Командир разведотряда. Последний бой - Дмитрий Светлов

Александр Сергеевич отбросил книгу на подоконник и процитировал Горького:

– Даже если враг сдаётся, то его всё равно уничтожают. Потому что пушки не могут воевать с идеями.

– Ты предлагаешь уничтожить всех немцев? – охнула Валя.

– Мы должны выкорчевать под корень всех носителей идеи нацизма, а не народ! – отрезал тесть.

Олег остановился в дверях. Гитлер начал войну под флагом уничтожения большевизма, которая превратилась в уничтожение мирного населения. Сталин поступил мудрее, в Ялте он предложит союзникам создать международный трибунал и осудить идею нацизма. Осудить-то осудили, да в двадцать первом веке по улицам снова замаршировали колонны представителей «исключительных» наций.

Кстати, после войны союзники упорно внушали немцам чувство вины за развязанную войну и многочисленные жертвы. Советский Союз поступил иначе, в ГДР ни разу никого не упрекнули. Да, Германия должна возместить нанесённый во время войны ущерб, но вина лежит на нацистах. Гитлер не только начал мировую войну, его партия угнетала германский народ, а сами немцы страдали от кровавых репрессий СД и гестапо. И это правда, известно немало случаев, когда в конце войны жители городов устраивали самосуд над садистами в чёрной униформе.

Гости засиделись дотемна, и тёща вызвала автомобиль лишь после того, как дочь начала откровенно ластиться к Олегу. Проводив родителей, Валя радостно закружилась и уволокла мужа в спальню. Они наслаждались друг другом всего один день, через сутки тёща принесла семейную путёвку в военный санаторий, в которую был внесён и дед.

– Он не член нашей семьи, – осторожно возразил Олег.

– Не моя инициатива, – ответила Светлана Филипповна и многозначительно показала пальцем на потолок.

Сборы в санаторий наткнулись на неожиданное препятствие. У деда не оказалось приличной одежды, а зимней вообще никакой, если не считать ватника с валенками и стёганой шапки. Услышав о проблеме, Валя расстроилась до слёз, покаялась в собственной невнимательности и потребовала от мужа одеть дедушку с ног до головы. Олегу тоже стало неудобно, живут в одной квартире, а он даже не заходит в комнату родного дедушки. Первым делом поехали в Московский дом модной одежды, где старик озадачил портного и внука неожиданной просьбой:

– Мне бы мундир старорежимного образца.

Оправившись от шока, мастер согласился:

– Дореволюционные выкройки у нас остались, но пуговицы будут современные.

В качестве бонуса Олег добавил к заказу ещё три комплекта принятой у партработников полувоенной одежды. Затем вместе с мастером зашёл в цех и доплатил за срочность и эксклюзив. Больше всех потребовал закройщик, мотивировав необходимостью искать выкройки чуть ли не на чердаке.

Решив первый вопрос, они поехали в коммерческий магазин, где им предложили два варианта драповых пальто с воротником и подкладкой из пыжика[25] или бобрика[26]. Деду понравился более мягкий кролик, но тут уже восстал Олег и сам указал на длиннополый образец из твида, подбитый мехом бобра, с каракулевым воротником и с шапкой-пирожком.

– Нехорошо старших обманывать! – Упрёк остановил Олега в холле санатория, а произнёс его знакомый генерал из бывших.

– Я никого не обманывал, – возразил он.

– Как же, как же! А кто говорил, что случайно оказался на военной стезе? Дедушка ваш из офицеров, и папа, наверное, тоже офицер.

– Только дедушка. – Олег чуть было не назвал должность своего настоящего отца, но вовремя спохватился: – Папа лётчик был.

– Вы, стало быть, не собирались продолжать семейную традицию?

– Даже мысли такой не было.

– А зря, а зря, военные были, есть и будут гордостью любого государства.

– Не цепляйся к подполковнику, – подошёл второй генерал, что раньше предлагал содействие при поступлении в академию.

– Да ладно, сам вижу разведчика, – генерал легонько провёл пальцем по медалям, отчего они звонко запели.

– Раньше за каждый удачный поиск давали «Георгия», а сейчас «За отвагу», – заметил первый генерал.

– У него за плечами много выходов, вся грудь в орденах. Не зря погоны сменили на авиаторские.

– Какие задачи ставили разведке во время Первой мировой? – заинтересованно спросил Олег.

Слова о Первой мировой заставили генералов переглянуться, сейчас так не говорят, войну называют Империалистической. Тем не менее генерал из академии чуть насмешливо пояснил:

– Изменилось лишь оружие, а секреты остались старыми, и задачи ГРУ ставит прежние.

– Надо будет позвонить Василию Васильевичу, пусть посмотрит подполковника, а вдруг подойдёт.

Генералы раскланялись, а Олег поволок чемоданы наверх.

Буквально на другой день дед стал всесанаторной знаменитостью. Донельзя вежливый, он называл персонал барышнями, отдыхающих женщин милыми дамами, а мужчин господами. Окружающие воспринимали его как реликт самодержавия и шутливо обращались «ваше высокоблагородие». Дед не скрывал своего возраста и во всеуслышание заявил, что вышел в запас в сорок два года в чине полковника. Как следствие, всем стало понятно, что старичок не участвовал ни в Гражданской, ни в Империалистической войнах.

В первый день его досаждали расспросами о том, как было раньше. Но одинаковый ответ, что раньше он был молод и его любили красивые женщины, отбил приставал. Зато генералы из бывших оценили старорежимный покрой мундира и окружили деда заботой и вниманием. Авиационный инженер-полковник, как он сразу представился, по статусу не мог быть строевым офицером, тем не менее его сразу взяли под опеку.

Что касается авиации, то данная тема не вызывала вопросов, ибо Россия была лидером в этом роде войск и девятнадцатый век знал военных авиаторов. Первый воздухоплавательный отряд дирижаблей появился при Адмиралтействе в тысяча восемьсот восемьдесят четвёртом году. На них стояли моторы с газгольдерами Санкт-Петербургского завода керосиновых и газовых двигателей Е. Яковлева. Вступая в Первую мировую войну, Россия имела двукратное превосходство перед Германией и Австрией, вместе взятыми, как в дирижаблях, так и в самолётах.

В этот раз Олегу удалось отдохнуть полные две недели. Валю опекал целый отряд медиков и держал её под надзором до самого вечера, отпуская к мужу лишь перед ужином. Деда тоже плотно опекали, но после обеда он получал свободу и допоздна расписывал с генералами висты. Причём играли на интерес, проигравшие оплачивали бутылку «Хереса», ещё до революции признанного исключительно мужским вином.

Сразу по возвращении домой Олега вызвали в управление для сдачи отчёта по каждому эпизоду раздельно. По Ирме пришлось давать дополнительные разъяснения. Сам провал никто не оспаривал, сделанные по наитию фотографии подтверждали факт надзора. Начальство интересовалось двумя темами: как он догадался, что девушка под колпаком, и признаки, по которым он обнаружил пост наблюдения. Впрочем, ситуация с Ирмой была очевидна, и Пётр Николаевич в очередной раз поздравил с успешным выполнением задания: