Три церкви - Ованес Азнаурян

(Примечание 2015 года: Дальше ни в дневниках, ни в запкнижках нет никаких записей вплоть до 4 декабря. В октябре умерла бабушка Сона, и я поехал в Дзорк, впервые после 91-го года. В Дзорке пробыл 3 дня. Никогда не забуду, как плакал дедушка. Он сразу постарел, похудел, сгорбился. Я его таким никогда не представлял. Никогда не забуду, как плакали мама, тетя Норетта и тетя Клара (три сестры!). Вернулся оттуда полусломленным. В ноябре стал писать «Все то, что не осень» – впоследствии войдет в роман как «соната». Так прошла та осень. Теперь в душе от нее (и весны 97-го года) осталась лишь горечь выжженной травы.)

4 декабря

Нужно постараться, слушая «Крейцерову сонату» Бетховена, не думать о Толстом. Передумать все еще раз, прочитать графа снова. Ох уж эти гении!

Год устал к концу пути…

Дальше ни в дневниках, ни в записной книжке ничего нет. Да это и понятно. Появилась в жизни Тигрица… В декабре 97-го года в «Литературной Армении» вышли два моих рассказа: «Наступил ноябрь» и «Эдит» – узнал об этом случайно. Был болен, лежал с температурой. Зашел Сема Рубин – передал Тине гонорар (5000 драмов) и авторский экземпляр. А потом кто-то что-то сказал Тине, и она потребовала развода. А потом я ушел из школы. А потом перестал быть писателем… Мир разрушился в тот день, когда мы сидели в кафе под платанами, пили кофе и смотрели на контуры Оперы).

Сквозь деревья были видны контуры Оперы. Был уже вечер, и, как бывает обычно в Ереване в это время, дул сильный ветер, налетающий порывами. Если б не было ветра, было б очень жарко, но ветер играл на пользу, к тому же было приятно слушать, как шумят платаны…

В кафе играла музыка: кто-то рыдал в саксофон. Рядом с каждым столиком был фонарь в пол человеческого роста, и свет, подобно магниту, притягивал мотыльков и комаров. К ним два раза подходила официантка с «Polaroid» и спрашивала, не хотят ли они сфотографироваться. Оба раза они отказались, а потом Вангр (Ваагн, молодой бизнесмен в зеленом пиджаке) сказал, чтоб принесли пиво, и они теперь, покончив с кофе, пили пиво. Оно было приятное на вкус и очень холодное.

Их было четверо: Вангр со своей подругой, Аристакес с Тиной. Подруга Вангра и Тина тоже пили пиво, и подруга Вангра курила «Вог». Аристакесу она не нравилась, и он старался не смотреть на нее, но это было очень трудно: она была красавицей.

Вангр сказал, что это очень хорошее кафе, и хорошо, что они его «открыли». Аристакес согласился и добавил, что теперь в Ереване кафе растут, как грибы после дождя (это было в сентябре 1997 года).

– Да, – сказал Вангр. – Как грибы после дождя. – Потом рассмеялся: – Очень удачное сравнение!

Подруга Вангра плотоядно улыбнулась Аристакесу, а Тина толкнула его под столом ногой.

Вангр сказал:

– И музыка хорошая!

– Да, – сказала его подруга, – я очень люблю саксофон, я очень люблю блюз.

Жена Аристакеса сказала, что тоже любит блюз, а Аристакес промолчал. Вангр был весел и уверен в себе. У него были голубые глаза, светлые, редеющие волосы. Он был в белоснежной рубашке, цветастом галстуке, белых брюках и зеленом пиджаке (на Аристакесе же – лишь джинсы и спортивная майка). У Вангра был мобильный телефон, который висел у него на ремне брюк сзади. За все то время, что они были в кафе, этот телефон ни разу не зазвонил, и Вангр тоже никому не звонил. Аристакесу было, в сущности, наплевать на мобильный телефон Вангра, но, когда он позавчера сказал Тине, что познакомился с человеком по имени Вангр, у которого есть мобильный телефон, она сказала, что всегда полезно заводить знакомства среди богачей (97-й год!). Аристакесу было плевать, хотя вчера Вангр сказал, что поможет напечатать его книгу, то есть даст денег. Аристакесу это и нужно было. Но он еще не понимал, что для этого сам должен сделать. Он как-то был уверен, что Вангр поможет ему напечатать роман не за его красивые глаза…

Когда в тот день в кафе саксофон закончил выплакивать публике свою любовь ко Вселенной, Аристакес спросил, что должен сделать он, ну, взамен книги. Подруга Вангра подняла на него свои хищные глаза и сказала:

– Какой вы глупый!

А Вангр, тот вообще встрепенулся и, активно жестикулируя, промычал:

– Что ты! Что ты! Твое дело писать, и это все, что от тебя требуется. Тем более что это тебе не так уж и трудно.

Аристакес вздохнул. В эту минуту он больше, чем когда-либо, чувствовал себя Фаустом, подписывающим контракт с Мефисто…

Вангр, в общем-то, был неплохой. В глазах Аристакеса он имел только один недостаток: он был слишком богат. Ариса же мучила совесть голодающего интеллигента. Но он еще вчера решил дать своей совести снотворное, и она сегодня долго – ох как долго! – сопротивлялась, но потом все же вырубилась. Однако он еще не знал, как ему быть с тигриными глазами подруги Вангра. Они заставляли тревожиться…

К ним опять подошла официантка, и Аристакес подумал, что у нее не глаза, а рентгеновский аппарат (официанты вообще умеют видеть сквозь карман ваш кошелек). Официантка даже не посмотрела на него и его жену. Она обращалась только к Вангру и его подруге.

– Еще пива, – сказал Вангр.

– О нет, – сказал Аристакес, – мне пива достаточно. – В тот день он ничего не ел, и литровая кружка пива уже давала о себе знать.

– А я хочу пива, – сказала его жена Тина. Она была в черном длинном платье. Как понял Аристакес, она решила не отставать от подруги Вангра, только она, очевидно, забыла, что все, что они пили, было за счет кошелька Вангра, мрачно подумал он.

– Мне только еще чашечку кофе, – сказал Аристакес. – Но за это буду платить я.

– Не дури, – бросил ему Вангр и добавил, уже обращаясь к официантке: – Еще одну чашку кофе.

Официантка записала все в маленький блокнотик и ушла. Подруга Вангра ничего не захотела.

Как раз в это время и раздались выстрелы. Аристакес схватил свою жену и попытался запихнуть ее под столик, но она сопротивлялась, как партизан. Не сумев справиться с женой, он посмотрел на Вангра. Он продолжал восседать рядом со своей Тигрицей, но его лицо приобрело цвет его пиджака, и Аристакес подумал: «Может, он решил, что стреляют в него…»

А люди все бросились туда, откуда послышались выстрелы (казалось, должно было быть наоборот). Кто-то бросил боевой клич позвать «Скорую», а потом послышался вой полицейской сирены. «Быстро же», – подумал Аристакес.

– Давайте пойдем, посмотрим, – сказала подруга Вангра.

– Нет. – Вангр закурил.

– Я тебя очень прошу, ну, пожалуйста!

– Нет.

Потом Тигрица обратилась к Аристакесу:

– А вы со мной пойдете туда? Мне очень хочется посмотреть, а Вангр трусит.

Аристакес оказался между двух огней, но все же ему очень хотелось увидеть свой роман напечатанным.