Артефаки. Часть 1 - Анастасия Вернер

Руперт Берлингер ошибся, когда поверил, будто я могу поступить сюда на бюджет. Это место не предназначено для таких, как я. С другой стороны, «Берлингер» тоже, но я там на легальных условиях и не нахожусь.

Нужный человек должен был ждать меня возле главного входа, но пока я видела там лишь студентов. Вытащив видеофон, набрала нужный номер.

— Здравствуйте, ваши документы пока не готовы. Подождите ещё немного, — ответили мне в трубке.

Я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. У меня было всего двадцать минут до отбытия последнего поезда перед перерывом. Я надеялась быстро взять бумаги и бежать на платформу. Задержка вынудила меня нервно ходить перед вузом туда-сюда, мысленно обращать взор к железнодорожному мосту и умолять о том, чтобы всё происходило хоть чуть-чуть быстрее.

Без десяти одиннадцать на крыльце появился высокий, худой, седовласый мужчина. Костюм на нём смотрелся нелепо, пиджак помялся от соприкосновения со стулом, на ботинках осталась дорожная пыль. Я бросилась к нему, как к алтарю.

— Пожалуйста, скажите, что всё готово!

— Тише вы, девушка, — недовольно оборвал он и медленным шагом начал спускаться по лестнице.

Я едва не начала волосы рвать от досады и нетерпения.

— Молю, дайте документ.

— Не здесь.

Он вальяжно пошлёпал к углу здания, делая вид, что совершает летнюю прогулку. Секунды уплывали сквозь пальцы, у меня из глаз почти катились слёзы.

— Возьмите. — Не поворачивая головы, он протянул мне белые листы с чёрными буквами.

— Перевела, — выпалила я, нажав нужную кнопку на видеофоне. Платёж был совершён. Я схватила дневник практики и понеслась к платформе.

Туфли в рюкзаке пружинили, бились о какие-то предметы и бренчали. Я почувствовала, как начинаю задыхаться и потеть. При этом ноги несли меня вперёд с поразительной скоростью — не зря столько времени расхаживала по «Берлингеру».

Я приближалась к платформе и с ужасом заметила, что поезд уже стоит на станции. Очень хорошо запомнив, чем обернулось моё опоздание на красной ветке, я перепрыгивала сразу через несколько ступенек. На турникеты даже не взглянула, сама не понимая, как умудрилась перемахнуть через них.

На последнем издыхании я побежала к вагону, стуча кедами по пластику. В ушах звенело, голова совершенно не соображала, дышать было нечем. Я прекрасно видела, как двери начали закрываться, но всё равно продолжила бежать. Я бежала, бежала, бежала. Расстояние от турникетов до поезда было маленьким… малюсеньким… но секунды внезапно стали играть решающую роль.

— Подержите! Подержите!!!

Это начальная станция. В тамбуре ещё никого не было.

Всем корпусом я влетела в закрывшиеся двери. Панически приложила руки к пластмассовым стёклам с надписью «Не прислоняться». Сердце пропустило удар, я не могла вдохнуть. Поезд тронулся, утягивая мои ладони за собой. Я быстро одёрнула руки и в ужасе уставилась на проезжающие мимо пассажирские окна.

Это был последний поезд. Если я не сяду на него, значит, не успею в «Берлингер». Я должна сесть! Просто обязана!

Пустующая кабинка машиниста ознаменовала окончание состава. Я тут же спрыгнула с платформы и побежала вперёд. Ноги не чувствовали боли от шпал, это всё было неважно. Самое главное — догнать чёртов поезд.

Я видела, как это делается. Я справлюсь. Только бы добежать. Добежать и ухватиться. Давай, Эрин!

Силы были на исходе, ладони, как и шея, и спина, пропитались потом. Дыхания не хватало. Я гналась за поездом, понимая, что он сильно набрал скорость. Ещё мгновение, и точно ничего не выйдет.

Решившись, сделала контрольный прыжок, схватилась за балку, торчащую из корпуса кабины; вопя от страха, размахивала ногами, пытаясь найти опору, но опоры не было.

Секунда — и мои руки соскользнули.

ЭТАП 4. БЕЗРАССУДСТВО И ОТВАГА

Глава 1

Говорят, первый вздох после падения — самый важный. Именно он покажет, насколько серьёзны повреждения. Я не могла дышать целую вечность. Лёгкие сжались, выпустив весь воздух, но не желая его впускать.

Секунду во мне происходила борьба организма с мозгом; организм пытался добрать кислорода; мозг желал отключиться навсегда.

Мой вздох был сильным, глубоким, громким, ведь сразу за ним последовали стоны. Не один, хилый и болезненный, а несколько: они панически вырывались друг за другом. Я дышала и стонала одновременно.

Моё тело распласталось на железнодорожных путях. Я не могла пошевелиться, не потому, что не чувствовала рук и ног, я боялась сделать хоть одно лишнее движение. Боялась понять, что не могу его сделать.

Шли секунды, солнце начало ощутимо припекать. Я хрипела и пыталась позвать кого-нибудь на помощь, лежа в той же позе, как упала. Никого не было. Ко мне никто не пришёл. Полагаю, потому что платформа была пуста. Никто не видел моего падения.

У меня осталась только я.

Понимая, что в конечном итоге просто спекусь тут, сперва решила пошевелить рукой. Ощутив, как смогла согнуть пальцы, облегчённо простонала. Только бы получилось ей двигать. Поднеся руку к лицу, увидела кровавые ссадины от запястья до локтя. Вторая рука была повреждена не так сильно: несколько красных полос, которые даже не кровоточили.

Я попыталась приподнять голову, но та отдалась жуткой болью. Постепенно боль проснулась в районе рёбер. К тому же что-то с моим плечом было явно не так.

— Ладно. Ладно. Ладно, — тяжело дыша, шептала я, успокаивая саму себя.

Большие пальцы ног шевелились. Как только я их почувствовала, из глаз покатились слёзы. Я рыдала в голос, чувствуя, как солёные капли текут от щёк к шее. Солнце близилось к зениту, его опасные лучи мягко подбирались к коже, желая выжечь последнее, что от меня осталось.

— Чёрт, чёрт…

Я с трудом подавила всхлипы, одной рукой стёрла пелену с глаз, чтобы лучше видеть, и, шмыгая носом, попыталась перевернуться. Правое плечо отдалось невообразимой болью.

— А-а-а!!!

Слёзы брызнули с новой силой. Пришлось начинать всё с начала.

Мне понадобилось минут пять — не меньше — чтобы сесть и оглядеть себя, а заодно и округу. Колени были сбиты в кровь, на руках ссадины, платье порвано — не в клочья, но мама точно заметит, голова ощутимо кружилась, с плечом что-то не так, дышать довольно трудно. С низким, болезненным стоном я всё же смогла подняться на ноги.

Находиться здесь было слишком опасно. Солнце.

Я так надеялась, что встав, смогу различить хоть кого-нибудь, кто поможет.

Но никого не было.

Спустя ещё несколько мгновений выяснилось, что я не могу забраться на платформу. Плечо повреждено, рукой без ора пошевелить не получалось, а значит, подняться не было никакого шанса.