Божественный ветер. Жизнь и смерть японских камикадзе. 1944-1945 - Рикихэй Иногути

Эта встреча Нового года была для нас последним праздником в Бамбане или в любом другом месте на Филиппинах. Ровно через неделю американский флот вошел в залив Лингаен, расположенный в 100 милях к северу от Манилы. Два дня орудия наиболее мощного в мире флота обрабатывали западный берег Лусона, а бесчисленные самолеты палубной авиации США тучами носились в небе. 9 января противник приступил к высадке десанта с кораблей своего флота, насчитывавших более тысячи.

В течение всего наступления противника от острова Лейте самолеты наших специальных ударных сил по мере возможности совершали боевые вылеты. Однако ко времени вражеских десантов на Лингаен в ВВС Японии на Филиппинах осталось менее 100 самолетов – совершенно недостаточно, чтобы остановить продвижение противника.

Между тем конечный исход кампании был ясен Верховному командованию Японии задолго до высадки десанта на Лингаене. Уже приняли решение создать главный оборонительный рубеж в горах к северу от Манилы. Основная часть японских войск перебрасывалась на север, в городе оставались лишь отборные команды солдат, готовых биться до конца за каждую улицу и каждый дом. Теперь, когда у наших ВВС почти не осталось самолетов, следовало подумать о передислокации их офицерского и рядового состава.

4 января, вскоре после полудня, адмирал Ониси вызвал меня в свой кабинет. Там уже находился начальник штаба 2-го воздушного флота контр-адмирал Томодзо Кикути.

Адмирал Ониси сразу же перешел к главной теме:

– Теперь, когда не осталось самолетов, я считаю, что личный состав 2-го воздушного флота следует перебросить на север, нам же, личному составу 1-го воздушного флота, сражаться здесь до конца. Что вы об этом думаете, Иногути?

Я обдумал вопрос, хорошо понимая обязательства адмирала, и ответил:

– Этот район входит в зону ответственности 1-го воздушного флота, и, поскольку мы больше не можем осуществлять здесь операции ВВС, мне кажется, что 1-му воздушному флоту нужно также передислоцироваться на север, пока там еще сохраняются для нас шансы.

Адмирал Кикути тоже тщательно обдумал этот вопрос. После небольшой паузы он сказал:

– Мне не хотелось бы оставлять здесь 1-й воздушный флот. Ведь, в конце концов, мы еще способны что-то сделать.

Адмирал Ониси перевел взгляд с одного собеседника на другого:

– Благодарю вас, господа, я передам ваше мнение адмиралу Фукудомэ.

Только через два дня мы узнали результаты этого разговора. В это время личный состав 1-го воздушного флота занимал позиции в горах для последних боев на земле. Пилоты, для которых работы в небе не было, первыми устремились в горы. Они двигались туда походным маршем, нагруженные оружием, продовольствием и оборудованием для палаток.

6 января адмирал Ониси снова вызвал нас в штаб. На этот раз присутствовал также начальник штаба 1-го воздушного флота Одавара. Адмирал Ониси ознакомил нас с приказом командования объединенного флота, который был передан через штаб флота юго-западной зоны в Багио. Содержание приказа было следующим:

1) 2-й воздушный флот расформировывается, а его авиационные подразделения передаются под командование 1-го воздушного флота;

2) зона ответственности 1-го воздушного флота распространяется на Формозу;

3) штаб 1-го воздушного флота перебрасывается на Формозу;

4) приказ вступает в силу с 8 января 1945 года.

Адмирал Ониси разъяснил, что следом за приказом поступили также распоряжения, из которых явствует, что он подлежит немедленному исполнению. Адмирал попросил нас высказаться по этому поводу. Поскольку капитан Одавара, видимо, не проявлял желания высказываться, выступил я:

– Адмирал Ониси, пожалуйста, немедленно выезжайте с адъютантом на Формозу. Мы с капитаном Одаварой сумеем справиться с местными проблемами и помочь командующему 26-й воздушной бригадой.

Я был убежден, что только адмирал Ониси способен найти выход из тяжелой ситуации, в которой мы оказались. Когда в конце ноября я сопровождал его в Токио, то посоветовал своим друзьям в управлении кадров и Генштабе ВМС поставить вопрос об его отзыве в Японию для непосредственного руководства всеми военными действиями. Использование авиации в войне приобретало решающее значение, а он был адмиралом морской авиации по призванию. На этом критическом этапе войны он был тем человеком, который мог бы взять ответственность на себя. Я открыто говорил об этом в Токио и еще больше уверился в этом теперь. Вот почему я настаивал на возвращении адмирала на родину для руководства боевыми операциями из Токио, где он имел все возможности проявить свои способности.

– Вы хорошо знаете, что я не могу действовать вместо штаба, – ответил он резко.

– Конечно, – согласился я, – но штаб последует за вами при первой же возможности. Пожалуйста, поезжайте, пока есть время. Тот факт, что выполнять приказ рекомендуется заблаговременно, показывает, что вас желают сохранить для осуществления дальнейших операций.

– Победа сейчас невозможна, даже если бы я вернулся на родину.

– Нельзя победить, но можно сражаться, – возразил я. – К сожалению, наши силы ослаблены на море и в воздухе, но мы сохраняем сильный подводный флот.

– Скажут, что Ониси принял поспешное решение, – пробормотал адмирал. – Кроме того, я не очень верю в успех наших приготовлений к войне на суше и не могу переложить ответственность за это на кого-либо еще только потому, что не верю.

– Сколько вам потребуется времени, чтобы навести здесь порядок и приобрести уверенность в успехе? – спросил я.

– Потребуется еще минимум десять дней.

– Через десять дней выбраться отсюда будет невозможно, – запротестовал я. – И если вы попытаетесь уехать через десять дней, то, вероятно, потеряете престиж. Вы должны решиться ехать сейчас.

– Я не могу принять никакого решения, не переговорив с контр-адмиралом Сугимото и вице-адмиралом Кондо.[25] На них ляжет ответственность за положение дел в этой зоне, если я уеду, поэтому справедливо узнать их мнения.

Переговоры состоялись, и по их завершении разные подразделения были немедленно уведомлены о том, что военнослужащие, имеющие отношение к авиации, должны быть возвращены с позиций в горах.

Выполнить это распоряжение было нелегко. Летчики без самолетов уже рассеялись по разным позициям и в джунглях на обширной горной местности. Фактически приходилось пробираться в самые глухие уголки гор, чтобы вручать вызов персонально каждому летчику.

К тому же возникла серьезная проблема морального свойства. Количество летчиков, подлежавших переброске на Формозу, строго ограничивалось числом наличных транспортных средств, предназначенных для этого. Следовательно, число отозванных летчиков должно было соответствовать этому лимиту, иначе распространение слухов об уходе с Филиппин могло подорвать боевой дух войск.