Убийство в поместье - Фиона Грейс

Лейси вспомнила, как Айрис стояла у нее в магазине и сказала ей, что она напоминает своего отца. Она почувствовала ком в горле. Лейси переполнила решительность, которой она не сама понимала. Ради отца. Ради Айрис.

– Ну что? – спросил Найджел? – Вы сделаете это?

Лейси кивнула.

– Сделаю.

Найджел заметно вздохнул с облегчением.

– Но это займет время, – прикинула Лейси, подумав обо всех антикварах, которых придется напрячь. – Придется сделать много звонков.

– В таком случае я принесу вам перекусить, – сказал Найджел, сразу приободрившись.

– Чай? Кофе? Печенье? Или свежевыжатый яблочный сок из нашего сада?

– А можно все сразу? – спросила Лейси, широко улыбаясь. – Как я сказала, это займет время.

– Не торопитесь, – сказал Найджел. – Я скоро вернусь.

Он вышел из комнаты, а Лейси плюхнулась в кресло за столом, растворившись в приятной работе.

*

Голос Перси Джонсона, знакомого Лейси из Мейфера, хрипел через динамик.

– Десять. Возможно, одиннадцать, если его продаст правильный аукционный дом. Тысяч фунтов, конечно же.

Лейси плотнее зажала телефонную трубку в руке, от удивления раскрыв рот, когда записывала карандашом цену кольца в список предметов.

Как и следовало ожидать, вещи Айрис Арчер оказались баснословно дорогими. Среди сокровищ Лейси обнаружила хрусталь и швейцарские карманные часы, которые стоили бы тысячи долларов в аукционных залах Нью-Йорка. Их ценность была очевидна даже неопытному глазу. Убийца не взял ничего, – все они были указаны в журнале, с которым она работала, – несмотря на то, что они лежали на видном месте. И поскольку ни один из предметов не был особенно редким, и отследить их можно было только по серийному номеру, который мог быть с легкостью стерт любым ловким продавцом магазина, деньги не были мотивом. Все это было очень странно.

– Скажи мне, Лейси, – сказал Перси в своей старческой манере с акцентом, настолько близким к королевскому, насколько Лейси могла представить, – а где ты нашла этот клад? – Это долгая история, – ответила Лейси, потерев морщину между бровями. – И немного сложная, чтобы сейчас ее рассказывать.

– Понимаю, – тепло ответил Перси. – Но если планируешь выставить это на аукцион, я очень заинтересован в том, чтобы приобрести некоторые вещи. Некоторые из них очень легко продать задорого!

– Ох, нет, я не буду выставлять их на аукцион, – объяснила Лейси. – Я лишь оцениваю. Но я могу сообщить тебе, в какой аукционный дом они отправятся, когда все решится.

– Спасибо, дорогая. Очень мило и заботливо с твоей стороны. Буду с нетерпением ждать весточки от тебя.

Лейси ответила на чрезмерную британскую вычурность Перси с американской простотой.

– А то!

Она положила трубку и выпрямилась в кресле. Все ее тело ныло после долгих часов, которые она провела в неудобной позе, полностью погрузившись в работу. На самом деле это было очень приятно. Лейси даже не заметила, как пролетело время. Она была «в потоке», в таком творческом дзене, в котором время перестало существовать. Возможно, у нее действительно были врожденные способности к оценке. Может, это было у нее в крови, досталось по наследству от отца. Эта мысль согревала ее.

Отчаянно нуждаясь в том, чтобы размять мышцы, она встала и похрустела шеей. Не помогло – она все еще болела. Нужно было браться за тяжелую артиллерию – позы из йоги. Йоге ее научила Наоми после своего «перерождающего» путешествия в Индию. Вернее, «научила» – не совсем подходящее слово. Правильнее будет сказать «заставила». Каждое утро на протяжении месяца она таскала Лейси в парк для того, чтобы поприветствовать солнце и попрактиковать положительные утверждения, пока не бросила всю эту духовную штуку после праздника на работе, на котором она буквально обпилась джина и вспомнила, как сильно любит алкоголь. Но Лейси тайком вынесла многое из этих занятий и часто возвращалась к практике, чтобы успокоить свою буйную душу.

