Былины Печоры и Зимнего берега - Автор Неизвестен

Муромец,

Шубу облака́л на одно плечо,

Шапку надевал на одно ухо́,

Седлал коня доброго,

Поезжал во чисто́ поле.

255 Тут видели только, как в стремена ступил,

А не видели, как на коня скочил.

Только видели во чистом поли курева стоит,

Курева́ стоит да дым столбом валит,

То Илья Муромец встречу едет с Соколюшком.

260 «Здравствуй, удалой добро́й мо́лодец,

Откуль едешь, откуль ка́тишься, куда путь держи́шь?»

— «Я, — говорит, — еду-иду со стары́м казаком, с тобой поратитьца».

Тут ткнулись они копельцами бурзамецкими,

У рукояток копья поломалися.

265 Ударились они палицами боё́выми,

А палицы у них загорелися.

Тут скакали они со добры́х коней,

Стали они битьца на рукопа́шицу.

Билися-тягались трои суточки.

270 У старо́го нога лева́ да подвихнулася,

Права́ нога да окатилася.

Пал старо́й на сыру́ землю́.

Тут вскочил Сокольник на белы́ груди́,

Он хотел пороть да гру́ди бе́лые,

275 Он смотреть его да ретиво́ сердцо́.

Взмолился старо́й господу-богу:

«Стоял я за веру христианскую,

Стоял я за церкви православные».

Вдвое старо́му силы прибыло.

280 Он скочил скорей да на резвы́ ноги́,

Хватил Сокольника да за златы́ кудри́,

Упал Сокольник да на сыру́ землю́,

Вынимат старо́й да свой булатной нож,

А хочет пороть его белы́ груди́.

285 Увидел его да чу́ден крест

И говорит Илья Муромец таково́ слово́:

«Какой ты земли, какой родины,

Да какого отца-матери,

Как тебя молодца да именем зовут,

290 Да какого ты роду-племени?»

Отвечал ему Сокольник таковы́ слова́:

«Когда был я у тебя на белы́х грудя́х,

Я не спрашивал ни роду, ни племени,

Я не спрашивал отца-матери».

295 Опеть второй раз стал спрашивать Илья Муромец.

Отвечал ему Сокольник таковы́ слова́:

«Той я матушки Златы́горки сын».

Говорит ему старо́й да Илья Муромец:

«Твоей-то я матушки за руки́ держал.

300 За руки́ держал, уста целу́евал,

На руки сыпал да опочи́н держал.

Опочи́н держал, любовь сердечную,

Тут мы тебя и при́жили».

Ту́ту они и разъехались.

305 Поехал Сокольник ко матушке родимоей.

Ко той ко мамке, ко Златы́горке.

Говорит-то Сокольник своей матушке:

«Я съехался в поли, сратился,

Со теим со старым Ильей Муромцем во чисто́м поли́»,

310 И рассказал всё.

Она и говорит:

«Не пустым старо́й да похваляетца,

То у старо́го было дело».

13

ДЮК СТЕПАНОВИЧ

Во той-то во Нижней Малой Галицы,

Во той-то Корелы пребогатыи,

При чесно́й-то Омелфы Тимофеевны,

Ей сын был да молодой Дюк Степанович,

5 Молодой да Дюк Степанович, лет семнадцати.

Не бывал-то он во граде стольном Киеве,

Задумал ехать во стольне-Киев-град,

Посмотреть князя да со княгинею,

Русских могу́чих да бога́тырей.

10 Пошел он скоро на конюшен двор,

Выбирал он коня троеле́точка,

Седлал-уздал узду тесмя́ную,

Седлал седло зерка́льцето.

Двенадцать клал пруто́в менныих,

15 Тринадцату клал через хребётницу,

Не ради басы́ да ради крепости,

Не ради побежки лошадиноей,

Ради поездки молодецкоей,

Чтобы не разбил, не разметал во чисто́м поли́.

20 Видели только, как в стремена ступил,

А не видели, как на коня скочил,

Только видит мать — в чистом поли курева́ стои́т.

Курева́ стоит, да дым столбом вали́т,

Въехал он да в стольне-Киев-град,

25 Ко тому высоку нову́ терему,

А князя Владимира в доме не случилося,

Ушел он во божью́ церкву́

Служить обедню воскресеньскую.

Он поехал опеть да во божью́ церковь,

30 Становил коня не привязанным,

Не привязанным да не приказанным.

Зашел он во божью́ церкву́,

Запел он своим зычным голосом,

Покрывал он всех попов, дьяко́в,

35 Попов, дьяко́в, малых по́ддьяков.

Боярам толстобрюхиим завиду́ стало,

За велику досаду показалося,

Посылают к нему Олешеньку Поповича.

Олешенька Попович ро́ду невежлива,

40 Невежлива, неоче́стлива.

«Какой ты, — говорит, — откуль пришел?»

Молодой-то да Дюк Степанович

Отказал его на первых словах:

«Не то поют, да не то слушают,

45 Читают обедню воскресеньскую».

Когда отошла служба воскресеньская,

Стали люди расходитися,

Расходитися да растекатися.

Подходит к нему уда́лой добрый молодец,

50 Тот-то старо́й Илья Муромец:

«Меня-то зовут да Илья Иванович».

Тихохонько старо́й да поклоняется:

«Какой, откуль, да каким именем звать?»

— «Из той-то, — грит, — я из Нижней Малой Галицы,

55 Из той-то Карелы пребогатыи,

Пречесной-то Омелфы Тимофеевны сын».

Вынял из кармана подарочки — зла́ты перчаточки.

И пошли они из божье́й церкви,

Идут они под матушку Неву́-реку́.

60 А Олешеньке завиду́ стало,

За великую ему досаду показалося,

Ударились они об велик заклад,

Не во ста рублях, да не во тысяцы,

О своих молодецких буйных го́ловах.

65 Давай скакать да во Неву́-реку́, да на конях,

Вперед скочи́ть да назад отскочить,

У которого конь обрушится,

Да штобы оторвать у него да буйну голову.

У Олеши-то Поповича конь туды и обрушился.

70 Молодой-то Дюк Степанович

Тут схватил его за желты́ кудри́,

Вытащил его да из Нево́й-реки́.

Тут садились они опеть на добры́х коней,

Подъезжали они к высоку́ нову́ терему,

75 Заходили они во гриню во столовую,

Садились все они за дубовый стол.

Пир шел полу́пиром,

Стол стоял полу́столом.

Говорит-то сын да Дюк Степанович:

80 «У нас-то, — грит, — во Нижней Малой Галице,

У нашей Карелы да пребогатоей,

У нашей-то родимой матушки,

Печки-то, — грит, — у ней мура́влены,

Помёлушки у ней шелко́вые,

85 По́дики у ней менные,

Калацы-то, — грит, — ешь — больше хочетца,

По третьему ешь, сердцу проситца,

А печки-то у вас гли́няны,

А по́дики-то у вас кирпичные,

90 Калацики-то ешь —