Счастье рядом - Аннэ Фрейтаг

Я смотрю ему вслед. Машина постепенно отдаляется и наконец исчезает в конце улицы. Как можно быть такой тупой? Я хотела его поцеловать. Я и сейчас хочу. Каждая клетка моего тела хочет его поцеловать. Но что делаю я? Выхожу из машины. Камни на садовой дорожке шуршат под ногами, и внезапно я слышу рассерженные голоса родителей, которые громко ругаются. Я на секунду останавливаюсь и стою неподвижно. Сначала я понимаю лишь обрывки фраз, но затем звуки ссоры приближаются. Они стоят в коридоре. Единственное, что нас разделяет, – входная дверь.

– Она никуда не поедет! – грозно кричит отец.

– Она поедет в любом случае.

– Нет!

– Кристиан…

– Что Кристиан? – кричит он рассерженно. – Как она поедет без денег? А? – спрашивает он дрожащим голосом. – От меня она не получит ни цента!

Отец нечасто бывает в ярости. Я помню только две или три ситуации. Это четвертая.

– У Тессы есть деньги, – отвечает мама спокойно.

– Может быть, но этого не хватит, чтобы уехать с этим идиотом на несколько недель!

После этих слов внутри меня закипает ненависть. И это не только потому, что папа назвал Оскара идиотом, а из-за того факта, что он распоряжается деньгами.

– С ним она счастлива, Кристиан, – говорит мама, и я знаю, что она улыбается. – Когда ты видел ее счастливой в последний раз?

– Чепуха! Он не подходит ей!

– Ну уж нет, как раз таки подходит, и ты прекрасно это знаешь. Ты, наверное, хотел сказать, он недостаточно хорош для нее.

– Какая разница! – кричит он. – Значит, я это имел в виду!

– Но для тебя ни один не был бы подходящим. – Я слышу тихие шаги. – Любимый, послушай, пожалуйста, – говорит мама.

– Мне плевать, что ты скажешь, я ни за что на свете не отпущу свою дочь с этим Оскаром, даже несмотря на то, что он сын Карла!

– Нет, ты послушаешь меня.

Тишина. Абсолютная тишина. Я еще ни разу не слышала, чтобы мама так разговаривала с папой. В таком тоне и таким образом. Я могу представить лицо отца. Возможно, оно выглядит как мое: шокированный взгляд и морщины на лбу.

– Что, прости?

– Они поедут, – говорит мама спокойно.

– Нет, не поедут, – упрямо протестует отец.

– Поверь мне, дорогой, поедут. – И снова тишина. Мертвая тишина. – И, если им понадобятся деньги, я дам им.

Я стою как парализованная.

– Зачем ты это делаешь? – спрашивает отец в отчаянии.

– Потому что я люблю ее.

– Я тоже ее люблю!

– Я знаю, – она говорит так тихо, что я едва ли могу разобрать слова. – И именно поэтому ты отпустишь их.

Снова становится очень тихо. Я слышу лишь свое дыхание, а затем отец говорит:

– Но у нас… – его голос вдруг звучит так мягко, будто он сейчас заплачет. – Но у нас всего пара недель. – Я слышу, что он пытается взять себя в руки. – Я просто хочу, чтобы она была здесь. С нами.

– Ты не можешь хотеть, чтобы она лежала в своей комнате и читала еще больше книг! – сейчас ее голос звучит отчаянно.

– Нет, я не хочу этого, но… – Он делает паузу. – Я не хочу ее потерять.

– Но мы потеряем ее.

Слезы скапливаются у меня на глазах и стекают по щекам.

– Разве ты не хочешь, чтобы она пережила еще что-нибудь? Чтобы она любила и хотя бы на пару недель забыла о том, что у нее осталось всего пару недель? – от слез ее голос дрожит. – Разве ты не понимаешь, Кристиан, она поедет… хотим мы или нет. – Он молчит. – Если мы ее отпустим, – говорит шепотом она, – у нас хотя бы будет шанс, что она вернется к нам.

В доме находятся четыре человека, но царит мертвая тишина. Я сижу на кровати, обняв ноги руками, и размышляю. Голоса ссорящихся родителей до сих пор звучат в голове, как вдруг открывается дверь в комнату. Луч света как прожектор освещает меня. Как будто меня наконец-то нашел поисковый отряд.

– Тесса? – испуганно произносит мама, когда видит меня. – Что ты здесь делаешь? – В последние месяцы этот вопрос вряд ли можно было услышать. Я всегда была здесь. Каждую минуту каждого дня. – Все в порядке, дорогая? Я думала, ты еще в пути. – Она медленно подходит ко мне. – Почему ты сидишь в темноте?

– Чтобы думать, не нужен свет, – отвечаю я и смотрю на нее.

– Хорошо, – она непонимающе качает головой.

– Мама?

– А?

– Сколько времени дают мне врачи? – спокойно спрашиваю я.

Она садится рядом, и мне не нужно видеть ее лица, чтобы понять, как ей хотелось бы, чтобы я еще была в пути.

– Поставив сердечный катетер, они были настроены оптимистично, говорили, что ты продержишься больше, чем ожидалось изначально, – она делает глубокий вдох.

– А что конкретно это значит? О скольких годах идет речь?

– Если повезет… тридцать, – отвечает она, не смотря на меня.

Я растерянно смотрю на нее.

– А что, если они были правы?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что, если бы у меня было больше времени? Что, если бы я захотела выйти замуж? – спрашиваю я, качая головой. – Или, я не знаю, если бы вдруг я забеременела? Ты бы мне рассказала об этом? Или хотя бы моему мужу? – Она отводит взгляд и глубоко вздыхает. – Пожалуйста, скажи, что ты бы рассказала мне?!

– Каким образом? Как бы я должна была тебе это рассказать?

Я закрываю глаза и массирую пальцами лоб.

– Я просто не знаю как, Тесса, ты была такой отважной, и ты… – Она сглатывает. – Ты так долго боролась. – Я чувствую, как мой шрам растягивается от каждого вдоха. – Как бы я тебе это рассказала? И когда? Когда наступает подходящее время, чтобы сказать своему ребенку, что он умрет?

Я открываю глаза и смотрю на нее.

– Его нет! – кричу я. – Но ты виновата в этом передо мной! – мой голос срывается на визг. – Речь шла о моей жизни!

– Да, ты права, но…

– Никаких «но»! Это было не твое решение!

– Нет, Тесса, мое! – рычит она. – Потому что ты мой ребенок, а я твоя мать!

– Но когда-то ведь я перестану быть ребенком! – тоже рычу ей в ответ.

– Нет! Для меня ты всегда будешь моим ребенком! – Я смотрю на нее, и мое ослабленное тело дрожит. – Ты думаешь, мне нравилось молчать? – Ее голос срывается. – Думаешь, мне было легко? Обманывать и обнадеживать тебя всю жизнь, – от слез ее голос дрожит, и она прикрывает рот рукой.