Декоративка - Агата Грин

Я осталась на месте, прислушиваясь к слабому, едва различимому вдали гулу. То, что местные называют «дыханием богов» — это наверняка какая-то временная или пространственная аномалия. Когда люди натыкаются на нее, им становится плохо, как стало плохо нам с Леной — у нас обеих и голова закружилась, и сердце забилось в два раза быстрее, и тошнота подкатила, а потом мы и вовсе оказались в другом мире. Или в прошлом… или в будущем… Кто знает, что это за выверты вселенной? Но главное то, что этот «гул», или эти «боги», возможно, могут сработать как портал и вернуть меня домой.

Мне нужна возможность постоянно быть в лесу, чтобы иметь больше шансов услышать этот гул и отыскать путь домой. Значит, нужен такой хозяин, который может брать меня в лес постоянно и не видеть в этом ничего подозрительного. Одним словом, мне нужен Треден.

С ним не будем проблем, он человек мягкосердечный. Я разузнала, что Крету он купил, потому что ее так сильно избил предыдущий хозяин, что ее никто не хотел брать на торгах, и она ушла за бесценок. Чтобы бедняжка не досталась кому-то нищему и озлобленному и совсем не пропала, он сам ее купил и привел в свой дом. А если вспомнить, что сказал тот мальчишка Зоран перед смертью, то можно с уверенностью сказать, что деньги на декоративок у Тредена всегда имелись. Он охотник, а в этом таежном ов-вене это довольно прибыльная профессия.

А если он захочет спать со мной… что ж, это можно вынести. Он, по крайней мере, не будет надо мной издеваться и бить, и я знаю, каков он в быту.

Я догнала мэнчи, и, преградив дорогу, попросила у бородатого добряка:

— Треден, купи меня. Обещаю, я буду хорошей декоративкой. Ты не пожалеешь.

— Пожалеешь, Тред, — возразил Зен.

Я пропустила слова желтоглазого мимо ушей и, подойдя еще ближе, посмотрела в лицо мэнчи.

— Ты имел со мной только проблемы. Я была тебе обузой. Дай мне исправить впечатление.

— Как я могу тебя купить? На что? — искренне удивился он. — Ты, видно, сама не понимаешь, сколько стоишь.

— Сколько? Страшная, тощая, грязная… кто в здравом уме меня захочет?

— Такой же страшный, тощий и грязный мэнчи, а здесь таких много, — ответил с усмешкой Зен.

Я снова его проигнорировала и, коснувшись плеча Тредена, умоляющим тоном попросила вновь:

— Купи меня. Я графический диза… то есть рисовальщица, я могу рисовать вывески для разных заведений, картины… или я могу нарисовать тебе схемы разных вещей и устройств, облегчающих жизнь. Ты сможешь собрать эти устройства по схемам и продавать, Треден. Я буду развлекать тебя вечерами интересными рассказами о своих родных землях, читать стихи, петь песни, танцевать… Если достанешь кое-какие продукты, буду готовить такие блюда, что ты пальчики оближешь. Обещаю, я стану тебе отличной женой… то есть декоративкой.

— Ох, ты ж… — выдохнул ошарашенный мэнчи.

— …И ночью буду послушна, — добавила я.

Треден покраснел и опустил взгляд. За считанные секунды его лицо из просто румяного стало пунцовым.

— Спятила, что ли? — пробормотал он. — Куда мне, старику, с тобой…

— Какой же ты старик? Ты зрелый мужчина в самом соку! Тебе всего-то лет пятьдесят, да?

— Ишь как птичка запела, — сказал Зен и рассмеялся, хотя ему-то с его заживающим швом смеяться не рекомендовалось. Треден смутился еще больше. Сбиваясь и сердясь, он ответил:

— Глупости это все! Вон ты сколько всего умеешь, оказывается! Я сразу понял, что ты в декоративки попала по дурости своей, по наказанию, а так — мэза настоящая… Тебя купит богатый ни-ов, и в его доме будешь петь да танцевать, а я…. Чтобы не смела мне больше такое предлагать… старый я для таких шуток!

— Да врет она, — протянул Зен.

— Тем более!

Пунцовый мэнчи, продолжая краснеть, прошел мимо, таща смеющегося Зена.

— А ты прекрати зубы скалить! — рявкнул он на него. — Шов расползется!

Желтоглазый замолк, но по лесу еще некоторое время разносились отголоски его смеха.

Вопреки моим ожиданиям, мы пришли не к дому Зена. К озерцу, укрытому от любопытных глаз плотной стеной елей, вела тропинка: кто-то уже был здесь недавно. У берегов, выложенных камнями, можно было заметить небольшую деревянную площадку. Пар поднимался над водой…

— Термальный источник! — выдохнула я.

— Горячий ключ, — поправил Треден, подводя Зена к площадке. — Раздевайся и скорее лезь в воду, Ирина. Погода хорошая, того и гляди люд набежит, а нам без надобности дразнить мужиков видом раздетой женщины…

— Горячая вода, боже мой… — прошептала я себе под нос, едва не впав в экстаз при мысли о том, что, наконец, приму ванну… да еще и какую ванну!

Я скинула тулуп, стащила с головы платок, начала разматывать шаль… и остановилась. Как же я буду мыться в присутствии двоих мэнчи? Я покосилась на Тредена, на руку которого опирался раздевающийся Зен, слабый, но тоже желающий понежиться в горячей воде.

— Чего? — не понял бородач.

— Я при вас мыться не буду…

— А без нас — тем более! Лезь в воду, мойся, покуда еще зрители не явились. Никто не будет на тебя пялиться. Я стеречь тебя буду, а когда закончишь, Зену помогу вымыться.

Я подумала немного и пришла к выводу, что Треден защитник, а не угроза, и, убедив себя в том, что Зен тоже в нынешнем его состояния на угрозу не тянет, размотала шаль. Затем сняла штаны, чулки и носки и, оправив рубашку, единственную вещь, прикрывающую мое исхудавшее тело, осторожно опустила ногу в воду…

Вода была изумительна! Как раз той температуры, как нужно. Постояв так, я полностью зашла в воду и погрузилась по пояс. Это было чистое блаженство, истинное удовольствие… Я опустилась еще ниже, по подбородок, и закрыла глаза, позволяя воде отогревать уставшие и давно не знавшие такого тепла клеточки тела…

— Мыло бери! И мочалку!

Я очнулась и в эйфорическом полу-трансе подплыла к берегу. Взяв из рук мэнчи принадлежности для мытья, я снова отплыла, к другому берегу. Оставив на нем мыло и мочалку, нырнула раз-другой и легла спиной на воду, которая плохо держала, зато во всем остальном было хороша, очень хороша. Пар окутывал меня, загадочно клубился возле… На ветках ближайших елей снега не осталось — растаял, стек в воду.

Я посмотрела вдаль, не расстраиваясь, что ничего толком не могу разобрать: мне были важны только цвета.

Невинно-белый снег, искрящийся на свету. Голубовато-зеленые ели. Чистое голубое небо. Молочный пар…

— Мойся уже! — поторопил меня Треден.

Я вымочила в воде мочалку, намылила и начала тереть свое тело под рубашкой. Это было неудобно, но я не могла полностью раздеться при мужчинах. Да, именно мужчинах: при Шариане я легко могла оголиться, потому что ничего мужественного в нем не «считывала».

Я долго, тщательно, до легкой боли терла кожу мочалкой, ныряла и терлась снова. Услышав, как меня зовет Треден, я обернулась и обнаружила, что Зен тоже в воде.