Тим Сваргин. Заколдованное путешествие - Константин Злобин

– Ты видел мальчишку? – спросил его Сципион.

– Д-д-да, – запинаясь, ответил Лесовик.

– В следующий раз, когда снова встретишься с ним, отдай ему вот это.

– Слуш-шаюсь.

Медальон упал в дрожащую руку Лесовика. И хотя его металл был холодным как лед, на деревянной ладони «учителя труда» появился черный ожог. Скрипучее тело Лесовика затрещало и начало рассыпаться. Кора слоями отскакивала от него. Пока не стало поздно, лежавший навзничь Лесовик сунул страшный амулет в карман плаща. Немного полегчало, но следовало скорее избавиться от «Смертного шипа», пока он окончательно не доконал его.

– Ты знаешь, что с тобой будет, если не исполнишь моего приказа?

– Да, господин.

– Тогда иди.

Лесовик вскочил на ноги. Вырвавшись из пут ковра, он налетел на кресло, перекувыркнулся через него и только после этого выскочил в дверь.

– Теперь он все сделает как нужно, – Сципион вернулся в свое кресло.

Его пальцы скрестились на груди. Просидев так несколько минут, он подозвал Седовласого.

– Сегодня у нас будет веселая ночь. Приготовьте Орлика.

Тим позвал еще раз, но Василиса не отвечала. Он вышел в коридор. Входная дверь была на месте и заперта на новенький замок.

– Василиса-а, ты где? – Тим обошел всю квартиру, но тетки нигде не было.

В недоумении он зашел в ее комнату. Тим был здесь впервые со дня их переезда. Здесь стояла новая, купленная к новоселью мебель – шкаф, кровать, трюмо и два пуфа. На их фоне резко выделялся старый теткин комод.

Комод был темно-коричневого цвета. Его тяжелые ящики тускло поблескивали потрескавшимся и местами потертым лаком. В ящиках были устроены хитроумные замки, а Тиму всегда было интересно, что Василиса в них хранит. Он вспомнил, как в детстве хотел открыть комод, но только сломал нож и погнул любимую теткину ложку. Потом ему здорово досталось.

По комнате пролетел легкий ветерок, напомнив Тиму о вчерашней ночи. Он было потянулся, чтобы закрыть окно, но внимание Тима привлекло едва заметное движение под кроватью. Там лежала Алиса. Кошка приподняла голову и глазами-щелочками наблюдала за Тимом. Он погладил ее, и Алиса довольно заурчала.

– Хорошая киса. Смелая. Выздоравливай скорее, – Тим гладил Алису, а сам обводил озадаченным взглядом комнату. – Случайно не знаешь, куда подевалась твоя хозяйка?

Кошка ничего не ответила. Тим поднялся, чтобы уйти, но тут до его слуха донесся едва слышный звук. Он оглянулся, но не заметил ничего необычного. Алиса мирно лежала в своем уголке. Все было на своих местах, все кроме… теткиного фикуса, под которым лежал желтый лист. Он только что упал с ветки и еще колыхался.

Тим поднял лист. На его гладкой, будто лакированной поверхности играли солнечные блики. Лист был небольшой, размером с ладонь. Его почти правильный овал рассекали тонкие жилки. Тим покрутил свою находку в руке, оглядел со всех сторон и уже хотел бросить, как на обратной стороне заметил какие-то знаки. Поначалу они были похожи на беспорядочные легкие надрезы, потом стали четче и скоро превратились в буквы, а затем – в слова. Через несколько секунд Тим смог прочитать.

– «Зав.ра .. выходи ..ма В 13:20 .вар.. перек..стка Бер…сь …пиона Он будет .ам».

Надпись на листе еще проявлялась, когда в открытое окно комнаты влетела птица. Это было так неожиданно, что Тим испуганно отпрянул назад, но тут же успокоился – птица не была похожа на вчерашнюю ночную гостью, хотя тоже была довольно странной. На подоконнике перед Тимом сидела белоснежная голубка. Ее невероятной красоты хвост напоминал затейливую вышивку, какую Тим видел на старых пуховых платках. Голубка прошлась туда и обратно по подоконнику и уставилась на Тима долгим немигающим взглядом.

Он не знал, как поступить, и на всякий случай решил ее прогнать.

– Кышь отсюда! Пошла! – замахнулся он.

Птица не думала улетать, и казалось совсем не боялась Тима. Взмахнув крыльями, она перескочила на стол, а потом – на спинку кровати. И тут Тим заметил, что к ее лапкам привязаны маленькие мешочки. Он нагнулся, чтобы лучше рассмотреть их, но голубка, вспорхнула под потолок и принялась кружить вокруг люстры.

– Ну, погоди у меня! – Тим выскочил из комнаты и, через мгновение вернувшись с рыболовной сетью, чуть не сбил с ног… Василису.

Совершенно обалдев, он так и остался стоять посреди комнаты с сетью в руках.

– Ты кого собрался ловить? Не меня ли? – спросила тетка.

– Нет, – Тим не мог понять, что происходит. – Откуда ты взялась? Я же видел, что ты ушла.

– Точно видел? – хитро прищурилась Василиса.

– Да… то есть… Здесь опять птица… и я хотел…, – он огляделся в поисках голубки, поднял взгляд на люстру, но той нигде не было.

Василиса только покачала головой.

– Какой ты у меня еще мальчишка. Все бы тебе кого-нибудь ловить. Ни на минуту нельзя оставить одного. Только выбралась в магазин, – она потрясла руками, в которых держала два больших бумажных пакета. – А он уже голубей по дому гоняет. Лучше бы помог, охотничек.

Тим сунул сетку под мышку и перехватил у Василисы покупки.

– Неси на кухню. Это для сегодняшних ночных гостей.

– Опять? – возмутился Тим. – Не слишком ли много их в последнее время? Я, конечно, слышал, что в Москве бурная ночная жизнь, но с тех пор, как мы переехали, у меня только одно желание – хорошенько выспаться.

– Как раз этого я тебе не обещаю. По крайней мере, сегодня. Но ты не переживай. Вчера все закончилось хорошо, а сегодня все будет отлично. Нужно только как следует подготовиться. Ты мне поможешь, ладушки?

– Ладушки у бабушки, – угрюмо ответил Тим. – Снова кто-нибудь прилетит?

– Очень может быть, но на этот раз к нам пожалует птица покрупнее, – лоб тетки нахмурился. – Сегодняшней ночью все будет намного серьезнее.

Они прошли на кухню. Тим поставил пакеты, и Василиса принялась выкладывать их содержимое. Каждый раз, доставая очередной сверток или узелок, она называла его содержимое, сверяя со своим списком.

– Тимьян, пакет полыни, вода, ножи, лапка кролика… Что тут еще? Ага…

Тим не сводил глаз с растущей перед ним горы странных и порой не очень приятных предметов. Посреди стола возник большущий медный котел, с выбитыми на его боках необычными символами – рунами. За котлом последовали перевязанные бечевкой мешочки, от каждого из которых исходил свой собственный запах. Одни из них пахли мятой или лавандой, другие издавали нестерпимое зловоние. Следом за ними на столе выстроился ряд бутылочек темно-зеленого стекла различных форм и размеров. Их горлышки закрывали сургучные печати, а к бокам были приклеены промасленные ярлыки.

Около бутылок легла связка ножей. Их лезвия украшал витиеватый узор, а деревянные ручки покрывали надписи на неизвестном языке. За ножами появились два бумажных свертка. В первом были ветки акации, острые красные иглы которых торчали сквозь обертку. Во втором – оказалась пушистая верба. Рядом с ней легла старая потертая подкова, пакет с «Солью Вычегодской», набор больших цыганских игл, в ушко которых можно было продеть спичку, связка еловых шишек, несколько катушек с толстой нитью и моток веревки.