Крещение огнем - Анджей Сапковский

На этом закончилась эпитафия Кагыру, сыну Кеаллаха,выпущенному из гроба нильфгаардцу, утверждавшему, что он вовсе и ненильфгаардец. Больше о нем не говорили. Поскольку Геральт, несмотря намногократные угрозы, так и не захотел расстаться с норовистой Плотвой, нагнедого взобрался Золтан Хивай. Краснолюд не доставал ногами до стремени, ножеребчик был спокойный и не возражал, чтобы им командовали.

***

Ночью горизонт светился заревами, днем ленты дымоввздымались в небо, пачкая голубизну. Вскоре они натолкнулись на сожженныепостройки, языки огня все еще ползали по обугленным балкам и конькам.Неподалеку от пожарища сидели восемь оборванцев и пять собак, совместноотдирающих остатки мяса с раздувшегося, частично обуглившегося конского трупа.При виде краснолюдов пиршествующие в панике разбежались. Остался только одинчеловек и один пес, которых никакая опасность не в состоянии была оторвать отторчащих гребнем ребер павшей лошади. Золтан и Персиваль пытались расспроситьчеловека, но узнать ничего не смогли. Человек только скулил, трясся, втягивалголову в плечи и давился сдираемыми с костей остатками. Собака ворчала искалила зубы, показывая десны. Лошадиный труп жутко вонял.

Золтан и Геральт решили рискнуть и не сворачивать с дороги,которая вскоре вывела их на очередное пожарище. Здесь сожгли крупное село,неподалеку от которого, видимо, тоже была стычка, потому что сразу задымящимися развалинами вздымался свеженасыпанный курган. А невдалеке от курганана развилке дорог рос огромный дуб. Дуб был обвешан желудями.

И людьми.

***

– Это надо осмотреть, – решил Золтан Хивай, положивконец дискуссиям о риске и опасности. – Подъедем ближе.

– На кой черт, – возмутился Лютик, – тебе рассматриватьвисельников, Золтан? Чтобы обобрать? Так и отсюда видно, что на них даже обувинет.

– Дурень, меня интересует не обувь, а военная ситуация.Развитие событий на театре военных действий? Ну, чего, ржешь? Ты поэт и незнаешь, что такое стратегия.

– Я тебя удивлю. Знаю.

– А я тебе говорю, что ты не распознал бы стратегию,даже если она выскочит из кустов и даст тебе под зад.

– И верно, такой бы я не узнал. Стратегию,выскакивающую из кустов, я предоставляю краснолюдам. Висящую на дубах тоже.

Золтан махнул рукой и направился к дереву. Лютик, которомуникогда не удавалось сдержать любопытства, легонько ударил Пегаса пятками ишагом поехал за краснолюдом. Геральт после недолгого раздумья двинулся следом.Мильва присоединилась к нему.

Вороны, устроившие пир на трупах, при виде конников с трудомподнялись на крыло, каркая и шумя перьями. Некоторые отлетели к лесу, другиетолько перебрались на верхние ветви огромного дерева, с интересом посматриваяна Фельдмаршала Дуба, который с плеча краснолюда осыпал их матюками.

У первого из повешенных была на груди табличка с надписью"Предатель народа", другой оказался "Коллаборационистом",третий – "Эльфским стукачом", четвертый – "Дезертиром".Пятой была женщина в разорванной и окровавленной ночной рубашке, поименованная"Нильфгаардской курвой". На двух казненных табличек не было, из чегоследовало, что они попали в петли случайно.

– Прекрасно! – возликовал Золтан Хивай, указывая надощечки. – Видите? Здесь прошли наши войска. Наши парни перешли в наступление,отогнали агрессора. И, как всегда, у них нашлось время на отдых и солдатскиезабавы.

– И что это означает?

– Что фронт уже передвинулся, и от нильфгаардцев насотделяют темерские войска. Мы в безопасности.

– А дымы впереди?

– Это наши, – уверенно заявил краснолюд. – Жгутдеревни, которые давали ночлег либо жратву белкам. Говорю вам – мы уже залинией фронта. С этого развилка начинается южный тракт, который ведет кАрмерии, укрепленному замку в вилке Хотли и Ины. Дорога смотрится прилично, поней можно идти. Бояться нильфгаардцев нечего.

– Где дымит, там горит, – бросила Мильва. – А гдегорит, там можно обжечься. Я так думаю – дурное дело идти на огонь. Дурное делоидти по дороге, на которой нас сразу же любой конный разъезд окружит. Заберемсяв леса.

– Здесь прошли темерцы или войско из Соддена, –упирался краснолюд. – Мы за линией фронта. Можно не опасаясь жать по тракту:если и встретятся войска, то наши.

– Рисковый ты мужик, Золтан, – покачала головойлучница. – Ежели ты такой уж шибко военный, то должен знать, что у нильфов вобычае далеко запускать конные разъезды. Здесь были темерцы. Возможно. А вотчто перед нами, мы не знаем. На юге небо аж черно от дыма, не иначе как гориттвой замок в Армерии. А значит, мы не за фронтом, а на фронте. Можем наткнутьсяна войско, на мародеров, на бандитов, на белок. Пошли к Хотле, но просеками.

– Верно, – поддержал ее Лютик. – Мне тоже эти дымы ненравятся. Даже если Темерия перешла в наступление, перед нами еще могут бытьпередовые нильфгаардские части. Черные делают глубокие рейды. Выходят на тылы,соединяются со скоя'таэлями, сеют панику и отходят. Я помню, что делалось в ВерхнемСоддене во время предыдущей войны. Я тоже считаю, что идти надо лесами. В лесахнам ничего не грозит.

– Я бы, пожалуй, не был так-то уж уверен. – Геральтуказал на последнего повешенного, у которого, хоть он и болтался выше всех,вместо ступней были разорванные когтями, окровавленные огрызки с торчащимикостями. – Глядите. Это работа гулей.

– Вампиров? – Золтан Хивай попятился, сплюнул. –Трупоедов?

– Вот-вот. Ночью в лесу надо оберегаться.

– Куррррва мать! – заскрипел Фельдмаршал Дуб.

– Ну, прям мои слова, птица, – насупился Золтан Хивай.– М-да, попали мы в переплет. Ну, так что ж? В лес, где упыри, или по дороге,где армия и мародеры?

– В леса, – убежденно сказала Мильва. – И в самую гущу.Лучше гули, чем люди.

***

Шли лесами, вначале осторожные, собранные, реагирующие накаждый шорох в чаще. Однако вскоре приободрились, настроение немногоулучшилось, и темп движения восстановился. Ни гулей, ни каких-либо следов ихприсутствия видно не было. Золтан в шутку бросил, что вампиры и всякая прочаянечисть, должно быть, узнали о приближающихся войсках, и ежели чудам еще идовелось увидеть в деле мародеров и вердэнских волонтеров, то они с перепугузабились в самые дикие и непроходимые дебри и сидят, дрожа со страха и клацаяклыками.

– И стерегут вомпериц, жен своих и дочек, – ворчалаМильва. – Чуды знают, что солдат в походе и овцы паршивой не пропустит. А ежелибабские рубашки на вербе повесить, то героям хватит и дыры от сучка.