Черная кровь ноября - Яна Витт

Дети нужны ему для последней битвы. Или он найдет свое сердце и победит того, кто хранит его у себя, или магия все равно обречена.

Бетонные стены вокруг пульсируют. Рукотворный ветер вырывается из тоннелей метро и хохочет, грохочет, несется.

Деловито снуют рогатые и клювастые твари, проглатывая и выплевывая смертных.

Холодное железо и сверкающее стекло. Крошащийся бетон и полированный гранит. Пульсирующий адовой начинкой еще теплый асфальт. Пластик – острый и горячий, хрустящий под ногами. Алтари, к которым приносят жертвы утром и вечером, по пути домой.

«Каменные джунгли», – сказали они Ирну черными ровными строчками на тысячах одинаковых страницах. Он не поверил.

Где сердце, запертое в трубах, как реки под Лондоном?

Я чувствую магию, но где сердце?

Серые, до отвращения пропахшие металлом бетонные дома вздымаются скалами на пути Ирна. Черные асфальтовые реки, запруженные железом, железом, железом, текут в центр города, где пульсирует сердце.

Ирн идет.

Кончики пальцев свербит от забившей поры золотистой пыли. Он чувствует магию, как хороший пес – запах падали. Сначала тонкая струйка, текущая по черным венам города, потом – отчетливый запах. Пульс сердца и зов крови Айны ведут Ирна. Кажется, спустя долгие недели, спустя тысячи рождений и смертей дивного народа, спустя миллион взрывов ярости в голове Кровавого Короля, его ждет настоящая битва.

Для этой битвы ему не нужна корона, плащ и меч. Его окутывает золотисто-зеленая магия природы, к которой тянется все в этом городе.

Травы, пробившиеся сквозь асфальт, наливаются силой и раздвигают трещины, в которых росли и должны были умереть. И на месте средней школы встает заповедный лес.

Женщины, плакавшие над кровью, выливающейся из их тел, вдруг выпрямляются и улыбаются опасными улыбками. Кровь – это сила, а не позор.

Длинноногие кошки, смирившие естество ради ежедневной дозы сухих катышков, похожих на мышиное дерьмо, вдруг просыпаются. Глаза их загораются зеленым. Нет таких замков, что удержат кошек.

Ирн не отдает им ни крупицы эльфийской магии, но все, кто чувствует ритм природы, взламывают свои тюрьмы, разбивают клетки, рвут цепи.

И тоже идут за ним.

Он поднимается по высоким ступеням – магия зовет его, кровь зовет его. Здания по соседству прорастают живым мхом. Холодное железо, спрятанное в стенах, гудит, чувствуя своего извечного врага.

Красные ковровые дорожки в коридорах напоминают о реках крови, лившихся, когда Ирн доставал меч. Им не хватает еще зеленых, золотых и черных дорожек, но они знают только один цвет крови.

Сердце.

Зовет.

Стук его бьется в висках, отдается эхом под темным низким небом города.

И сладким ручейком манит золотая кровь в каком-то из потомков Айны.

Перед ним расступается толпа безликих одинаковых людей в одинаковых костюмах, одинаковых ботинках, одинаковых галстуках, с одинаковыми прическами и одинаковыми толстыми бледными пальцами, покрытыми редкими волосками.

– Не это ищете? – Один из тех, кому Ирн смотрел в глаза – искал эльфийскую кровь и отбросил прочь, – открывает пухлый дипломат.

На горе распечаток бьется в сиянии золотое сердце.

Но пальцы Кровавого Короля хватают лишь воздух.

Он смотрит на человека перед ним.

И.

Не.

Может.

Поверить.

– Теперь я король, – говорит тот.

Захлопывает дипломат, и сердце внутри сжимается от тоски.

Ирн раскидывает руки и тянет, тянет, тянет силы изо мха, травы, женщин, кошек и фейри. Пьет солнечный свет, проходящий сквозь пыльные окна, призывает магию, струящуюся там, под крышкой дипломата.

Но усмешка на лице нового короля мира обрывает золотые и зеленые нити силы.

– У тебя больше нет власти, – спокойно говорит он. – А у меня есть.

Стены взрываются осколками.

Осыпаются песком.

Выплевывают железные пруты, которые обвивают ноги Киндеирна, сковывают запястья, защелкиваются страшным ожерельем на горле.

Никакой траве не победить холодное железо.

Никакой крови, никакому небу, никакому серебру.

Он проиграл.

Семеро людей в серых костюмах, таких же безликих, как новый король мира, вели его вниз по высоким ступеням, а здания вокруг заращивали трещины, заполняя прорехи бетоном и болью.

Кошки возвращались в дома и протягивали хозяевам лапы, чтобы им остригли когти, женщины выходили замуж, а трава становилась перегноем для высаженных мэрией на пару месяцев цветов.

К обочине подъехала черная машина с хищной мордой. Сперва в автомобиль положили дипломат, в котором уснуло уставшее сердце.

А затем новый король прошел мимо Ирна, похлопав его по плечу:

– Ну-ну, дружище. Жаль, не смогу с тобой побеседовать о былых временах. У меня есть дела поважнее. Мы с моей невестой едем в загс подавать заявление.

Кристина выглянула из окна, чтобы посмотреть, где задержался Алексей.

Золотые искры в ее глазах вспыхнули, кровь Айны загорелась, но все, на что Ирн оказался способен – дернуться так, что семеро безликих выпустили его локти.

Острый край ступеньки рассек ему бровь, и тонкая струйка золотой крови смешалась с ледяной кашей на мостовой.

Алексей захлопнул за собой дверь машины и жадно поцеловал Кристину:

– А потом отметим!

36. Кристина

– Кто это? – Кристина оглянулась.

Позади, на ступенях, черные и одинаковые, как муравьи, охранники облепили высокого блондина и волокли его куда-то, наверное, в свой муравейник. Светлые, как белое золото, волосы мелькали, плескались шелковой волной. Кажется, он был без сознания.

– Какое тебе дело? – раздраженно ответил Алексей, но, увидев на ее лице испуг, исправился: – Солнышко, не забивай голову всякой ерундой перед нашим самым счастливым событием в жизни! Ты уже выбрала платье?

На коленях Кристины лежал пухлый каталог: гламурные стройные девушки на фотографиях демонстрировали сотни моделей свадебных нарядов. От самых простых, в стиле Возрождения, до навороченных кремовых «тортов» с многометровыми шлейфами. Цен здесь не было, и Кристина не могла выбрать дешевое. Она подозревала, что за простенький брючный костюм сливочного оттенка придется выложить побольше, чем за трехъярусное великолепие. В мире богатых свои законы – стоимость не коррелирует с количеством ткани и работы. От этого было некомфортно. И совсем неловко из-за того, что она никак не могла определиться с выбором, хотя в голосе Алексея появились нотки нетерпения.

Но главное – после слов жениха про счастливое событие хотелось плакать. Почему он притворяется, что их деловая сделка – это про счастье и любовь? У Кристины просто нет иного выбора.

– Вот. – Она показала на длинное облегающее платье с золотистым отливом.

Если бы Варе дали каталог, та без труда нашла бы десяток подходящих вариантов. Она наверняка давно продумала сценарий собственного бракосочетания, да и платье выбрала заранее. Кристина лишь пару раз задумывалась о чем-то подобном. И успокаивалась на том, что выйдет замуж в мамином свадебном платье – из