Туве Янссон. Работай и люби - Туула Карьялайнен

Об однополых отношениях обычно говорили, используя не официальные термины, а разнообразные шифры и тайные словечки. Только встав на эту тропу, Туве, говоря о своей сексуальности, использовала обозначение «Рив Гош», которое дословно в переводе с французского обозначает «Левый берег». Так назывался богемный, дышащий духом свободы квартал, расположенный на левом берегу Сены в Париже. «Выбрать Рив Гош» означало выбрать лесбийские отношения. Впрочем, слово «лесбиянство» Туве употребляла довольно часто. Позднее, говоря о своих отношениях и сделанном выборе, она часто использует эвфемизмы «новая линия» и «позиция». Уже в 1952 году Туве писала, что с недавнего времени она употребляет в отношении себя широко распространенное в лесбийских кругах шведское слово «spöke», то есть «привидение». Иногда в отношении лесбийской любви использовался также сленговый глагол «мюмлиться», но Туве пользовалась этим словечком повсеместно, даже когда речь не шла об однополых отношениях. Актриса Биргитта Улффсон рассказывала, что однажды Туве, заметив ласкавшую друг друга парочку, бросила в их сторону: «Смотри-ка, похоже, эти двое мюмлятся».

Обстоятельства не были благосклонны к влюбленным, и их отношения трудно было назвать легкими. Вернувшись из Парижа, Вивика заявила Туве, что нашла во Франции новую любовь, а позже встретила еще одну, уже в Хельсинки. Туве приняла это известие и смирилась с ним, но очень страдала. Отношения с Атосом продолжали развиваться по старому шаблону, так что в сердце Туве продолжала жить любовь и к Вивике, и к Атосу.

В высокопарной манере она писала, что после Атоса в ее жизни не будет других мужчин, как и после Вивики — других женщин.

После того как Вивика отправилась в заграничный вояж, Туве принялась за работу по росписи столовой в здании городской мэрии Хельсинки. Мэрия не проводила никакого конкурса, а сразу заказала эту работу Туве. Изначально никакого размаха не планировалось, Туве попросили просто украсить стены столовой «парочкой хорошеньких виньеток», как она писала Еве Кониковой. Однако Туве была человеком амбициозным. Поощряемая своим старым учителем Йоханнесом Гебхардом, она хотела сделать роспись куда более монументальной, чем ожидал заказчик. Несмотря на то что объем работ увеличился, график остался прежним, и чтобы сдать заказ в срок, Туве пришлось приложить все свои силы. Друзья предупреждали ее об опасности подобной авантюры, в том числе и Сам Ванни, который обвинил Туве в глупости и самонадеянности, не веря, что она справится с заказом всего за один сезон. В итоге следствием честолюбивых стремлений художницы стали невероятная спешка и постоянный стресс во время работы.

Муми-тролль — Туве говорит, что писать фрески очень утомительно, но весело. Рисунок в письме к Вивике, 1947, акварель

С другой стороны, послевоенные годы были сложным временем для художников. Заказов почти не было, и приходилось браться за любую работу. Некоторые подозревали Туве в том, что она получила заказ на роспись столовой в мэрии с помощью отца Вивики, то есть исключительно благодаря личным связям. Вряд ли это было так. Ввиду незначительности планировавшихся работ заказчики не позаботились о проведении конкурса среди художников. Туве же, несмотря на свой юный возраст, была к тому времени уже опытным живописцем и автором нескольких крупных работ, среди которых были, например, большие витражи в ресторане Туллинпуоми, которые она выполнила на заказ в 1941 году, витражи в школе для девочек на Аполлонкату, а также две масштабные фрески в столовой завода Стрёмберга в Питаянмяки. Ее опыт в этом жанре был бесспорным. Однако на этот раз речь шла не о ресторане или школе, а о престижном здании мэрии, и многие художники не отказались бы от подобного заказа. Неудивительно, что коллеги по цеху буквально бушевали от зависти. Занимаясь созданием фресок в мэрии, Туве буквально кожей ощущала ненависть, исходящую от художественной братии. Именно это и заставило Туве выложиться на полную: неудача обошлась бы ей слишком дорого.

Картины в здании мэрии, созданные в технике фрески, являются прямым продолжением тех сказочных пейзажей и райских полотен, которые Туве начала писать еще в тридцатые годы. Фреска «Праздник в деревне» передает идиллию деревенской атмосферы, а на фреске «Праздник в городе» представлено отмеченное печатью урбанистической культуры городское веселье. Работа над фресками требовала от художника абсолютнейшего погружения и почти маниакальной сосредоточенности. Вместе с тем мысли Туве были полны любовью и Вивикой, оставившей ее ради Парижа. Горечь расставания и угадываемые впереди разочарования окрашивали рабочие дни в сумрачные цвета. Душевной боли добавляли и зависть коллег и сплетни, распускаемые о ее нетрадиционной ориентации.

«Сказка», 1934, масло

Туве с замиранием сердца показала эскизы будущих фресок архитектору и отцу Вивики и получила их одобрение. После того как она закончила работу над цветными эскизами, выполненными на бумаге в натуральную величину, самая трудная часть проекта была позади. Теперь Туве была уверена в успехе начатого. Счастливая, она немедленно отправила письмо Вивике. «Доброе утро! В мастерской звучит торжественная музыка пятой симфонии Бетховена, Атос привез мне пластинку из Стокгольма. Сегодня я не буду работать и не собираюсь ни готовить, ни даже разогревать обед. Прошлой ночью я закончила работу над цветными эскизами и сейчас не намерена даже думать об искусстве. Я буду думать только о тебе и слушать музыку, и время не будет иметь для меня ни малейшего значения».

Туве уложилась в сроки работ над двумя монументальными картинами. Над первой она работала вместе с художником Ниило Суйхко, который был приверженцем консервативного искусства и потому прекрасно владел техникой фрески. На этой фреске изображена райская пастораль, где счастливые люди отдыхают на лоне природы в окружении цветов и виноградных лоз. Пейзаж дышит счастьем и сказочной красотой. Вторую фреску Туве хотела выполнить самостоятельно, как говорится, от и до. На этой фреске изображен уже более «окультуренный» рай: люди в вечерних нарядах беззаботно танцуют на открытой террасе, обрамленной греческими колоннами. В воздухе вьются белые голуби, на столах маняще сверкают бокалы и бутылки вина. Танец, который мы видим на фреске, в определенном смысле является аллюзией жизненной ситуации изобразившей его художницы. Центральная фигура всей композиции — очаровательная темноволосая женщина, одетая в белое платье. Она кружится в объятиях статного молодого человека, и подол ее светлого наряда развевается в вихре танца. В этой женщине нетрудно узнать Вивику.

На переднем плане фрески Туве изобразила себя. Задумчиво глядя в сторону и словно прячась от любопытных глаз за вазой с цветами, она курит сигарету.

Сумели пробраться на фрески и два муми-тролля. На первой идиллической фреске муми-тролль прячется в левом нижнем углу посреди цветов. На фреске, изображающей танцы, муми-тролль притаился рядом со своей создательницей, между бокалом и локтем Туве. Окончив работу, вздохнувшая с облегчением Туве отрапортовала Еве в Америку, что картины готовы и что она ими вполне довольна.