Рулетка колдуна - Александр Гейман

— Кстати, союз с владычицей ольсков мог бы тому прекрасно послужить, — заметил Трор.

— Верно, но объяснять все это тогда было бы совершенно не ко времени. Итак, они сохранили все это в тайне, и тем часом Бойтур занял престол королей Анорины. Как будто бы все наладилось, и Бойтур с Южаной собирались уже открыть свой союз Анорине. Сделать это было тем более необходимо, что прекрасная Южана родила сына. Но, — вздохнул маг, — тут-то и появился Сэпир с рулеткой Астиаля. Браннбог, ты как будто бы успел побеседовать с королем Бойтуром в Эшпоре?

В Эшпоре?!. Только тут Грэм сообразил, что невольно подслушивает чужой разговор. Нарочно бы он делать это не стал, но теперь он уже не мог уйти. Да и куда?

А Трор меж тем рассказывал Дэмдэму:

— Да, мы беседовали с ним. Все оказалось даже сложней и запутаннее, чем это передают по Анорине. Считается, что Бойтур проиграл Анорину Сэпиру на шестнадцать лет, и отправился в изгнание под чужим именем с условием никому не открываться за эти годы. Как выяснилось, это не все. На самом деле, Бойтур проиграл Анорину навечно.

— Навечно?! — от удивления голос Большого Дэма сорвался на фальцет. — Но как же тогда?..

— Все спасла Южана со своим даром, — ответил Трор на не высказанный до конца вопрос. — Когда произошла эта подлость, Южана поспешила на выручку своему супругу. Она с помощью своего волшебного дара смогла отыграть у Сэпира Анорину. «Навечно» заменилось на шестнадцать лет. Но…

Трор сделал паузу.

— Но Южана осталась заложницей у Сэпира — и, вероятно, замурована сейчас где-нибудь в темнице Черного Города. Что до Грэма…

Грэма?!.

— …то его Бойтуру разрешено было взять с собой. Но никто не должен рассказывать ему о том, кто он, иначе Бойтур и Южана уже не смогут вновь соединиться, а Анорина останется за Сэпиром.

— А если он все узнает сам? — возразил Дэмдэм.

— Это-то мы с Браннбогом и стараемся каким-либо образом устроить, — ответил маг. — Я надеялся, что мальчик отважится увидеть правду в зеркале серебристого дракона, но он постеснялся на догадку — и позже, после встречи с орисситами, тоже.

— А госпожа Миранна? Откуда она в Эшпоре?

— А! Это другой поворот одной истории, — объяснил Трор. — Помнишь, что с Бойтуром на Тунг отправлялся Веселин? Так вот, позже, на празднестве у ольсков по случаю возвращения их королевы, он познакомился с её двоюродной сестрой, Миленой.

— Ну, это-то не тайна, — сказал Дэмдэм Кра. — Он ведь и в Ардию её привез, и родил с нею дочь. Правда, Милена неожиданно исчезла…

— А ты знаешь — куда? Южана попросила её приглядеть за Бойтуром и сыном на Эшпоре. Некая тетушка Джамисса, повариха в Эшпоре, это и есть Милена, а Миранна — это дочь короля Веселина.

Миранна — принцесса! Но как…

— Но как же так! — взревел Большой Дэм. — Ведь после исчезновения королевы Милены дочь Веселина Нимарра осталась с ним, это все знают!

Ответа Грэм не услышал. В этот самый момент он сделал шаг вперед, пытаясь заглянуть в щелку и решив, наконец, подать весть о себе. Но в полутьме он запнулся о какой-то корень, полетел в пустоту и, выставив вперед руку, схватился за другой корень, торчащий из земляной стены. От сильного рывка и падения Грэм на миг потерял ориентировку, а когда попробовал снова встать на ноги, то не смог найти опоры и почувствовал, что скользит, как по канату, куда-то по корню — все быстрее и все дальше.

Грэм вспомнил слова Вианора о подземных ходах замка Кра — помнится, маг сказал, что они проложены по корням деревьев. Он решил остановиться, чтобы не унестись куда-нибудь далеко, и с опаской расцепил руку. Но ничего не изменилось — скольжение все равно продолжалось, хотя и не походило на то падение в пустоту, когда Грэма выносило к рулетке Сэпира. Скорее, это напоминало плавание — будто земля превратилась в воду, и Грэм скользил где-то глубоко в водной толще. Он с удивлением обнаружил, что начинает видеть — это под землей-то, во тьме! И все-таки, некоторые предметы, хотя они мелькали очень быстро, Грэм отчетливо различал. То мимо проносился старинный клад, то золото в рудной жиле, то какие-то корни чудовищной толщины, а то — самое удивительное — к Грэму приближались какие-то существа, похожие на огромных змей или рыб. Они пялили на него свои глаза — и пропадали из виду. А затем, так почувствовал Грэм, его стало выносить вверх, забрезжил неясный свет, будто открылась крышка колодца где-то выше, и Грэма что-то вытолкнуло на поверхность.

На миг юноша потерял сознание, но тут же очнулся и огляделся вокруг. Оказалось, он сидит под каким-то большим деревом в шаге от лесного ключа, с плеском бьющего из-под земли. Была звездная ночь, и в небе сияла та же ясная луна, что стояла над замком Дэмдэма Кра, когда Грэма поманил за собой призрак Вианора — теперь Грэм уже не сомневался, что это было привидение.

— Видимо, из этого родничка я и вынырнул, — вслух произнес Грэм. — Но странно, одежда сухая.

— Одежда сухая, — повторил чей-то тоненький голос — и легкий отдаляющийся шорох послышался в кустах, будто кто-то легконогий убегал прочь, опасаясь попасться.

Грэм вскочил на ноги и огляделся. Никого не было видно. Вопросы один за другим замелькали перед ним: где он очутился? как попасть обратно? может быть, нырнуть обратно в родничок? а если не получится? куда идти? а вдруг тут какие-нибудь звери? волки? рысь?

Юноше стало не по себе — и ко всему, он вдруг обнаружил, что на поясе у него нет ни кинжала, ни огнива, ни кошелька — ничего: собираясь второпях ночью, он не подумал все это захватить. «Пожалуй, лучше всего забраться до рассвета на этот дуб — если, конечно, это дуб, — решил оруженосец, — а там что-нибудь прояснится». Ему хотелось ещё обдумать как следует то, что он поневоле подслушал в подземелье замка, но сначала — хоть немного поспать.

Но и это Грэму не удалось — такой уж выпал ему день, а следом и ночь, что приключения, как горох из мешка, сыпались одно за другим. Где-то неподалеку замелькали всполохи света, разлилось неяркое сияние, и невысоко в воздухе показались какие-то огоньки, а точнее — разноцветные светящиеся шарики. Они расположились кружком шагах в четырех от Грэма, и один из огоньков подплыл к нему. Почему-то Грэму захотелось взять его в руку. Он было подумал — а вдруг это шаровая молния? — он знал, что такие бывают, — но огонек казался таким красивым, таким дружелюбным, что юноша не мог противиться своему желанию и раскрыл навстречу ладонь.

Шарик сразу же плавно опустился на ладонь, словно ткнулся пушистой теплой мордочкой, а сразу после этого Грэму открылась удивительная картина: вокруг него с такими же огоньками в ладони стояли красивые, смеющиеся, изящно сложенные люди.

Грэм сразу сообразил, что это ольски. Он видел их впервые, но много слышал об этом удивительном народе — от отца и тетушки Джамиссы, и от Вианора с Трором в дороге. Ольски, или олиски, или ольсики, — их называли по-разному — не пользовались языком людей, хотя, как передавали, при необходимости они легко могли выучить анорийский или любой иной. Говорили, будто ольски и были первыми людьми в Анорине, но отступали все дальше под натиском все новых и новых пришельцев. И не потому, что были такими уж хрупкими — хотя теперь Грэм сам убедился, до чего же верно описал их Дэмдэм Кра, назвав народом, состоящим из птичьего щебета. Нет, ольски были сильным племенем, мужественным и опасным в битве. Вот только не любили они этих битв и предпочитали уйти от войны, если только было возможно. А ещё все ольски были прирожденными магами, но это свое умение они хранили в тайне и редко пользовались им, находясь среди других народов. Не раз и не два они приходили на помощь владыкам и народам Анорины — и как воины, и как маги, — и все же, ольски старались держаться сами по себе, вдали от всех. Недаром лучшей для себя наградой они посчитали то, что Астиаль даровал некогда им в вечное владение леса северней Птиски, всю землю полуострова Олиск. Они и столицу свою стали называть Астиаль, когда приходилось общаться с иноплеменниками — в знак благодарной памяти. Впрочем, кроме птисских лесов в Анорине были и иные укромные уголки, где, по слухам, тоже обитали ольски.