Труба Иерихона - Юрий Никитин

Госдепартамент США сделал новое заявление. Не нам, а так,вообще. Что в мире накалена обстановка, что китайские экстремисты стремятся кновому переделу. Что-то не припоминаю, чтобы они когда-то что-то делили...Сидят себе, как улитки, за Великой Китайской Стеной...

И что?

Да так... Просто все наши газеты подхватили очень дружно. Ипо телевизору, куда ни переключи, везде о китайской угрозе. Везде передают этозаявление имперцев, как будто от них нам спасение...

Кречет отмахнулся:

Да ладно, с прессой все ясно. У них корчи, когда мою рожувидят. Приступы! Да и с госдепартаментом... Эта банда пользуется каждымповодом, чтобы внести смуту.

Коган протянул Кречету лист бумаги. Я заметил, что буквы ицифры набраны болтом, министр финансов учитывал растущую дальнозоркостьпрезидента.

Что это? буркнул Кречет.

Нехорошая тенденция, пояснил Коган. Население Россиисокращается на миллион человек за год. Это общеизвестно. Но вот данные, которыемы не выпускаем в обнародование, так сказать: количество русских сокращается загод в среднем на пять с половиной миллионов.

Краснохарев проскрипел со своего места:

Чёй-то не понял. Как это, население сокращается намиллион... и в то же время на пять миллионов?

А то, сказал Коган быстро, что взамен вымерших пяти споловиной русских... чеченцы сумели нарожать только четыре с половиной чеченят.Они ж тоже россияне, вы все еще не знаете? Вот и получается, что...

В Чечне народу всего... начал Краснохарев недовольно.

Яузов прервал с другого конца стола:

Да какая вам разница! Они все чечены. Татары, башкиры,хохлы... Россия издыхает, как издохло её православие, да простит меня СтепанБандерович, как издох наступательный дух... да простит Виктор Александрович...Гм, что это я? У меня танков немерено, а я тут заизвинялся перед штатскими...

В кабинет заглянула Марина. Глаза её были круглые, как усовенка.

Платон Тарасович, позвала она свистящим шепотом. ПлатонТарасович, к вам Кириллов по неотложному делу!

Кречет рыкнул неприязненно:

Все дела неотложные. Зови.

В кабинет вошел и остановился у порога подтянутый военный сседыми висками. Чем-то он был похож на Сказбуша, хотя Сказбуша я никогда невидел в военном костюме.

Платон Тарасович, сказал он настойчиво, я чувствую себяпоследней свиньёй, прерывая ваш отченаш, но нам срочно надо установитьдополнительную защиту этого кабинета...

Кречет насторожился:

Что случилось? Шпиона поймали?

Ещё нет, сказал военный.

Поймаем, пообещал Яузов и кровожадно посмотрел на Когана.

В Детройтской лаборатории, сказал Кириллов, создали однухитрую штуку... Могу принести подробное описание, если вам нужно, но, говорякоротко, новая аппаратура способна... в принципе взломать защиту этого здания.

Коган присвистнул:

Быстро работают ребята.

Наши не уступают, ответил Кириллов холодновато. Мы разработализащиту ещё до того, как они закончили свою лабуду. Вчера они приступили ксборке опытного образца. Значит, пора поставить защиту. Мы уже экранировализдание напротив. Если вы прервётесь часа на три... или на это времяпереберётесь туда, мы здесь все оборудуем в лучшем виде!

Мы переглядывались, Кречет в некотором раздражении поднялся:

Даю час. А пока переберёмся в серый зал. Мы как-то там ужезаседали.

Каменные плиты мостовой хмуро блестели, воздух был влажный ипрохладный. Дождь ещё чувствовался, но тучи раздвигались, похожие на громадныегрязные льдины в ледоход.

Телохранители разбежались во все стороны, затерялись средитуристов. По территории Кремля бродили с предсказуемостью броуновских частицпёстрые группки под руководством гидов, хватало и одиночек. На нашу группкупочти никто не обратил внимания. Мы прошли почти половину пути к зданиюнапротив, когда кто-то узнал, завопил, в нашу сторону ринулась целая толпа.

Правда, несколько туристов тут же проскользнули вперёд,ухватились за руки. Мы торопливо двигались к цели, но Кречет началостанавливаться, пожимал протянутые руки. Крепкие парни, что маскировались подтуристов, обливались потом, удерживая туристов и одновременно стараясь углядетьзлоумышленников.

Действительно, нелепость, хмуро подумал я. Какие деньгиухлопаны, чтобы обезопасить здание, чтобы сохранить в секрете передвиженияпрезидента по стране, а здесь только протяни палку и стукни отца народа поголове. Правда, его голова и удар кувалды выдержит, но можно ткнуть отравленнымшилом...

Господин президент, вопила одна женщина, будет ли ревизияэтой наглой прихватизации? Ведь эти мерзавцы присвоили себе заводы, рудники...

Кречет с глубоким сочувствием смотрел на изможденнуюженщину, интеллигентную, с одухотворенным и рано постаревшим лицом.

Как человек, ответил он, я на вашей стороне... Всех бы этихмерзавцев к стенке! Но я, увы, президент. Мне сейчас важнее оздоровить всюстрану. К сожалению, я пришёл к власти, когда эта прихватизация уже завершилась.Так что если эти энергичные прихватизаторы сумеют наладить дело, платить вамвысокую зарплату, выпускать добротную продукцию... то так ли уж вам важно, ктоприватизировал ваш завод? Один мерзавец или другой? Как вы их различаете?.. Ну,может приватизировать и честный человек. Допускаю такую возможность. Но еслиэтот честный не сумеет справиться с заводом, то не лучше ли... словом, не лучшели такой человек, который сумеет? Это сейчас он может бесконтрольно... илипочти бесконтрольно набивать свои карманы, но завтра, когда система налоговогоконтроля будет работать как часы, его доход станет не намного выше вашейзарплаты. А ведь это для вас самое главное, правда?

Туристы зашумели:

Правда!..

Верно!

Пусть и они поголодают!

Гады они все!

Да здравствует президент Кречет, народный президент!

Сквозь толпу усиленно пробивался турист с любительскойтелекамерой на плече. Еще издали закричал:

Телекомпания «АСТ-Армада»!.. Господин президент, уважаете ливы верующих людей?

Кречет поморщился, кивнул Коломийцу:

Слушай... Я понимаю, что президент должен быть вежливым икорректным, особенно с прессой, ибо пресса власть над дураками, а дураков влюбом народе большинство... да и голосовать дуракам всё ещё разрешают... Но ужслишком больших идиотов стали запускать с телекамерами!

А что? Что он сказал? всполошился Коломиец.

Он спросил, уважаю ли я людей в серых костюмах. Или что-топодобное. Как будто серые костюмы не могут носить как порядочные люди, так имерзавцы. Убери!