Рулетка колдуна - Александр Гейман

— А почему, — начал было Дуанти, но его перебил Стагга, который не переносил, если надолго оставался в стороне от беседы.

— А почему, почему, — передразнил он. — Дуанти, ты говорил, что моей болтовней можно пытать, а сам трещишь больше этого слуги Сороки!

Тут дверь открылась, и в комнату вскочил никто иной как Сорока и, действительно, затрещал, приглашая всех к столу.

А за ужином произошло то, чего Грэм совсем уж не ожидал: в окно влетела вдруг та самая серая птичка, что помогла Грэму в Ориссе. Она что-то прощебетала, сделала круг по зале и уселась на верх стоявшего в столовой буфета.

— Та-ак, — протянул Дэмдэм Кра, — и кто же мы будем, барышня?

Птичка снова прощебетала, а Вианор объявил:

— Это хорошая знакомая нашего оруженосца, его помощница и подруга.

— А, ну что же, милости просим, — с неожиданным изяществом Дэмдэм Кра поднялся с кресла и согнулся в учтивом поклоне. Он согнул в локте руку, как бы приглашая даму, и птичка слетела и уселась на предложенную ей руку. Она что-то прощебетала еще. «Ах, вот оно что!» — понимающе покачал головой Дэмдэм Кра и вышел из залы вместе с гостьей.

А затем он вошел вновь, ведя под руку… Миранну! Она была в красивом дорогом платье, а её волосы были убраны в роскошную прическу, украшенную заколкой с ярким синим камнем. Трор и Вианор, а за ними и остальные, поднялись и приветствовали новую гостью.

Разумеется, у Грэма на языке вертелась уйма вопросов, но что ты скажешь? — ни одного из них задать ему не удалось. Едва он раскрывал рот, чтобы что-то спросить, как кто-нибудь из челяди Дэмдэма Кра тотчас подскакивал и чуть ли не силой впихивал кусок какой-нибудь снеди. А поскольку с Миранной в это время беседовали остальные, и более всех — сам хозяин, то Грэму не удавалось вставить даже полсловечка. И самое обидное, что беседа-то была о сущих пустяках, светская, как это называл это Стагга Бу. Впрочем, через какие-то полчаса гостья извинилась перед присутствующими и сказала, что она их покидает. И только тут, среди общих ахов и уговариваний Миранна удостоила Грэма самого нежного взгляда и улыбки — и — вышла из залы.

— Миранна! — крикнул оруженосец и кинулся следом.

Но, конечно, в коридоре, никого уже не было — только из окна, так послышалось Грэму, неясно донесся птичий щебет. Раздосадованный юноша пошел обратно и накинулся с упреками на присутствующих.

— Вианор, Трор, Стагга, Дэмдэм, почему вы не дали мне поговорить с Миранной?

Но остальные сами напали на него, упрекая, что не надо было сидеть проглотив язык, а с такой прекрасной гостьей поговорить хочется каждому, и Грэм виноват сам.

— Но, по крайней мере, можно было спросить её о моем отце, о том, как все обстоит в Эшпоре! — взмолился Грэм.

— А мы и спросили, не сомневайся, о мой нерасторопный друг! — гудел Дэмдэм. — У вас в Эшпоре все нормально, батюшка жив-здоров, про вас юная госпожа ему передаст все, что нужно, да!

Дуанти и Стагга о чем-то наперебой спрашивали Грэма, о Миранне, конечно, но оруженосец так расстроился, что уже ничего не воспринимал и кое-как доплелся до постели после ужина.

Но на этом приключения дня не закончились. Стоило Грэму заснуть, как кто-то начал сильно трясти его за плечо. В окно светила яркая луна, и Грэм увидел, что его будит Вианор. Маг сделал Грэму знак молчать и показал, что Грэму нужно одеться и следовать за ним.

Недоумевая, Грэм послушался и поспешил за молчащим волшебником по замку. Они спустились вниз, в подземелье замка, и пошли по какому-то ходу. Казалось, маг плывет по воздуху, так легко и бесшумно он двигался — и Грэму ещё показалось, что от всей его фигуры исходит голубоватое свечение. По крайней мере, он чем-то освещал их путь по подземным переходам, иначе бы там была кромешная тьма. Наконец, Вианор остановился недалеко от какой-то двери — и вдруг быстро растаял в воздухе.

Грэма обступила полная мгла.

Впрочем, когда глаза Грэма привыкли к темноте, он увидел, что темнота все-таки не такая кромешная. От гнилушек на стенах исходило слабенькое свечение, а откуда-то из-за поворота пробивалась маленькая полоска света. Грэм пошел туда — и неожиданно разобрал голоса. Свет проникал через маленькую щель в стене комнаты, оттуда же шли и голоса, и это разговаривали Дэмдэм Кра, Трор и Вианор.

— …Стало быть, он сын Южаны? — задумчиво переспросил Большой Дэм Вианора.

— Верно, — произнес Вианор.

— Стало быть, наполовину ольск.

— Нет, — возразил Трор, — не совсем так. Южана, хотя ольски и считали её своей королевой, по матери принадлежит к другому древнему племени. Но оно в родстве с ольсками. Это нисхи.

— Не слышал о таких, — прогудел Дэмдэм.

— Их не осталось в Анорине, но на Очаке несколько тысяч их обитает в высокогорье.

— Неподалеку от моего замка, — подтвердил Вианор. — Нисхи согласились уступить мне несколько скал, чтобы я мог соорудить там жилище. Кстати, отец Южаны там и познакомился со своей будущей супругой, когда гостил у меня. Об этом мало кто знает.

— Так, так… И что же — теперь вы намерены предъявить его народу Анорины? Сына Бойтура, я имею в виду?

— Вот здесь самое трудное, — признал Трор. — Бойтур не успел узаконить свой брак с Южаной.

— Как это — узаконить? — переспросил Дэмдэм Кра. — Ведь в Анорине не требуется, как в Кардосе, все освящать в церкви. У них там и в Астиаля-то не верят. Я имею в виду, не считают его за Бога.

— Будь Бойтур обычный анориец, не было бы и сложностей, — возразил Трор. — Да, церковного обряда в Анорине не требуется, но когда речь заходит о правах на корону, то нужно что-то большое, нежели желание передать её своему наследнику. Его должны ещё признать анорийцы, народ и знать.

— Позволь, дружище Дэмдэм, напомнить тебе всю историю, — вмешался Вианор. — После похищения Южаны чародеями Тунга ольски призвали на помощь Бойтура, тогда ещё принца, а с ним на Тунг, кстати сказать, отправился и Веселин, нынешний владыка Ардоса.

— И кстати сказать, некто Вианор и Трор, — прогудел Большой Дэм.

— Верно, но для нашей истории важно другое. То, что освобождением Южаны она не закончилась. Бойтур и Южана полюбили другу друга и соединились в супружестве. Но они решили до времени сохранить это в тайне.

— Почему же?

— Ольски не захотели бы сразу после освобождения своей госпожи вновь расставаться с ней — это раз. Бойтуру предстояло отстоять свои права на престол в Анорине — это два. Ведь ты знаешь, надо полагать, что ольсков в Анорине не все любят, хотя и не гонят, как в Кардосе. Они не раз помогали Анорине, это верно, но предпочли сохранить свою свободу во времена Вторых, и многие анорийцы до сих пор считают, будто из-за этого и рухнула тогда их держава.

— И многие до сих пор мечтают возродить её в былом виде на всем континенте Анорины, — вновь прогудел Дэмдэм. — Да, я знаю это.