Лазурь - Игорь Саюнов

На дне оврага, в обрамлении густой низкорослой зелени девушка нашла ручей. Трава вокруг показалась ей знакомой: вроде бы похожую она видела в городе, но здешний ее аналог выглядел в разы пышнее и сочнее. В любом случае Аня сочла ее безопасной и подобралась к ручью вплотную. В первую очередь она вымыла руки, перепачканные землей и лесной пылью, и после того, как всю грязь унесло течением, аккуратно набрала воды в ладони и принялась жадно пить.

Первые пять порций ушил одним махом, Аня даже не заметила, что что-то проглотила. Казалось, вся вода уходит мимо или ее вообще нет, а сам ручей – галлюцинация. Но через несколько минут девушка стала чувствовать землисто-сырой оттенок воды, наполнявшей ее рот. В обычных условиях она сочла бы ее безвкусной, но после долгой жажды, вызванной отравлением, Аня ощущала такой букет вкуса, словно пила не воду, а дорогое вино.

Она вливала в себя воду, пока не затошнило. Желудок переполнился и возмущенно вытолкал лишнюю жидкость обратно, но теперь это была просто чистая вода. Живот больше не болел и чувствовал себя гораздо лучше.

Аня сидела на берегу ручья, постепенно приходя в себя и наблюдая, как остатки воды впитываются в сырую землю, исчезают среди корней. Точно так же ее организм в это время поглощал выпитое, насыщаясь заново, оживая, как травинка, попавшая под дождь после долгой засухи. Вскоре ее сознание окончательно прояснилось, и мир вокруг обрел былую целостность, перестав походить на хаотично пляшущие ломаные декорации. Аня передохнула еще несколько минут и снова принялась пить, но теперь уже без фанатизма, размеренно и понемногу, не торопясь, смакуя прохладную воду.

Наконец утолив жажду, девушка взялась приводить себя в порядок. Одежду пытаться отмывать было бесполезно – она пропиталась грязью насквозь и отчищалась очень плохо. Аня вымыла руки, шею и все, что смогла достать не раздеваясь. Зудевшая совсем недавно кожа начала отслаиваться, словно пробыла несколько часов под палящим солнцем. Скорее всего, днями ранее она еще и болела, но на фоне общего недомогания Аня этой боли попросту не заметила. Девушка поливала себя водой, одновременно оттирая грязь вместе с лохмотьями отмершей кожи, и наблюдала, как тонкие пленочки уносит вниз по течению. Теперь сомнений не осталось: в реке она не просто отравилась, а получила дозу облучения. Аня понятия не имела, насколько сильную, но подозревала, что зараженной была и рыба, которую она додумалась съесть. Что за дурь ей в голову стукнула? Вся эта история, как и сама рыба, дурно пахла. Сначала Аня чуть не умерла в доме, полном фонящего мусора, но выжила, провалявшись там ночь, теперь наелась радиоактивной рыбы, но отделалась облезшей кожей и острым отравлением. Здравый смысл твердил, что после такого люди не выживают. Еще несколько дней назад она убедила себя и свыклась с неминуемой мучительной смертью от лучевой болезни, но та никак себя не проявила вплоть до этого момента, впрочем, даже сейчас Аня уже почти поправилась. Как она ни пыталась анализировать события и разобраться в происходящем, непонятного становилось только больше. В дополнение ко всей этой чертовщине Аня поняла, что за время болезни потеряла три зуба: два внизу и один вверху. Она даже не могла вспомнить, где и как это произошло, но по ощущениям была уверена, что эти три – далеко не последние.

