Сердцевинум - Ирис Эрлинг

– Далеко?

– Не знаю… А, вот поликлиника… Теперь два квартала.

– Идут.

– Я чувствую.

Она и правда научилась чувствовать погоню. От этих… существ… постоянно мутило, знобило, передергивало. Но только она это сказала, неприятные ощущения сразу же прекратились. Рина опасливо оглянулась. Искаженные остались позади: выстроились на дороге в ровную шеренгу, как будто не решаясь пересечь черту.

Рина позволила себе сбавить темп и к гаражам подобралась уже обычным шагом.

Гаражи ютились вдоль дорожки, похожие… сами на себя. Нет, правда, совершенно обычные гаражи – пасмурный кирпич и линялый металл, неприличные надписи. Замки, замки, замки – все не то. Ни следа волшебства.

Где же нужный?

Они внимательно смотрели по сторонам, медленно углубляясь в лабиринт гаражного кооператива. Под Риниными ногами хрустели осколки разбитого асфальта. Сбоку высился неинтересный «ЗАО Инкомэнергомаш».

– Фаферон, не могли бы вы… Подняться и посмотреть с высоты? – попросила Рина.

Бражник долго кружил над дорогой, Рина тоже не бездельничала – стучала во все двери подряд. Разболелись костяшки пальцев, а на стук так никто и не откликнулся. Старания фамильяра тоже ни к чему не привели. Вот что бывает, когда отвергаешь спички!

И тут откуда-то донесся слабый запах еды, в этом месте совершенно чужеродный. Запах вывел к гаражу в самом конце дороги.

Рина отворила большую дверь и с трудом протиснулась сквозь ворох свисающих с потолка связок трав и грибных гирлянд. Она порадовалась, что сушеные стрекозы вывешены в углу, а не у входа, критически осмотрела живописные паутинные драпировки. Местечко совсем не походило на магазин, а с лавкой Витольда и сравнивать было нечего. Внутри оказалось зябко, пахло жареным хлебом. Хозяйка не ждала посетителей, так и замерла с деревянной лопаткой в руках. Спохватившись, она кинула лопатку прочь.

– Чего вам?

– Порошок номер двадцать семь, – ответил бражник.

– Ага… – Продавщица открыла толстую книгу и перекинула влево добрую половину страниц. – Одна унция сердечного пустырника; одна вторая унции плодов боярышника; одна четвертая унции сушеной крапивы; четыре унции талька.

Выяснив рецептуру, женщина принялась снимать крышки с больших стеклянных банок, и в воздух поднялась белесая пыль.

– Зачем крапивы? – шепотом поинтересовалась Рина, но Фаферон не успел ей ответить.

– Полезная, – встряла продавщица.

– Да тут полсписка во дворе растет…

– Полсписка образует состав номер два, а такой порошочек ни на что не годится, кроме как волосы полоскать. Держите банку.

Женщина и впрямь пододвинула баночку чего-то очень измельченно-сушеного. Рина достала кошелек с сердцами.

С улицы послышались какие-то звуки, похожие на возню и шепотки. Рина прислушалась, но звуки тут же прекратились. Ан нет! Вот опять что-то подозрительное: будто кто-то получил хорошую затрещину. И снова тишина. Если это покупатели, то крайне странные.

Продавщица расслабила тесемку кошелька и высыпала на ладонь несколько камешков. Нахмурилась, покачала их в руке.

– Детка, по тебе и не скажешь. Крупные… Животного происхождения…

Фаферон осел в ее капюшон. Пришлось признаться:

– Я не сама, я их украла.

– Ну так и я о том. Бывший хозяин-то, надо думать, не простачок какой. Гм, ладно. – Продавщица вдруг передумала: потянула банку с порошком к себе. – Ты это прибери подальше, особенно снаружи не свети. Мне с таких сердец и сдачу дать нечем. Ступай лучше.

– Но нам очень нужен этот порошок!

– Тогда давай на мотылька сменяю, забавный он. Тоже крупновата плата, но ты, смотрю, не любишь экономить.

Легкое шевеление ткани – Фаферон пересел на плечо. Еще, чего доброго, согласится!

– Нет, только не его, – поспешно запротестовала Рина. – Забирайте весь мешок, пожалуйста. Лучше положите на сдачу каких-нибудь вещей. Фаферон, вам домой еще что-нибудь нужно?

На улице как будто что-то упало.

Не дожидаясь ответа Фаферона, продавщица достала бумажный пакет и принялась укладывать в него товары. На Рину она поглядывала с недоумением. Когда заполнились целых три пакета, Рина упросила женщину остановиться. Она подхватила тот, что был поменьше – еще ведь мимо искаженных бегать, – и вышла из душного гаража. В стороне мелькнули знакомые фигурки.

Арк и Дарьяна – та погрозила Рине кулаком.

Внезапное появление этой парочки Рину почти не удивило. Дарьяна и ее дружки все время околачивались поблизости, иногда мешали, а иногда помогали. От падения спасли, стало быть, и за отставших искаженных благодарить надо именно их.

Рина шагнула к ребятам, чтобы спросить об этом прямо, но те двинулись прочь. А затем Дарьяна и вовсе исчезла – прыгнула в пустоту. Прежде чем последовать за ней, мальчишка с каре постучал пальцем по запястью. Рина фыркнула, но тут же поняла, что им с Фафероном действительно стоило поторопиться.

На обратном пути она только и думала, как же эти двое научились создавать для себя червоточины. А еще наконец поняла, кому обязана межслойным путешествием на трамвае.

Чаепитам уже надоело фестивалить. Довольные гости вывалили за порог, наперебой расточая хозяевам благодарности и пожелания.

В окно Алькова Рина пронаблюдала, как один из дедушек – обладатель очаровательной вязаной бороды – полил цветы заваркой из укутанного чем-то тоже вязаным чайника и уселся на стул, каждая ножка которого была заботливо одета в вязаный носок. Рину передернуло: иногда и от уюта может стать не по себе. Особенно если он такой вязано-невменяемый.

Рина завесила окно краем балдахина и вышла в центр комнаты, где Хехелар почти закончил внешний контур знака. Еще несколько горстей порошка образовали странные точки вокруг него. Пернатый фамильяр сверился с эскизом, который подозрительно напоминал рисунок из письма Изабелле Зиновьевне и те отблески, что создавали сигнеты.

– Это печать? – спросила Рина.

– Да. Надеюсь, я все п-правильно вспомнил…

– Зачем рисовать порошком? Неужели нельзя ее просто поставить, как все делают?..

– Это. Старая. Школа, – вмешался Кетутиль. – Лучше еще не придумали. Печать-проводник. Для сердца.

– Когда оно освободится, проводник из нужных трав приведет его на законное место.

Рина вздохнула.

– Ладно-ладно, я все равно не поняла и не пойму.