Счастье рядом - Аннэ Фрейтаг

Не разглядывая конверт, я запихиваю его в сумку.

– Спасибо…

Затем происходит что-то странное. Когда я машу Лариссе и собираюсь сесть в машину, она хватает меня за руку и притягивает в свои объятия. Я застываю на мгновение, но мое тело еще смутно помнит это ощущение, и я прижимаюсь к ее щеке лицом.

– Делай все, что захочешь, – шепчет она. – Не упускай ничего!

Я, кажется, задремала. Несмотря на все возбуждение. А может, из-за него? Жарко. Невыносимо жарко. Руки прилипают к телу, а поток ветра настолько теплый, что ни капельки не освежает. Единственное, что прекрасно, – песня, играющая на фоне. Я открываю глаза и тут же щурюсь, потому что яркое солнце светит в лицо.

– Доброе утро, – я слышу низкий голос Оскара и поворачиваюсь на звук.

– Доброе, – говорю я сонным голосом. – Я надолго отключилась?

– На мой взгляд, надолго, – отвечает он, пока я пытаюсь проморгать высохшие глаза и насладиться его прекрасной улыбкой. Даже не верится, что следующие недели я смогу видеть ее каждый день. Оскар ожидающе смотрит на меня и отвлекает от мечтаний.

– Как так? – спрашиваю я, будучи еще сонной, поднимаюсь и оглядываюсь. – Где это мы?

– Итак, – он делает вдох и показывает на нижний угол лобового стекла. – Ты пропустила дорожный сбор, видеотаможню, Бреннер и две границы.

– Что?! – мой голос звучит так шокированно, что Оскар начинает улыбаться. – Мы же еще не в Италии?

– Ошибаешься.

– Ну давай, Оскар, скажи, что ты меня разыгрываешь.

– Нет, не разыгрываю, – говорит он улыбаясь и показывает на дорожный знак. «Тренто 26 км».

– Мы правда в Италии? – восторженно спрашиваю я, поворачиваюсь к окну и теряюсь от разнообразия красок.

Бесчисленные зеленые тона, виноградники, фруктовые плантации и синева бескрайнего неба, в которое упираются острые скалы. Я не могу поверить, что на самом деле здесь. Я словно ждала этого момента всю свою жизнь, но просто не знала об этом. Опускаю стекло и чувствую сладкий и свежий воздух, ветер обдувает лицо, и я вытаскиваю наружу руки и закрываю глаза. Я чувствую ветер и слышу музыку.

Целыми днями я думала только о двух вещах: как поцеловать Оскара и о долгой поездке в Италию. Я так боялась, что во время поездки мы часами будем молчать, потому что еще никогда не были так долго наедине. Я была в предвкушении и немного нервничала, поэтому вчера ночью набросала еще пару возможных тем для разговора. Но, если быть честной, меня беспокоила не поездка. Я не могла уснуть, потому что почти целую вечность целовала свою руку и представляла, что это губы Оскара. Но даже с закрытыми глазами это казалось не особо убедительным, отчего выставляло меня еще более сумасшедшей. Я вытерла руку о простыню и поразмыслила над парой тем для разговора. Но все, что знала, было ужасным, такие глупые темы как школа, по каким предметам он сдавал экзамены или планы на будущее – тема, которую я сразу же вычеркнула из этого списка, потому что ревность внутри меня не хочет знать, что он планирует делать, когда я умру. Я лежала и пыталась думать о чем-то другом, и единственное, что помогало, – это окунуться в мою любимую тему: целовать Оскара.

Я открываю глаза, и когда смотрю на него, то знаю, почему я это делаю. Он сконцентрирован на дороге, ветер раздувает его волосы, а на губах довольная улыбка.

– Я купил на заправке кое-что перекусить, – говорит он и показывает головой на заднее сиденье. – Ты голодна?

Как по команде мой желудок начинает урчать.

– Да, немного, – признаюсь я.

– Там в пакете сэндвичи и напитки. – Он смотрит на меня. – Хотя кола, наверное, уже нагрелась. – Я немного поднимаю стекло, тянусь за пакетом с надписью «Аджип» и тащу его к себе. – Примерно через час мы будем в Рива-дель-Гарде, – говорит он, в то время как я снимаю защитную пленку с треугольной пластиковой упаковки и достаю половинку сэндвича.

Курица, салат и сваренное вкрутую яйцо между двумя влажными кусочками цельнозернового хлеба. То, что нужно для нашего путешествия. Если бы я ехала с родителями, то ела бы полезный хлеб с курицей. Со свежими помидорами и пряным альпийским сыром. Ветчина с розмарином была бы нарезана очень тонко, а масло было бы соленым. Мама приготовила бы провиант с любовью и из стопроцентно натуральных продуктов. И да, стоит признать, они были бы в три тысячи раз лучше, чем этот шедевр из усилителей вкуса и консервантов, но у них не было бы этой дешевой романтики улиц, которая заставляет меня улыбаться.

– Креветка?

– Да? – смотрю на Оскара, которого я заинтересовала, и, кажется, он смотрит на меня с неким недоверием. Я вопросительно смотрю на него. – Что?

– Есть ли причина тому, что ты влюбленно улыбаешься бутерброду? – спрашивает он с поднятыми бровями. – Предполагаю, ты флиртуешь с ним.

Я смеюсь.

– Нет, я…

– Что ты?

– Я еще ни разу не пробовала такой сэндвич.

– Ты же шутишь сейчас? – он морщит лоб. – Ты правда ни разу не ела такое?

Я качаю головой.

– Снова мой первый раз с тобой, – я провокационно улыбаюсь.

– Значит, я должен тебя предупредить, – отвечает Оскар. – В этот раз будет не так хорошо, как тогда на лужайке.

Я откусываю большой кусок сэндвича, не отводя от него глаз, а затем с полным ртом говорю:

– Как по мне, он хорош.

– Серьезно?

Я жую и пожимаю плечами.

– Думаю, да, – на что Оскар в неверии мотает головой. Я кусаю второй раз и ухмыляюсь, но он только пренебрежительно цыкает. – Что? – улыбаюсь я. – Он действительно хорош.

– Ни один человек не считает эти сэндвичи хорошими. – И добавляет, выделяя: – Правда никто!

– Да нет, я считаю, – возражаю я и еще раз откусываю.

– Тесс, я прошу тебя. Эта штука выглядит как намокшая картонка и по вкусу примерно такая же.

– Нет, она не такая, – не соглашаюсь я.

– Хорошо, – говорит он и самодовольно улыбается. – На что похоже по вкусу?

– Похоже на свободу.

Ранний вечер, мы подъезжаем к Рива-дель-Гарде. Ветер еще теплый, а морской пляж, расположенный прямо за парковкой, полон людей. Они читают, спят, в воздухе витает праздность. Я быстро набираю в телефоне «Мы приехали на озеро Гарда» и отправляю сообщение маме.

И, хотя Оскар большую часть пути был за рулем, а я спала, я чувствую усталость. Мое тело не привыкло к путешествиям. И к возбуждению. Мы выходим из машины и потягиваемся после долгого времени, проведенного в сидячем положении. Я немного качаюсь на ногах, моя спина не сгибается и словно доска, но моя улыбка не может быть еще шире. Я слышу смех играющих детей, а солнце медленно скрывается за горами, и озеро погружается в тень. Оскар показывает на полуостров из камней, на котором стоит катамаран.