Она сменила несколько поз, дыша в такт движением и успокаиваясь. Когда она делала «собаку мордой вниз», ее взгляд упал на арочный проем в стене, который она заметила через просвет между своими ногами. Ей стало любопытно, что он скрывает, поэтому она выпрямилась и, подойдя ближе, заглянула внутрь.

Небольшая комната на другой стороне была окутана темнотой, окно было закрыто красной велюровой шторой, которая была настолько плотной, что совершенно не пропускала свет. В комнате был диван и кресло, расположенные, как в кабинете у психолога, кофейный столик, растения и вазы. Одна из стен была занята большим камином, а напротив стояли большие старинные часы с кукушкой, выполненные из орехового дерева, которые выбивались из общего плана безмятежной комнаты.

Внимание Лейси сразу же привлекли часы. Ее отец обожал часы, и она подошла ближе, чтобы лучше их рассмотреть.

Они были прекрасны. Определенно ручной работы с орнаментом в виде переплетающихся роз, вырезанном на красном дереве умелым и искусным столяром. Маятник был выполнен из бронзы и неподвижно висел за стеклянной дверцей.

Лейси обернулась на звук открывающейся двери кабинета. Она направилась обратно через арочный проем в главную часть кабинета и увидела Найджела с еще одной чашкой горячего кофе для нее и мешочком корма для Честера под мышкой.

– Вот вы где, – сказал он, подавая ей чашку.

– Спасибо, – с благодарностью ответила она. – Я просто разминалась. Старинные часы просто восхитительны.

– Красивые, правда? – согласился Найджел, наполнив миску Честера и выпрямившись. – Я не помню всей истории, но они уникальны. К сожалению, они не работают. Никто не может их починить, потому что корпус закрыт, а ключ утерян. Однажды Айрис пригласила слесаря, чтобы он посмотрел их, тот был опытным антикваром, и он сказал, что если снимет замок, часы поцарапаются, и это снизит их стоимость на несколько сотен фунтов. Айрис решила, что лучше иметь неработающие часы, чем поцарапанные.

– Правильное решение, – сказала Лейси, подумав о том, что ее отец поступил бы точно так же, окажись он перед таким выбором.

Он считал, что порча антиквариата – это практически кощунство.

– Кроме того, они отлично служат арт-объектом.

Найджел посмотрел на стол, на все акриловые коробки, наполненные сокровищами, которые оценивала Лейси.

– Как продвигаются дела?

– Пока что у нас тут предметов на более чем сотню тысяч фунтов. А я еще и четвертой части не посчитала. Это правда, что она отдает все на благотворительность?

– Да, правда, – объяснил Найджел. – Она поклялась отдать все свое состояние на благотворительность. У нее был очень сильный моральный компас, и она осуждала право наследования. Она не хотела, чтобы ее дети почивали на лаврах, бездельничая и получая ежемесячные выплаты. У нее были племянники и кузены, которые жили так, выбрасывая деньги на азартные игры. Некоторые из них так и разрушили свои жизни. В этой семье есть тяга к азартным играм, и она не хотела допускать подобное поведение у своих детей. Поэтому никаких выплат и никакого наследования. Дети знали, что она ничего не оставит им после смерти. Если они хотели стать нейрохирургами или астронавтами, или кем бы то ни было, она оплачивала им учебу в престижном университете. Она платила за всех репетиторов и оборудование. За все. Даже если они передумывали, она никогда не жаловалась. Кларисса годами брала уроки игры на фортепиано у одного из лучших учителей, которых можно было нанять, а затем решила, что ей надоела музыка и она хочет стать скульптором! Новые курсы и обучение у лучших из лучших, и что же она решила изучать в университете? Бизнес!