Любовь без цензуры - Катя Саммер

Сердце объявило ЧС и в мгновение ока покрылось каменной оболочкой. Разум верещал – ты сильная, прорвешься, вырвешься, забудешь… может быть. Но я не собиралась забывать, я и отпускать-то не собиралась. Если это то, о чем я подумала, и они решат столкнуть меня, как третью лишнюю, в пропасть, я утяну их за собой. Будем падать вместе.

- Но я не нужен тебе?

Голос Фила звучал непривычно жестко.

- Нет… то есть да.

- Это простой вопрос.

- Не сейчас.

Послышался то ли хрип, то ли рычание. И исходил звук от Фила. Может ли быть больно от того, что твоего любимого человека отвергает тот, кто ему, возможно, дороже тебя? Может, и запредельно сильно.

Я сделала к ним шаг, но вновь услышала мелодичный голос женщины, что стояла напротив него. Именно женщины, так как при всей ее красоте и молодости, она была, скорее всего, старше не только Фила, но и меня.

- Елька, ты же знаешь… Насильно мил не будешь. Особенно мне. Я поэтому всегда любила твоего отца – он единственный никогда не требовал ничего взамен, даже любить не просил. Я ведь больше всего люблю свободу.

- Даже больше меня?

- Даже больше тебя.

О. Мой. Бог. Я такая дура!

- Послушай, - она коснулась кистью его скулы, - может, в старости, когда захочу осесть, я сама приду к тебе. И надеюсь, тогда ты сумеешь принять меня. Как всегда принимает твой отец. Ты ведь его копия. Господи, как ты на него похож! Как ты вырос! Ты стал… таким прекрасным. Лучшее, что я сделала в своей жизни... произвела на свет такого прекрасного сына.

За ее спиной подъехал желтый спортивный автомобиль, и молодой мужчина за рулем несколько раз посигналил.

- Прости, - прочитала я по одним губам.

Она поцеловала Феликса в щеку и убежала в ночь.

Какой глупый промах! Как сильно я ошибалась! Ведь знала, знала же, что он не мог предать! Но нет – поддалась на провокации собственной ничтожности. Годы шли, а ничему дельному не учили.

Это была его мать. Та самая, что бросила в детстве и отвергала сейчас. Как ему должно было быть плохо. И как стойко он держался – только кулаки с напряженными сухожилиями выдавали бурю внутри.

Мое сердце готово было разбиться. Я готова была разбить свое, чтобы спасти его. Теперь мои собственные слова о любви казались мне такими банальными. Меркли после увиденного.

Я подошла к Филу медленно, шаг за шагом. Порывалась обнять, но вздутые вены на шее предостерегали от резких действий. Тогда я сперва вложила руку в его ладонь, а затем осторожно прижалась сзади и закрыла глаза. Он не шелохнулся.

Сломленный. Это слово подходило как нельзя кстати. Его мертвецки холодный шепот дребезжал в воздухе, продирал до костей.

- Я ей не нужен. Вообще не нужен.

Он звучал, как безумный. Я сильнее сжимала руки вокруг его груди.

Я люблю тебя, малыш! Мне хотелось кричать это, залечивать поцелуями и признаниями его кровоточащие раны.

- Фил, я…

- Только жалеть меня не надо! - бросил он довольно грубо.

Я не обиделась.

Просто не смогла сказать, что я люблю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Всего полтора часа в самолете местных авиалиний, и я увидела в иллюминаторе взлетно-посадочную полосу затерянного в джунглях города. Фил заранее подсуетился с документами, приплатил, кому надо, поэтому штамп камбоджийской визы на границе мы получили, не толкаясь в очереди. А когда вышли из аэропорта, нас встретил личный трансфер.

Мы быстро закинули рюкзаки со шмотками в отель, по рекомендации водителя, узнавшего, что собрались посетить Ангкор-Ват, переоделись из шорт и юбок в спортивные штаны и взяли платок, чтобы прикрыть мои оголенные плечи в святом месте. Затем за пятнадцать долларов на весь день сняли моторикшу, трехколесный мотороллер с кабинкой для пассажиров, и поехали за Лизкой. Водитель шутил на ломаном английском, вокруг кипела жизнь, Фил наконец улыбался, оглядываясь по сторонам, а я крепче сжимала пальцами его ладонь.

Сестру я увидела издалека. Не заметить ее было невозможно – на фоне загорелых кхмеров ее бледная кожа, яркие губы, светлое каре, разноцветные шаровары и короткая майка выделялись ослепительным пятном. Сердце заныло – так соскучилась по ней. Спрыгнула на землю еще на ходу.

После долгих объятий и обмена колкостями Лиза забралась со мной в кабинку, присела напротив и, сощурив глаза, уставилась на Фила. Минуту, две – он выдерживал ее прямой взгляд. А потом они почти одновременно подняли кулаки вверх, стукнули те друг о друга и рассмеялись.

- Ну ты и гад все-таки, Ветров! – выдала Лиза, широко улыбаясь.

Господи, я выдохнула. Боялась, что эти два дорогих мне упрямца столкнутся лбами и… пиши пропало. Но нет, обошлось. Ветров подмигнул. Права Лиза – настоящий гаденыш.

Мы приехали на место, сфотографировались и получили индивидуальные пропуски. Мелкая уже бывала здесь на экскурсии, поэтому с деловым видом руководила парадом, направляла нас то вправо, то налево. Но когда мы пересекли ров и приблизились к крупнейшему храму Азии, который называли восьмым чудом света, Лизка замерла с открытым ртом вместе с нами – Ангкор-Ват предстал во всей красе.

Минули главные ворота и первым делом мы подошли к алтарю, где многорукий божок притаился в тени позолоченного зонта.

- Крутой Будда, - сказал Феликс.

- Ты такой туго-ой, Ветров! – ответила Лиза, закатив глаза.

Я тихо засмеялась.

- Что?

Фил вопросительно поднял брови.

- Это бог Вишну, не Будда, - пояснила я.

- И вообще храм индуистский, - с укором добавила Лизка, когда двинулись глубже.

Фил закрыл ладонью лицо, изображая «фейспалм» у нее за спиной. Я покачала головой, улыбаясь без остановки. Все же быть рядом с самыми любимыми людьми в таком волшебном месте многого стоило.

Нам очень повезло с погодой. Было жарко, но не запредельно, а солнце то и дело пряталось за тучами, которые бросали на вершины старинных сооружений тени. Непостижимая для ума красота. Мы бегали, разглядывали резные колонны с замысловатыми орнаментами и фасады с лицами детей, фигурами людей и животных. Они удивляли, поражали воображение. Между огромными валунами не виднелись даже швы! У русскоговорящего гида, слоняющегося рядом с толпой туристов, подслушала, что вся кладка была сделана без цемента и держалась вот уже больше восьми веков на честном труде жителей Кхмерской империи. Удивительно же!