Король и спящий убийца - Владимир Гриньков

– Он бегал, – подсказала женщина. – По утрам. У нас здесь стадион рядом…

– А кроме бега? Парашют там, плавание, к примеру. Или тир.

Я понял, что про тир – самое главное в этом вопросе.

– Не-е, – сказал отец. – Он у нас вообще тихий. Мы ему и сами говорим иногда…

Из соседней комнаты вынырнул один из участников обыска и молча протянул Мартынову прозрачный пакет со свернутыми в рулончик долларами.

– Чье? – спросил у родителей Мартынов, не прикасаясь к пакетику.

– Наше.

– Чье – ваше? Вас и вашего сына?

– Это он нам дает, Владик-то, – пояснил мужчина. – Приносит и говорит: вам, мол, на то, на се.

– А откуда же он их берет?

– С зарплаты покупает, в обменном пункте, каждый месяц.

Мартынов с сомнением взглянул на толстенький рулончик.

– Сколько же он зарплаты получает? – осведомился он.

– Не знаю, – признался отец.

– Хорошо зарабатывает, – оценил Мартынов. – Не в каждом банке столько платят, наверное.

Махнул рукой, отпуская парня, сказал напоследок:

– Ты пересчитай.

Тот кивнул и ушел.

– А где же он пистолет-то взял? – вдруг спросил Мартынов таким тоном, будто говорил о деле хорошо известном.

Я увидел, как вытянулись лица у хозяев квартиры. Вряд ли такое изумление можно было сыграть.

– Ну? – подбодрил их Мартынов как ни в чем не бывало.

– К-какой пистолет? – с запинкой спросил отец.

Но Мартынова не так-то просто было обескуражить. Он склонился к собеседнику и сказал доверительным тоном:

– Не надо играть со мной в эти игры. Я знаю гораздо больше, чем вы думаете. И если не хотите навредить собственному сыну…

Женщина охнула и зажала рот ладонью. В ее глазах легко прочитывался ужас.

– Откуда у него пистолет? – резко спросил у нее Мартынов.

Она замотала головой.

– Мы не видели никакого пистолета, – обрел дар речи глава семьи.

– Не врать! – рявкнул Мартынов, и супруги одновременно вжали головы в плечи.

Ему понадобилось еще минут десять, чтобы уяснить, что старики действительно не ведали об оружии.

– Письмо на телевидение кто писал?

– Какое письмо? – дрожащим голосом спросила женщина.

– С предложением разыграть вашего сына.

– А, это она, – с готовностью сообщил глава семьи и показал на жену.

– А идея чья?

– Моя.

– Расскажите, как это произошло.

– Что?

– Как вы придумали письмо это написать.

– Ну как… Смотрел телевизор, там как раз показывали про это… ну как у иностранца денег просили, а у него с головой что-то не то… А я уже давно хотел, еще тогда, когда при Самсонове программа выходила… Ну я и подумал…

– Понятно! – оборвал его Мартынов. – А адрес на конверте какой писали? Кому письмо адресовали?

– Алекперову, – негромко ответила женщина. – Тому, которого недавно вот убили. Но только тогда он был живой.

– А почему именно ему?

Женщина пожала плечами.

– У программы есть адрес, – продолжал Мартынов. – По этому адресу все телезрители письма и направляют. А вы почему-то написали прямо Алекперову. Почему?

– Владик подсказал.

– Он знал, что вы собираетесь его разыграть? – непритворно изумился Мартынов.

– Нет, – ответил отец. – Мы письмо написали, а кому посылать – не знали. Я у него и спрашиваю…

– У сына?

– Да, у Владика. Кто, мол, на телевидении самый главный. А он говорит: Алекперов.

– Прямо так сразу и назвал фамилию?

– Да. Вот мы Алекперову письмо и отправили.

Я увидел, как Мартынов нервно потер ладонь о ладонь.

– А откуда он знал?

– Что знал?

– Про Алекперова.

– Этого я не знаю.

– Но он когда-нибудь еще упоминал об этом человеке?

– Нет. Тогда – в первый раз. Я-то этого Алекперова и не знал. Мы телевизор смотрим, а оно нам надо, кто там у них начальник? Только когда его уже убили, этого самого Алекперова, тогда я его фамилию и запомнил. А Владик откуда знал… – Мужчина пожал плечами. А Мартынов опять потер ладонь о ладонь.

Я прекрасно понимал, о чем он сейчас думает. Девяносто пять процентов телезрителей – это вот такие, как сидящая перед нами супружеская чета, люди. Они просто смотрят телевизор, и какое им в действительности дело до того, кто возглавляет телеканал. Ни в лицо человека не знают, ни по фамилии. А вот мастер из телеателье фамилию знал. И назвал ее без заминки. В этом не было бы ничего особенного, если бы сегодня этот скромняга мастер не застрелил на дороге двоих человек, сделав это так, что его профессионализму подивились даже многое повидавшие оперативники. И если бы незадолго до того такие же умельцы не убили Алекперова. Это вполне могло быть простым совпадением. Но когда я смотрел на Мартынова, мне казалось, что он думает иначе.

Обыск продолжался. В квартире предполагалось оставить засаду, хотя по лицу Мартынова я видел, что лично он не видит в этом смысла. Вряд ли убийца вернется в этот дом.

Мы спустились вниз, к машине.

– Значит, вы будете вести это дело? – спросил я у Мартынова.

Он в ответ кивнул и скорбно улыбнулся. Год назад судьба уже сводила нас.

Когда мы вернулись на место происшествия, там уже был Демин. Он стоял у вагончика и с растерянным видом обозревал место недавней трагедии. Трупы уже увезли, но разбитый «жигуленок» все еще стоял на дороге.

– Ты иди, – сказал я Светлане. – Я сейчас подойду.

Она поняла, что я хочу поговорить с Мартыновым с глазу на глаз.

– Вы вели дело Демина? – спросил я, когда она ушла.

Мартынов нахмурился, вспоминая. За этот год перед ним прошло столько людей, что он не сразу мог вспомнить, о ком идет речь.

– Демин, – повторил я. – Администратор самсоновской группы. – Я показал в окно на Илью.

– А, этот. Нет, им занимался не я непосредственно, но с материалами дела я знаком. Все-таки эти два дела – его и самсоновское – шли в связке.

– Там что-то такое было…

Я замялся, не зная, как объяснить. Мартынов терпеливо ждал.

– Илью пытались привлечь к ответственности за хищения, но потом все само собой заглохло. Почему?

Мартынов пожал плечами: