Двойной захват - Олег Владимирович Кондратьев

Любимцев молчал. – Капитан-лейтенант Редин. – Опять молчание. Но трубку не бросали. «Эк тебя ошарашило-то!» – Прошу извинить, что беспокою вас лично, но посчитал это своим долгом. Спецработы, которые только что закончились на плавмастерской в Ханте, по всем параметрам выпадают из ряда обычных перегрузок. Нестандартная зона, отсутствие какого-либо спецоборудования для нее, радиоактивный фон превосходит допустимый в лучшем случае на один-два порядка. Кроме того, была еще необходимость работать на два фронта, так сказать: помимо загрузки в хранилища на плавмастерской, еще и выгрузка с неизвестной плавемкости-баржи. Все вместе создавало очень серьезные трудности и даже аварийные ситуации. Как и случилось недавно при загрузке одного из ТВЭЛов, – уже привычное молчание капитана первого ранга подтверждало правильность выбранной Сергеем линии. – Вы в курсе, да? Так вот, основные вопросы с начальником мастерской на ПМ капитаном третьего ранга Сердюком были решены и не вызывают неудовольствия у начальников смен, включая меня…

– Так чего ты хочешь, капитан? – Помимо явной грубости, на которую Сергей никак не реагировал, так как не только ожидал ее, но и сам провоцировал, в голосе Любимцева отчетливо звучали нотки не только удовлетворения, но и торжества.

– Учитывая сложность и опасность работ в Ханте, и тех, что еще предстоит выполнять на Новой Земле, включая переход туда, я бы хотел, чтобы они были последними в моей вынужденной карьере перегрузчика. О возвращении на подводный флот думать уже поздно – возраст не тот. А, поскольку я сам урожденный ленинградец, вполне логичным был бы мой перевод именно туда, в военную приемку, для дальнейшего прохождения службы. – Сергей знал, что это – хрустальная мечта многих его сослуживцев, но без соответствующей «лапы» практически не осуществимая.

– Мы не занимаемся кадровым перемещениями. Мы – Техническое управление!

– Товарищ капитан первого ранга, тем не менее, именно вы подаете списки в эти кадровые органы по своей технической части, чтобы затем ваши кандидаты попали в общие по флоту списки на перемещение. Выслуги у меня более чем достаточно; аттестация, правда, не на Героя, но ведь можно для перевода и другую написать. Главное, внести фамилию Редина в ваши списки, а затем проконтролировать, чтобы она попала и в общефлотские.

– У тебя губа не дура, а наглости – просто до жопы! – Переварить спокойно такой ультиматум Любимцев не мог. – Да ты у меня завтра же складами ГСМ на долбаной точке будешь заведовать!

– А вот это вряд ли, Валерий Яковлевич. А то чуть раньше на вашем столе не фотографии окажутся, а сам урановый стержень! – Сергей уже не сдерживался. – Понял, ты?! Ответ через Сердюка передай, который рядом стоит. Да глупостей в запале не наделай, капраз! Как бы пожалеть потом не пришлось. Остынь! – Сергей резко положил трубку.

Отлично! Любимцев взбешен. Сейчас он оторвется на Лехе, остынет, сообразит, что, в общем-то, Редин не угрожает никакими разоблачениями, а просто пользуется моментом, нагло выторговывая себе лакомый кусочек. И только им пасть капитану-лейтенанту и можно заткнуть. Смирится. Но поделиться с кем-то ему будет просто необходимо. Вот из-за этого «поделиться» Сергей затеял весь спектакль. С одной стороны, любое шевеление Любимцева непременно будет отслежено людьми Шевкунова и даст тому в руки лишнюю ниточку. С другой, это шевеление вызовет волну, которая никак не сможет миновать Сергея. Опасной она быть не должна, но может помочь Редину вычислить других действующих лиц. Такая вот разведка боем.

В этом и был его расчет. Сейчас он казался верным.

– Ну, Серега, честное слово, я думал, его «кондрашка» хватит! Трубку швырнул мимо телефона, побагровел, глаза бешеные, слюной меня всего забрызгал, орет. Чем только он тебе не грозил! И мне тоже. – Сердюк уже который раз за вечер, сидя на кухне Сергея, смаковал подробности событий в кабинете Любимцева. – Какого черта ты вообще полез к нему со звонком? – В ответах Сергея Леха не нуждался. – Я же говорил тебе, что сам решу эти вопросы с ним. – По мере опустошения стаканов, Алексей расцвечивал свой рассказ новыми подробностями. – Под трибунал, орет, за саботаж! Оскорбление старшего начальника! Схватился докладную писать на имя Командующего флотом. Сломал шариковую ручку на втором слове. Потом еще пять минут рвал бумагу в клочья, бегал по кабинету и гнусно матерился.

– Леха, ну ты Шекспир, прямо: еще пара стаканов и у тебя трупы начнут по кабинетам валяться. Ты лучше еще раз эпилог расскажи.

– Дай горло промочить! – Страшная вещь эта засуха в Лехином организме! – В конце концов приказал мне уже завтра по пути в Ханту привезти ему выписки из твоего личного дела, – Сердюк похлопал Сергея по плечу, – можешь паковать чемоданы и готовить отвальную. Ох, и напьюсь же я!

Выяснением подробностей Редин себя не утомлял, они ему были абсолютно не нужны, а изрядно набравшегося Алексея такое отсутствие любопытства уже не настораживало. От живописания сцен предполагаемой кровавой расправы над Сергеем мысли Сердюка по вполне определенным мужским законам перетекли в область прикладной эротики, и он ухватился за телефонную трубку. Через пару минут переговоры были завершены полной победой необузданного мужского темперамента над женской скромностью и добродетелью. – Вот видишь, Серега, никак не дает эта военная служба должным образом семье отдаться.

– Ага, я просто чувствую, что ты уже нашел, кому сегодня отдаться.

– Понимаешь, я рассчитывал, что целых двое суток проведу, как порядочный, дома: жену приласкаю, детишек пересчитаю… А теперь придется целых полдня завтра торчать в нашем отделе кадров, извлекая твои выписки, потом мчаться к Любимцеву, а оттуда, кроме как в Ханту, уже пути нет. Хотя мы там до послезавтра абсолютно не нужны. Получается, что только сегодня я и могу домой на ночь заскочить.

Ну, скажи, разве имею я моральное право своим суматошным и пьяным кратковременным ночным вторжением травмировать неустойчивую детскую психику и тонкую внутреннюю женскую организацию?!

– Красиво излагаешь.

– Конечно, я не могу позволить себе такого глумления над собственной семьей. Поэтому я до утра заскочу к одной… знакомому: там, как назло, муж в командировке. А завтра в обед прихвачу тебя и не спеша поедем. Может, по дороге еще какая мысль в голову завернет…

– Ну, сколько раз учу тебя: не путай ты голову с головкой! Надеюсь только, что сегодняшняя ночь отобьет у тебя все желания отдаться кому-либо, кроме службы.

– Серега, нас марксизм учит, что желания пролетариата, а мы его плоть и кровь, должны быть безграничны, неисчерпаемы и удовлетворены максимально по мере их возникновения!

– Какая чрезвычайно оригинальная трактовка классиков!

– Слушай, если моя Ленка тебе вдруг позвонит, скажи, что, как старшего, меня в Ханте оставили к переходу готовиться и уже не