Маруся и близнецы - Ашира Хаан

продолжала искренне любить Андрюшу, даже когда он уж начал терять терпение из-за ее «закидонов». Даже когда он ее бросил, она все еще надеялась, что он передумает…

Господи, как же хорошо, что он ее бросил!

Потянувшись, как довольная и сытая кошка, Маруся вскочила и встала перед зеркалом.

Может быть, это ей казалось из-за утреннего розоватого света, присыпавшего ее кожу солнечным глиттером, но она словно сияла изнутри. Движения были плавными, улыбка загадочной, а в глазах плясали бешеные черти. Наверняка — близнецы. Теперь она знала, что близнецы — это самые коварные и порочные создания в мире. Так что ее черти обязательно должны быть близнецами.

Картину, однако, слегка портили пятна темно-сливового цвета, разбросанные по ее телу тут и там. Никита с Макаром умудрились оставить засосы не только на шее и ключицах, но и на груди, на руках, на животе и даже на пояснице — Маруся выяснила это, повернувшись к зеркалу задом. Там же она обнаружила отпечаток чьих-то зубов на попе. Пометили как свою собственность, паразиты!

Теперь ей долго не удастся забыть эту ночь…

А забыть надо.

Они — сыновья жены ее отца. Не кровные, но — родственники. Таковы традиции, когда кто-то из двух семей женится, остальные становятся родственниками и дальше между собой отношения иметь уже не могут. Люди не поймут.

Это ощущение утекающего сквозь пальцы времени звенело на краю ее сознания всю безумную ночь, придавая ей вкус недолговечности — самой аппетитной из приправ.

Только поэтому она позволила себе все.

Больше это не повторится.

Маруся успела сбегать в душ и вернуться, намазаться кремом и высушить влажные волосы и уже открыла шкаф, выбирая одежду на день, когда близнецы наконец стали подавать признаки жизни у себя в мансарде. Сначала были слышны голоса, потом топот, потом все это переместилось на первый этаж.

А потом через дверь потянуло запахом кофе.

Пришлось немного ускориться.

Калории от ночных сэндвичей давно сгорели в топке безудержного секса и сейчас все трое зверски хотели есть. Нет, не просто есть — ЖРАТЬ.

Поэтому Макар без вопросов встал к плите, а Никита принялся сооружать салат из остатков всего, что было в холодильнике.

— Маруся, завтрак! — гаркнул Макар, когда первая стопка блинчиков перекочевала со сковородки на стол.

Она вышла из комнаты, и их головы повернулись вслед, как подсолнухи за солнцем.

Волосы, собранные в зализанный пучок.

Блузка с длинным рукавом, застегнутая под горло.

Широкие брюки, скрывающие очертания бедер.

Легкий утренний макияж, подчеркивающий глаза и освежающий румянец.

Подошла к столу, улыбнулась, села, положила себе на тарелку пару блинчиков и принялась аккуратно разрезать их, держа нож в правой руке, а вилку в левой.

Настоящая чопорная леди.

Ведущая себя, словно ничего не случилось.

— Марусь… — Никита поднял брови. — Это что?

— Ты о чем? — она подняла брови. — Передай сливки, будь добр.

— Маруся!

— Свет включили, ночь кончилась, все в порядке, — терпеливо пояснила она, отрезая кусочек масла и укладывая сверху на блинчик. — Возвращаемся в свои берега. Что было в деревне — остается в деревне.

Она аккуратно положила на кусочек блина горку сметаны, подцепила его вилкой и отправила в рот.

Макар медленно повернулся от плиты, держа в руке бутылку масла.

Никита поймал его взгляд и усмехнулся.

— Масло для жарки, — громко зачитал Макар этикетку. — Кокосовое. Нежное, — он сделал паузу, поднимая глаза на Марусю. — Очень нежное.

Она перестала жевать и замерла, уловив в его голосе странные нотки.

— Для того, чтобы жарить очень нежных сестренок! — хищно усмехаясь, добавил он.

Маруся бросила вилку и сорвалась с места, опрокинув стул.

Она почти успела выскочить из кухни, но Никита оказался быстрее. Он поймал ее, подхватив под живот, нагнул, укладывая на стол и одним движением сдернул штаны сразу до колен.

— Что ты делаешь?! — вскрикнула Маруся, почувствовав, как проливается теплое масло на поясницу и стекает между половинками попы.

— Сейчас узнаешь… — промурлыкал Никита, обходя стол с другой стороны и расстегивая ширинку джинсовых шорт.

— И тебе понравится… — пообещал Макар, и его пальцы намекающе коснулись испуганно сжавшегося колечка ануса.

33

— Болит? — шепнул ей на ухо Никита, зарываясь в растрепанные светлые волосы.

Он усадил Марусю к себе на колени, разрешив натянуть обратно только стринги. Ну и застегнутая под горло блузка так и осталась на ней с начала и до самого конца. Правда застегнута она была только на верхние пуговицы, позволяя полам распахиваться при каждом движении, открывая грудь Маруси.

— Чуть-чуть, — призналась она, поерзав и устроившись так, что его вновь привставший член уместился между бедер.

— Скоро пройдет, — пообещал он, отрезая кусочек блинчика и протягивая на вилке к ее губам. — Ам!

Маруся послушно открыла рот и слизнула с губ каплю варенья, пролившегося мимо.

— А если не пройдет, я смажу хорошей мазью, — добавил Макар, устроившийся на стуле с ногами. — Очень тщательно смажу…

Он весь аж светился после всего того безобразия, что они только что устроили на троих.

Маруся почувствовала, как внутри нее все сжимается — чуть больно, но так сладко — в предвкушении этого «лечения».

Однако послушно опустила глаза и открыла рот, позволяя Никите накормить ее еще одним блинчиком.

Он тоже едва держался, чтобы не вопить восторженно и не расплываться в широченной, во всю морду, улыбке. Теперь он знал, что такое счастье — хорошо оттраханная девочка у тебя на коленях, теплый запах ее тела, солнечное утро в деревне и ощущение бесконечно долгой и радостной жизни впереди.

— Чем сегодня займемся? — поинтересовался Макар, единолично захапав огромную миску салата и поедая его прямо оттуда столовой ложкой.

— Мммм… Я бы сказал… — Никита сощурил глаза, и его член дернулся, тычась Марусе между ног.

— Эй! — возмутилась она. — Я столько не могу, я кончусь!

— Не кончишься, ты как вечный леденец, — заверил ее Макар, но кивнул брату. — Давай и правда пожалеем Маруську, пусть придет в себя.

— Ладно! — Никита в досаде ущипнул ее за сосок, а когда она пискнула, поймал пухлые губы и со смаком поцеловал. — Надо в магазин смотаться, жратвы почти не осталось.

— Я вообще-то домой собиралась… — мягко намекнула Маруся.

Дождь кончился, дороги высохли, никаких причин медлить нет.

Или есть?

— Да