Падшие ангелы. Запретное наследие древней расы - Эндрю Коллинз

Использование этих двух имен из «Шахнаме», по всей вероятности, указывает, что Мани считал иранскую царскую династию Сама и Наримана прямыми потомками Семьязы, предводителя Стражей. И поскольку к этому царскому роду принадлежали Заль и Рустам, внешне похожие на представителей падшей расы, к данной гипотезе стоит отнестись со всей серьезностью.

Что мог знать Мани о связи между иранским мифом и историями о грехопадении Стражей, о рождении их детей нефилим и их последующей гибели в огне и воде всемирных катастроф? Он не мог не видеть удивительного сходства между рассказами о чудесном рождении Ноя и необычном появлении на свет Заля, сына Сама. В какой степени это обстоятельство повлияло на его решение назвать сыновей Семьязы Самом и Нариманом, в честь великих иранских героев? Возможно, Мани знал о независимых, ныне утерянных преданиях, связывающих дом Наримана и Сама с падением ахуров.

Ученые не могут дать ответа на эти вопросы, хотя лингвист У. Б. Хеннинг, сопоставлявший различные фрагменты текстов, связанных с именем Еноха, в переводе Мани и его последователей, сделал следующий вывод: «Перевод имени Охийя как Сам имел целью привнести мифы, связанные с этим иранским героем». Другими словами, Мани выбрал эти имена намеренно, чтобы иметь возможность вставить эти персонажи в тексты, связанные с Енохом. Но зачем?

Хеннинг также указывает, что в некоторых фрагментах манихейских вариантов этих текстов имя Сам пишется как Ш’эм. Это очень любопытное наблюдение, поскольку древнееврейское слово шем означает «имя», «колонна» или «высокий». Так же звали одного из сыновей Ноя (Сим), и этот же корень составляет первую часть имени Семьязы. Более того, суффикс яза практически совпадает с зороастрийским термином язд или язата, что означает «ангел», или небесное существо. Поэтому вполне вероятно, что у имени «Семьяза» иранские корни.

Небесная слава

Самая большая загадка заключается в том, почему гигантские дети, поначалу вызывавшие ужас у родителей, затем превращались в величайших героев или мудрецов своей эпохи, примером чему могут служить судьбы Заля и Ноя. По всей вероятности, ключ к разгадке могут дать метафоры и синонимы, используемые для описания неземной внешности этих избранных. Так, например, стройность Заля сравнивалась со стройностью кипарисового дерева, а Рустам был высоким, как кипарис. Такое сравнение с кипарисом — вечнозеленым деревом с высокой темной кроной, которое когда-то в изобилии росло на склонах гор Ближнего Востока — для указания высокого роста использовалось в «Шахнаме» и раньше. Так, например, первый царь Ирана и «вселенной властелин» Каюмарс правил из своего дворца в горах, как «двухнедельный месяц, сияющий над стройным кипарисом», а царь Фаридун, который одержал победу на царем змей Заххаком, был «высоким и прекрасным, как стройный кипарис». Сходство этой метафоры и сравнения Стражей с деревьями в литературе, связанной с Енохом, явно не относится к совпадениям.

Лицо Заля называется райским и прекрасным, как солнце, а лицо его супруги Рудабы «сияет, как заря», что, по всей видимости, отражает исходившее от них сияние — точно так же лица Стражей и их потомков сравнивались с солнцем. То же самое выражение используется в «Шахнаме» для того, чтобы описать сияние, исходившее от лица Каюмарса и еще одного царя по имени Джемшид. Однако в данном случае это странное явление объясняется — по словам Фирдоуси, сияние возникало из-за присутствия так называемого хварнах, или Царской Судьбы, которая также известна под названием фарр-и изади (или фарр-и яздан), что значит Слава Божья. В основе этого понятия лежит твердая вера в то, что некая божественная сущность, или проявление, может передаваться в праведном роду, избранном Ахура Маздой. Эта божественная сущность позволяла Джемшиду «ковать из железа шлемы, кольчуги, блестящие доспехи, мечи и конскую броню» и в то же время давала ему глубокое понимание Бога. Но самое интересное, что «с помощью божественной фарр он изготовил прекрасный трон», который с того времени стал олицетворением независимой царской власти.

Никто не знает, что такое на самом деле эта царская фарр, поскольку в одной фразе это волшебная способность обрабатывать металл, в другой это проявление самого Бога, а в третьей она выступает как средство резать твердые материалы без помощи обычных инструментов. Тем не менее одно обстоятельство не вызывает сомнений: царь не может править без Славы Божьей. Джемшид, к примеру, в конце концов утрачивает фарр, потому что «перестает верить в высшие силы и начинает считать себя единственным и самым главным правителем». Все отворачиваются от него — жрецы, армия и народ, а окружающий мир погружается в хаос и вражду, и наступает эпоха человеческой истории, когда зло в форме «злого духа», или Ангра-Майнью, получает возможность управлять судьбой человечества.

В «Авесте» Джемшид отождествляется с важным персонажем по имени Йима, «царем рая», который правил всем миром (см. главу 20). Он тоже утратил Славу Божью, на этот раз из-за того, что нашел «удовольствие в словах лжи и неправды». В результате этого греха «Слава улетела от него в облике птицы» по имени Варагна.

Джемшид, или Йима, так и не смог вернуть себе Славу Божью, и его семисотлетнее правление закончилось. Следующим иранским героем, который обладал ее волшебной силой, был Фаридун, «стройный кипарис», о котором говорили, что «он излучал царскую фарр».

По всей видимости, в иранских легендах для того, чтобы стать законным царем или героем, претендент должен был обладать определенными качествами, в том числе высоким ростом и божественным лицом, которое воспринималось как царская фарр. Говорят, что сам Зороастр при рождении испускал сияние, о чем свидетельствует как минимум один сохранившийся каменный барельеф. Разве не странно, что все эти черты изначально ассоциировались с ахурами, иранскими аналогами Стражей, которые, как свидетельствуют индоиранские мифы, были сияющими богами огромного роста?

В персидском искусстве всех эпох Слава Божья обычно изображалась в виде большого кольца или диадемы в руках Ахура Мазды, который вручал этот предмет царям Персии как подтверждение их божественных прав на власть. И поскольку диадема в конечном итоге стала единственным символом Славы Божьей, вполне вероятно, что эти представления повлияли на то, какое значение стало придаваться короне в европейских обычаях и традициях, связанных с царской властью. Другими словами, использование короны как символа права царя на власть могло иметь отношение к сиянию, исходящему от лица — именно такое сияние приписывалось представителям падшей расы.

Если данные утверждения верны, это значит, что время от времени на свет могли появляться дети, внешность которых очень напоминала «сияющую» расу, и поэтому таких детей считали прямыми потомками падших ахуров. Со временем эти черты постепенно размывались и неправильно истолковывались — до такой степени, что превратились, по крайней мере в Иране, просто в необходимые качества истинного царя, потомка Каюмарса, первого иранского монарха. Еще позже эти внешние черты превратились в символ, и их уже после смерти приписывали таким легендарным личностям, как Зороастр — просто потому, что они считались необходимыми для праведного пророка, царя или героя, чтобы при жизни обладать выдающимися качествами.