Все это время Аня передвигалась молча, не издавая каких-либо громких звуков и не предпринимая подобных попыток, боясь быть обнаруженной дикими зверями. Впрочем, это не являлось единственной причиной ее молчаливости. Еще в тот раз, когда она отогнала собак в последней деревне, случившееся весьма напугало девушку и, как в любой непонятной ситуации, она решила больше такого не повторять. Даже несмотря на то, что горло уже давно не болело, возможность говорить к ней так и не вернулась, и когда Аня пыталась что-либо произнести, вместо слов у нее получался свист или шипение. Она пробовала говорить шепотом, но получалось настолько невнятно, что вряд ли кто-либо смог бы разобрать эти звуки, кроме нее самой. Когда же девушка со злости повышала голос, странная вибрация щекотала горло, вызывая желание прочистить его, и, дабы снова не сорваться на кашель, Аня давила в себе эти позывы. Но ей необходимо как-то объясняться с людьми, которых она может встретить и которых ищет. Как действовать в этой ситуации, она пока имела крайне расплывчатое представление.

Утолив жажду и убедившись, что больше она уже не выпьет, Аня продолжила путь вдоль русла ручья, которое через час неспешного шага вывело ее к большому болоту, сплошь заросшему травой, осокой и камышом выше Аниного роста и, разумеется, затопленному. Ручей, стекавший с холма, питал его непрерывно, и сухих мест тут не наблюдалось. Деревья представляли собой гнилые скрюченные бревна, тонущие в трясине, а живые были низкорослыми и больше походили на кустарники с извилистыми ветками сплошь в густой бахроме сине-зеленых и серых лишайников.

Аня отыскала на хмуром небе пятно солнца и, понаблюдав, поняла, что сбилась с курса, но теперь она сомневалась: а стоит ли вообще придерживаться этого направления? Есть ли в нем смысл, если спустя столько времени она не встретила ни одного человека, кроме двух охотников? А ведь проводник упоминал, что люди в Зоне есть, и немало. Тогда где же они все? Проводник обещал показать им Припять, но, очевидно, не собирался выполнять обещанное. Значит ли это, что здешние люди держатся больших населенных пунктов? Тогда это дает ответ на Анин вопрос. Вряд ли сталкер горел желанием наткнуться на коллег, будучи в компании детей. Наверняка подобный способ заработка не пользуется популярностью у местных, иначе такие экскурсии водил бы каждый второй суровый мужик в плаще.

В таком случае куда же ей идти, раз выбор направления не имеет смысла? Ну уж точно не возвращаться назад.

Аня позволила себе небольшую передышку рядом с местом, где ручей вливался в болото, образуя маленькое озерцо. Самочувствие значительно улучшилось, но слабость все еще вынуждала садиться на отдых.

Над заросшим водоемом царила тина и неестественный покой, словно все его обитатели давно вымерли: не жужжали надоедливые насекомые, не квакали лягушки, молчали птицы. Только растениям здесь было полное раздолье. Для них, похоже, не существовало времен года и погоды вообще: все болото и его границы зеленели сочным ковром низкорослой густой травы или слишком крупного мха. Аня присматривалась, но так и не смогла понять, на что это больше похоже – ее познания в данной области не заходили так далеко. Невзирая на тревожную тишину, болото выглядело по-своему привлекательно. Отсутствие обитателей – это вовсе не плохо: если пойти через него, можно не беспокоиться о хищниках и паразитах. Можно вообще ни о чем не беспокоиться. Пойти по мягким зеленым подушкам в полной тишине, вдыхая чистый, наполненный влагой воздух, пока изумрудный бархатный ковер не укроет с головой и настанет вечный покой и тишина. Вечный сон…

Аня встрепенулась и принялась яростно чесать только что вымытую шею. Какая-то букашка таки залетела в эти края и решила отобедать напоследок, вернув девушку к реальности. Близость тихого и умиротворяющего болота почти усыпила ее. Того и гляди, всерьез решила бы идти через топь, прямо как тогда решила половить рыбу. Вот уж нет. Аня давно поняла, что в Зоне нельзя расслабляться ни на минуту, но девушке, несколько дней назад шагавшей по чистым и безопасным улицам города под ярким весенним солнцем, это давалось с трудом.