Король и спящий убийца - Владимир Гриньков

Демин невесело засмеялся в ответ:

– Нет, но очень хочется.

Я вздохнул.

– Да ты не психуй, – посоветовал он. – Снимайте без меня. Там все готово, а в кадр кого-нибудь другого поставишь.

– Это-то не проблема, – пробормотал я, и тут связь прервалась.

Наверное, сидящий рядом с Деминым человек посчитал, что разговор несколько затянулся.

– По коням! – приказал я. – Снимаем без Ильи.

Мы приехали на место съемки. Это была дорога в районе новостроек. Она тянулась через пустырь, соединяя два микрорайона. Движения по ней почти не было. Это обстоятельство особенно мне нравилось – как-никак должно было произойти дорожно-транспортное происшествие, и чем меньше в последующие полчаса соберется зевак, тем лучше. Зеваки всегда закрывают картину происходящего. Можно остаться без отснятого материала.

На облюбованном нами месте, прямо возле дороги, стояли два строительных вагончика. Их пригнал сюда Демин, и из них-то и должна была вестись съемка. Мы установили аппаратуру, после чего Светлана позвонила родителям нашего героя и попросила их вызвать сына домой. Через десять минут мы получили сообщение: наш герой выехал. Через двадцать минут он должен был проехать по дороге, на которой мы его поджидали. Наша иномарка – БМВ пятой модели – притаилась примерно в километре от места предстоящих событий. Двое пассажиров БМВ – наши актеры – дождались, когда мимо них проследует «жигуленок», и устремились следом за ним. Они нагнали его без особого труда, обогнали и, как мы и договаривались, прямо напротив строительных вагончиков подставили иномарку под удар машины нашего героя. Визг тормозов, скрежет металла – и все стихло. Над капотом «Жигулей» заклубился пар – древний радиатор, наверное, рассыпался от удара. Наш герой сидел в машине, не смея выйти. А «крутые» уже шли к нему.

Один зашел со стороны левой дверцы, распахнул ее и скомандовал:

– Выходи!

Микрофоны у них были в нагрудных карманах, и мы слышали все, что происходило на дороге.

Водитель «Жигулей» не торопился выйти. Силу к нему применять не стали, но один из «крутых» сказал грубым голосом:

– Ты чё, козел, язык проглотил? А ты знаешь, сколько моя тачка стоит?

– Сколько? – Это голос водителя «Жигулей».

Он все еще оставался в салоне, и это было плохо – нам нужны были его лицо, его мимика, жесты.

– Тебе за всю жизнь не расплатиться, козел!

– Ребята, давайте разойдемся мирно. – Это наш герой.

– Да я тебя сейчас зарою!

«Крутой» полез в салон, и я обрадовался такому обороту – пора уже было извлекать нашего героя под ясное солнце. Когда он оказался снаружи и я увидел его лицо, я понял, что имела в виду Светлана. Это был совершенно безобидный тип. Почти ребенок.

– За тачку будешь платить? – с угрозой в голосе осведомился один из «крутых».

Наш герой оглянулся по сторонам, словно хотел определить, много ли здесь его врагов и как скоро они начнут его бить. Один из «крутых» стоял прямо перед ним, а второй – за «Жигулями». То, что случилось после, нельзя назвать иначе как кошмаром. Водитель «Жигулей» выхватил из кармана пистолет, дважды выстрелил, и оба наши актера упали. Парень оглянулся по сторонам, убедился, что поблизости никого нет, и быстрым шагом направился к подбитому, но вполне жизнеспособному БМВ. Только теперь я очнулся. Рванулся к выходу из вагончика, но Дима, который был рядом со мной, навалился и сбил меня с ног, хрипя:

– С ума сошел? У него же пистолет!

Я все-таки смог вырваться, но когда выскочил из вагончика, БМВ с тем парнем был уже далеко.

Они оба были мертвы. Пули попали им в головы.

– За ним! – крикнул я. – Где наша машина?

– Куда – «за ним»? – спросил Дима.

– Он же домой поедет, это понятно.

– И что? Ты собираешься его преследовать?

И Дима повел рукой вокруг себя, указывая на трупы на дороге. Все верно. У того парня был пистолет, и он, убив двоих, теперь уже ни перед чем не остановится.

Рядом притормозила легковушка. Сидевший за рулем человек с ужасом и отвращением смотрел на распластанные на грязном асфальте трупы, потом перевел взгляд на меня, и неожиданно выражение его лица изменилось. Он засмеялся и помахал мне рукой:

– А, это вы!

До меня не сразу допело, что он, узнав меня, принял все за инсценировку. Мне стало так плохо, как уже давно не было. Я замахал руками – проезжай! Он победно посигналил и уехал.

– Дайте мне телефон! – сказал я. – Надо сообщить в милицию!

Мне в руку сунули трубку сотового телефона. Я поспешно набрал нужный номер.

– Светлана! Ты этим пацаном занималась? Координаты его родителей…

А в трубке уже раздался голос.

– Алло! – всполошился я. – Милиция?

Я сбивчиво рассказал своему невидимому собеседнику о случившемся. Прибежала с блокнотом Светлана. Я продиктовал в трубку адрес родителей убийцы и предупредил дежурного, что тот вооружен.

Минут через двадцать прибыл милицейский наряд. Возле нас уже было столпотворение, и поначалу милиционеры занимались только тем, что оттесняли толпу любопытных от места происшествия. Едва они справились с этой нелегкой задачей, как на трех машинах примчалась следственная бригада. Члены бригады высыпали из машин под палящее нещадно солнце, и среди них я узнал Мартынова: все та же короткая стрижка, и седые волосы торчат, как иглы у ежа. Год назад Мартынов вел дело об убийстве Самсонова. Нельзя сказать, что мы с ним подружились, но расставались вовсе не врагами.

Он тоже меня узнал, подошел, пожал руку и даже похлопал по плечу.

– Сам-то цел?

Я махнул рукой, показывая, что для меня сейчас это не лучший исход. Мартынов опять похлопал меня по плечу – хотел приободрить.

– Я сейчас отдам необходимые распоряжения, – сказал он, – и мы с тобой побеседуем.

– А тот парень? – напомнил я.

– Группа захвата туда помчалась.

Мартынов прошелся по дороге, попутно отдавая распоряжения. У трупов он задержался совсем ненадолго: присел, всмотрелся в лица убитых. Через пять минут он вернулся ко мне. Я сидел в вагончике, бездумно глядя в окно.

– Расскажи, – попросил Мартынов, – что ты знаешь о том парне? Откуда он вообще взялся?

Я коротко рассказал о том, что мы собирались снимать, как готовились и что в результате всего этого получилось.

– Откуда он взялся, этот парень? – повторил вопрос Мартынов.

– В адрес программы приходят письма, – ответил я. – Много писем.

– Кто их пишет?

– Люди, предлагающие разыграть кого-нибудь из своих близких или знакомых. Родители, товарищи по работе, просто соседи по дому.