивительно. Нет, больше я этим не занимаюсь – в основном решаю вопросы. Помогаю парочке профсоюзов. Живу в Галвестоне, в трейлере. Проезжал через этот городишко. Ну, и вспомнил, что ты здесь живешь. Есть свободное время – послушай, не хочешь со мной пообедать? Нет, нет – просто сказать привет… Нет. Этим я тоже больше не занимаюсь.

* * *

Местечко в районе Брентвуда: нефтяники, звезды средней величины, разного рода руководители на пенсии, жены, играющие в теннис. Где-то здесь живет бывший чемпион мира в тяжелом весе по боксу. Роскошные усадьбы возвышаются над идеально ровными рядами кустарников и железными оградами; длинные ковры зеленой травы, подстриженной на высоту полдюйма, располагаются вдалеке от дороги; изгибающиеся подъездные аллеи имеют собственные названия; фонтаны, одетые в гранит. Улицы патрулируются машинами частной охранной фирмы; они проезжают под кронами настоящих дубов, сквозь которые на тротуары льется солнечный свет. Машины охраны были черные, с синими проблесковыми маячками, и все они притормаживали, когда я проезжал мимо на своем пикапе.

Найдя адрес, я припарковался под наклоненным дубом.

В одном из дворов, далеко от дороги, на газоне, среди струек оросителей, веселились какие-то детишки. Мне показалось, что в это время они должны были быть в школе. На мне были надеты ковбойская соломенная шляпа и солнцезащитные очки, но даже в таком наряде солнечный свет был таким ярким, что мне пришлось прищуриться.