Чтение мыслей. Как книги меняют сознание - Вероника Райхль

них они рассказывали о прочитанных книгах и просмотренных фильмах, о своей жизни и вновь о книгах и фильмах. Тобиас и Юли играли с мотивами из писем Фабьенн и писали, как любят ее. Она с нетерпением ждала их писем. Ей очень нравилось их читать. Еще больше ей нравилось на них отвечать. Так Фабьенн могла объясниться, могла в каждом предложении говорить о том, кто она. Отвечая на письма обоих, Фабьенн проговаривала это с новой силой и выводила предложения, которые были удивительно красивы и в которых она сама была и удивительна, и красива, хотя старалась быть предельно честной. Она страстно желала стать тем человеком, который существовал на страницах ее писем.

Письма и книги Милана Кундеры делали ее счастливой. Они наполняли ее жизнь небывалым смыслом. Это было лето больших надежд. Лето, в котором почти не оставалось места скуке. Фабьенн тогда поняла, что события становятся значимыми, связываясь с мотивами и отношениями: поедание бутерброда и созерцание луны может стать значимым, если разделить этот момент с особыми людьми. Еще большее значение бутерброд и луна приобретут в том случае, если увязать их с «французской новой волной» в кинематографе, теориями справедливости или вопросом, почему названный по имени венгерского изобретателя Эрнё Рубика механический кубик был придуман одновременно в нескольких точках земного шара. Вместе люди и мысли могли сделать поедание бутерброда незабываемым. А как бы ощущался первый поцелуй, если наполнить его таким значением!

Благодаря Кундере Фабьенн также тогда осознала, что можно наблюдать, как устроены люди и в соответствии с какими паттернами они чувствуют, думают и действуют. То, что однажды у нее получится создать нечто подобное произведениям Кундеры, она и подумать не смела. Однако в какой-то степени описание паттернов и причинно-следственных связей в поведении людей стало ее профессией. Она философ, учится в докторантуре и почти дописала диссертацию. Философия Фабьенн заключается в предельно внимательном и в то же время обобщающем чтении — чтении мыслей при помощи философии и философии при помощи мыслей. Для Фабьенн не существует отношений без философии и философии без отношений.

Хотя в мыслях людей так много всего интересного, в последние годы Фабьенн стоит большого труда не заскучать во время разговоров. Зачастую она уже после нескольких фраз понимает, к чему клонит человек. Также ей очень тяжело слушать тех, кто говорит без цели или, напротив, хочет ее в чем-то убедить. И то и другое безумно скучно, а если Фабьенн в компании начинает скучать, она чувствует подавленность, словно в такой ситуации появляется трещина, через которую проглядывает бессмысленность ее существования. Фабьенн ни в коем случае нельзя терять интерес к чтению мыслей других людей. Однако иногда ей кажется, что стоит ей лишь немного измениться, и это произойдет.

Фабьенн наливает еще одну чашку кофе и смотрит на часы. Беттина и Каро опаздывают уже на два часа. Фабьенн приходит в голову фраза из книги Кундеры «Смешные любови», над которой она периодически размышляла все эти годы: «Ведь и радость присутствия любимого мужчины лучше всего ощущаешь в уединении»[28]. От этих слов ей всегда становилось больно. Они означают, что мы в любых отношениях в некоторой степени одиноки. Более того, другой человек, даже любимый, может действовать на нервы или надоедать. Все действительно так, и это ужасно. Тем не менее Фабьенн неожиданно для самой себя начинает светиться от счастья, едва услышав с улицы сигнал автомобиля, и радостно бежит к двери, чтобы встретить Каро и Беттину. Они обнимаются и сразу заводят разговор. Он длится до глубокой ночи, и Фабьенн лишь изредка приходится скучать.

* * *

В воскресенье, когда Фабьенн возвращается домой после совместно проведенных выходных, на улице еще жарче. Наступает теплый вечер долгого лета. Дорога извивается между утомленными солнцем лугами и полями. Вчерашние и сегодняшние разговоры были действительно замечательными. Беттина и Каро — два настоящих золотца. Каро рассказывала, что ее маленькая Аннели впервые почувствовала что-то похожее на влюбленность. Каро просила совета, как ей поступить: правильно ли будет помочь четырехлетнему ребенку подобрать слова? Или это уже будет вмешательством? Стоит ли ей добавлять этому событию очарования? Фабьенн нравится этот вопрос. Мысли детей очень легко читать. Детям необходимо постоянно предлагать интерпретации. В течение нескольких лет следует проговаривать вслух все, что с ними происходит: «Ты сделал(-а) куличик. Ты разбил(-а) коленку. Сейчас ты взволнован(-а). Ты злишься. Ты грустишь». То другое, что ты видишь в их глазах, называть не следует. Взрослые неизбежно видят больше, чем дети знают о себе сами. Однако именно это — как и любое чтение мыслей людей, в поведении которых ты замечаешь больше, чем они хотели бы показать, — представляет этическую проблему. Фабьенн вздыхает и закуривает сигарету. Деррида говорит: «Есть тайна. Но она не скрывается»[29]. А Вальтер Беньямин замечает, что «истина — не разоблачение, уничтожающее тайну, а откровение, подобающее ей»[30]. При помощи какого движения можно раскрыть тайну, которая и так лежит на поверхности? Нужно ли это делать? Что, если решение заключается в том, чтобы раскрыть ее и в то же время снова скрыть? Не этим ли занимается Фабьенн, когда описывает в эссе и книгах паттерны и причинно-следственные связи? Однако, как ни посмотри, даже с Деррида и Беньямином чтение мыслей никогда не невинно, поскольку Фабьенн постоянно считывает то, что ее вообще не касается: кто в кого влюблен, кто говорит неправду, кто предпочитает какой вид секса, у кого наблюдается отцовский комплекс, кто страдает от депрессии и кто втайне прикладывается к бутылке. Большинство людей даже не догадываются, что в них видит Фабьенн. Это приводит к неблагоприятной асимметрии. Чем сильнее Фабьенн совершенствовалась в чтении мыслей, тем сложнее ей становилось вести разговор на равных с людьми, которые не умеют этого делать. Вероятно, ей следовало бы стать психотерапевтом, тогда в этой асимметрии был бы какой-то смысл и все бы знали, что Фабьенн способна прочесть их мысли.

Вчера тоже был момент, когда Фабьенн непроизвольно кое-что считала. Беттина долго и в подробностях рассказывала о дилемме в выборе работы, но Фабьенн быстро поняла, что в итоге та выберет самый скучный вариант. Более того, при взгляде на Беттину ее посетила мысль, что подруга более или менее осознанно собирается забеременеть. Тогда вопрос с работой решится сам собой. Фабьенн, можно сказать, уверена, что это произойдет. Подобные неожиданные озарения чаще всего начинаются с некоторого раздражения, проявляющегося в странном тоне, в неуместном замечании, в чем-то, что обладает привкусом фальши и что Фабьенн сначала хотела