Король-Солнце Людовик XIV и его прекрасные дамы - Наталия Сотникова

Вскоре молва о существовании новой любовницы пошла и в народ. Примечателен случай, имевший место с фавориткой у одного торговца. Сделав покупки, Мадам де Монтеспан не пожелала загромождать ими свою карету и попросила лавочника доставить их ей на дом. Для верности маркиза спросила у купца, знает ли тот ее, на что он с готовностью выпалил:

– Да, Мадам, я имею честь знать вас, разве не вы купили должность мадемуазель де Лавальер[28]?

У Атенаис не было никаких сомнений относительно отношения плебеев к занимаемому ею положению. Однажды она присутствовала на военном смотре, и когда мимо шествовал полк немецких наемников, те во всю глотку завопили:

– Königs Hure, Hure[29]!

Когда вечером король спросил ее о впечатлении от смотра, она ответила:

– Просто прекрасное, только вот немцы по простодушию называют все своими именами, а потому мне потребовалось объяснение того, что они там кричали.

Наконец, слухи об истинном положении жены дошли и до маркиза де Монтеспана. Как это ни покажется странным, этот дворянин, скопище всех человеческих пороков, придавал огромное значение сохранности своей супружеской чести и вовсе не придерживался того мнения, что делить свою супругу с Юпитером[30] есть величайшая и почетнейшая привилегия. Он носился по Парижу, призывая громы и молнии на голову венценосного соблазнителя, запятнавшего верность жены, и осыпая его самыми отборными проклятиями. Как-то он даже заявился к великой мадемуазель, которой приходился дальним родственником, и разразился гневной речью, которую собирался произнести на аудиенции у короля, с требованием возвратить жену в домашний очаг. Эта филиппика была построена на многочисленных примерах из Библии, включая царя Давида и царицу Савскую. Великая мадемуазель попыталась довести до сознания оскорбленного супруга все безумие этой затеи, но безуспешно, маркиз продолжал изливать свою ярость на всех углах.

В конце концов, король приказал арестовать ревнивого мужа и заключить в тюрьму, куда тот вытребовал двух нотариусов и отозвал генеральную доверенность, выданную Атенаис на управление делами семьи перед его отъездом на военные действия. Через пару недель, видя, что заключенный не одумался, Людовик приказал ему удалиться в изгнание на земли его отца в Гаскони.

Маркиз повиновался королевской воле и по прибытии в замок Бонфон приказал открыть дверь главного входа, ибо, как заявил он, трясясь от распиравшего его гнева, «мои рога слишком высоки, чтобы проходить через малую дверь». Затем он созвал весь штат замка во главе с управляющим, друзей, соседей, объявил им со слезами на глазах о кончине его дорогой возлюбленной супруги и приказал отслужить поминальную мессу по ней в деревенской церкви. Он также обтянул карету траурным крепом, установил на ней оленьи рога и разъезжал по всей округе, приводя в восторг местное население.

Луиза де Лавальер тщетно пыталась вернуть любовь короля. Обычно рассказывают историю, якобы имевшую место в замке Шамбор, где пребывал во время одного из обычных путешествий двор. На стекле одной из комнат король Франциск Первый некогда повелел выгравировать следующее двустишие:

Луиза будто бы показала это изречение королю, заметив, что непостоянство не всегда свойственно лишь одному полу. Раздраженный Людовик приказал заменить стекло чистым. Подобно многим мужчинам, он не переносил сцен разрыва и не решался дать прискучившей любовнице окончательную отставку. Луиза же цеплялась за возлюбленного, надеясь на возвращение былой страсти и, втайне, даже на раскаяние короля. Людовик не порвал плотских отношений с ней окончательно и иногда осчастливливал ее, в особенности во время беременностей соперницы.

Так что в течение еще четырех лет, с 1667 по 1671 год, король появлялся в обществе с тремя дамами: королевой, Луизой де Лавальер и маркизой де Монтеспан, причем иногда к ним добавлялись предметы его быстротекущих увлечений – многие придворные дамы не теряли надежды сместить Атенаис и занять ее место. Один из придворных весьма остроумно назвал этих дам, удостоившихся чести быть замеченными королем, «перекладными лошадьми с почтовой станции, на которых садишься всего лишь один раз и больше они уже не попадаются вам на глаза». Обычно приводят в качестве примера записную кокетку, принцессу де Субиз, которой иногда оказывал знаки внимания король. Некий господин Легран 6 декабря 1669 года, увидев короля на балконе в обществе Луизы де Лавальер, Атенаис де Монтеспан и Анны де Субиз, во всеуслышание провозгласил: «Вот вам время прошедшее, настоящее и будущее». Король называл этих спутниц нейтрально «дамами».

Таким образом, при французском дворе, претендовавшем на звание самого культурного в Европе, существовал самый натуральный гарем. Покои фавориток располагались рядом друг с другом, дамы принимали пищу бок о бок за одним столом, участвовали в совместных застольях. Например, во дворце Сен-Жермен-Ан-Лэ эти покои объединяла общая терраса, облагороженная вольерами с птичками, растениями, фонтанчиками; в 1669 году фаворитки заключили совместный договор на четыре тысячи ливров с архитектором короля Жаном Маро на изготовление четырех гротов на террасе, «двух для означенной герцогини де Лавальер и двух для Мадам де Монтеспан».

Как уже говорилось выше, Луиза не обладала качествами, необходимыми для фаворитки, она не сумела создать себе опору в виде либо родни, либо преданных ей друзей, насадить либо преданных ей людей, либо осведомителей при могущественных особах. Молодая женщина никогда ничего не просила для себя, но, потеряв фавор, принялась просить за всех, обращавшихся к ней, в результате чего существенные привилегии получили люди из ее обслуги, воспользовавшиеся простодушием своей хозяйки.

Впрочем, Людовик оказал ей и последнюю милость, решив в феврале 1669 года узаконить мальчика, рожденного Луизой 3 октября 1667 года. Маленькому Луи даровали титул графа де Вермандуа и вскоре присвоили звание адмирала Франции, освободившееся после гибели герцога де Бофора.

Но не стоит думать, что этот гарем благоденствовал в полном мире и согласии. Женщины часто ссорились и устраивали сцены королю, в особенности когда обнаруживалась беременность другой. Широко известна история с «чудодейственными румянами», которые Луиза начала применять в попытке вернуть потерянного любовника. Атенаис также пожелала воспользоваться ими и попросила короля употребить свою власть, дабы баночка досталась ей. Луиза хорошо знала, кому предназначались румяна, и взамен потребовала возвращения благосклонности любовника. Тот был вынужден пойти на это; вскоре Атенаис заметила пополневший стан соперницы и закатила Людовику скандал. Тот пообещал загладить свою вину и выдать Луизу замуж за уже известного нам маркиза де Пегилена. Пегилен же, завзятый распутник, во всеуслышание заявил, что если он и вздумает когда-нибудь жениться, то главным для него является добродетель невесты, которая непременно должна быть девственницей. Если на ее репутации будет хоть малейшее пятнышко, он откажется от этой барышни.