Мрачные сказки братьев Гримм - Адам Гидвиц

– Поаккур-р-а-атнее там! – каркнул третий ворон.

Миновав ветку, занимаемую воронами, Гретель полезла дальше. Только бы оторваться от дракона! Вдруг перед её лицом, хлопая крыльями, появился первый ворон.

– Прошу прощения за грубость моего напарника. – Он посмотрел вниз. – Мы понимаем всю тяжесть вашего положения. Простите за каламбур!

Гретель не понимала, о чём он.

– Ты собираешься мне помочь или нет? – крикнула она.

– Боюсь, мы не сможем, – ответил ворон. – Ты же знаешь: единственное, что мы делаем, – предсказываем будущее. Нам нельзя изменять его, потому что ни к чему хорошему это не приведёт. Только будущее, и всё.

Внизу раздался треск, за которым тут же последовало громкое карканье. Гретель прибавила скорости, но ветви становились всё тоньше и тоньше, почти не осталось таких, на которые она могла бы вскарабкаться. И в любой момент дракон мог взлететь. Как только Гретель осознала, что дальше взбираться некуда, рядом она услышала бешеные хлопки крыльями. Перед ней появился разъярённый ворон.

– Ты видела это? Нет, ты видела? Наше гнездо! Его больше нет! Его разрушили! Где это слыхано? Верх невнимания!

Рядом с третьим вороном появился и второй.

– Думаю, ты хотел сказать невнимательности.

– Это слово тоже не годится, – прокомментировал первый ворон.

– Да меня не волнует, какое слово здесь нужно использовать! – закричал третий ворон. – Меня волнует наше гнездо!

Гретель чуть не снесло внезапным порывом ветра. Она обернулась. За её спиной парил, хлопая прозрачными крыльями, дракон. Он уставился на Гретель своими жуткими золотистыми глазами и раскрыл пасть: она была всего в полутора метрах от девочки.

– Убью! – завопил третий ворон и спикировал прямо на голову дракона. Героический поступок птицы выглядел очень комично. Дракон щёлкнул зубами, и ворон повернул обратно к дереву, каркая: ― Отступление! Временное отступление!

В ту минуту третий ворон не боялся смерти. Как уже было сказано, есть действия, которые входят в компетенцию этих птиц, а есть кое-что, что не имеет к ним никакого отношения. И смерть именно во втором списке.

Но конечно же, оказаться внутри дракона – не самое приятное, что может произойти даже с кем-то, кто не умирает.

Хотя речь идёт не столько о неприятных ощущениях, как мне кажется, сколько о том, что придётся как-то искать путь наружу.

Дракон подлетел ещё ближе к Гретель, на этот раз щёлкнув зубами у самых её ног. Девочка чувствовала его отвратительное горячее дыхание; видела смешанную с пеной кровь на острых клыках и слышала, как стучит огромное сердце и хлопают, рассекая воздух, длинные крылья. Дракон бросился на Гретель и сломал ветку, служивую ей опорой. Падая, она ухватилась за то, что первым попалось под руку.

За шею дракона.

Дракон попятился. Если бы он был в здравом уме и твёрдой памяти, то, возможно, и сумел бы скинуть её со спины. Но дракон был пьян. Поэтому он кружил по воздуху и щёлкал зубами, но никак не мог сбросить девочку.

– Молодец! – закричал первый ворон.

– Да, да, да! – завопил второй.

– Получай! – каркнул третий и спикировал прямо между глаз дракона. Дракон увернулся от атаки и, хлопнув три-четыре раза крыльями, взлетел над деревом. Вороны полетели за ним.

Дракон взмыл в чёрное небо. Гретель вцепилась в его шею. Несмотря на чешую, кожа была настолько тонкой, что девочка чувствовала движение мышц. Иногда дракон извивался, пытаясь схватить её зубами, но Гретель сидела у самой его головы. Она боялась, что чудовище скинет её при помощи когтей, словно собака, вычёсывающая блох. Но дракон – не собака, и, кажется, эта идея пока не пришла ему в голову.

Время от времени рядом с Гретель появлялись вороны и атаковали дракона, целясь ему промеж глаз.

– Ты поплатишься за наше гнездо! – не унимался третий ворон.

– Гнездо птицы – её крепость! – прокричал второй, приняв наконец-то сторону напарника.

– Хабеас корпус![2] – вскользь заметил первый.

Дракон летел всё выше и выше. Воздух становился всё холоднее и холоднее. Костяшки пальцев Гретель посинели. Дракон поднялся на такую высоту, куда вороны взлететь уже не могли, но ему, казалось, было всё равно. Вскоре Гретель стало не хватать воздуха, и у неё закружилась голова, а дракон всё поднимался и поднимался на своих прозрачных крыльях.

Вдруг Гретель услышала знакомый голос, низкий и мягкий. И жуткий.

– Кхе-кхе-фу-фи, я чую запах мелюзги!

Гретель взглянула наверх. Луна висела прямо над ней. Блестящие глаза напоминали два алмаза; белые губы обнажили острые зубы цвета слоновой кости. Каждым взмахом крыльев дракон приближался к ночному светилу, и луна не отрывала от Гретель безжизненного взгляда.

– О нет, – прошептала девочка.

Щёлк! Дыхание луны превратило проступивший на шее Гретель пот в ледышки. Дракон тоже почувствовал холод и повернул обратно. Луна снова лязгнула зубами, и дракон изогнулся. Но луна не хотела иметь с ним никакого дела. Не то чтобы луна боится драконов (она не боится ничего, кроме солнца, особенно когда оно дразнится), просто они её не интересуют. Но нечасто встретишь дракона с ребёнком на спине. И луна не упустит возможности полакомиться сочным, нежным детским мясом.

Дракон вновь увернулся, и луна, промахнувшись, щёлкнула зубами.

Туда!

Щёлк!

Сюда!

Щёлк!

Вперёд!

Щёлк!

Гретель нащупала пояс. Она хотела быть съеденной луной ещё меньше, чем драконом, поэтому достала свой кинжал. Когда дракон в очередной раз увернулся и луна готовилась снова попытаться схватить его, девочка изо всей силы замахнулась и вонзила клинок в драконью шею.

Нож не пробил чешую, но дракон повернулся сначала к Гретель, а потом к луне.

И закричал.

Гретель падала. Её рука была измазана чёрной кровью чудовища. Над головой с оглушительным рёвом бился дракон, а ещё выше луна пыталась выплюнуть кусок его отвратительного мяса, проклиная себя за то, что упустила возможность полакомиться Гретель. Девочка падала, луна и дракон удалялись, становились меньше и наконец совсем исчезли из виду.

Вот теперь Гретель действительно оказалась на краю гибели. Она была на огромной высоте – там, где даже вороны не летают. Очень скоро она ударится о землю, переломает все кости, мозг вытечет через разбитый череп, а сердце остановится. Или, думала девочка, она упадёт на острую ветку, превратившись в кусок мяса на вертеле. Гретель летела вниз всё быстрее. Холодный воздух сменился тёп-лым. На чёрном небе мерцали звёзды.