Сопротивление королевы - Ребекка Росс

Побледнев, он только кивнул.

Я встала с кровати и закрыла за собой дверь спальни. Подол моего платья волочился по полу. Я дрожала.

Я лишь чуть-чуть приоткрыла скрипнувшую дверь. Холодный воздух из коридора обдал лицо.

Передо мной стоял Картье, прислонившись плечом к косяку. Он смотрел на меня, его лицо почти терялось в тени, но я увидела, как при виде меня блеснули его глаза, словно угли в темноте.

– Можно войти? – спросил он.

Мне следовало сказать ему, что я устала, и попросить прийти позже; нужно было не дать ему зайти в мои комнаты.

И тем не менее то, как он стоял и дышал… Как будто у него была скрытая рана под одеждой.

Я открыла дверь шире, и он подошел к огню. Подождал, пока я закрою дверь на задвижку и подойду к нему и к свету.

– У тебя все хорошо с королевой? – спросил он, изучая мое лицо.

– Да.

Он еще мгновение пристально смотрел на меня, словно правда изменила бы выражение моего лица.

Я медленно провела пальцами по его золотистой бороде, удивляясь ее жесткости, и прошептала:

– Ты на меня сердишься?

Он закрыл глаза, словно мои прикосновения причиняли ему боль.

– Как ты могла такое подумать?

– Ты всю дорогу почти не смотрел на меня.

Мужчина широко раскрыл глаза. Я хотела опустить руку, но он перехватил ее и держал у своего лица.

– Бриенна, я не могу от тебя глаз отвести. Думаешь, почему я заставил себя ехать впереди?

Картье переместил свою руку и провел пальцами по всей моей руке до плеча, а потом вниз по спине до талии и остановился там. Шелк моего платья шептал под его прикосновениями, и теперь я закрыла глаза.

– Похоже, теперь ты отводишь от меня взгляд, – сказал он.

– Не отвожу.

Мой голос был скорее похож на хрип. Я по-прежнему не открывала глаза и дрожала от груза событий вечера. Картье это чувствовал, его пальцы скользили по моей талии, ребрам.

– Бриенна, тебя что-то тревожит?

– Почему ты опоздал утром?

Вопрос вылетел как стрела, резче, чем хотелось.

Он молчал, и я открыла глаза.

Картье убрал от меня руки и заговорил:

– Я опоздал потому, что наконец узнал, кто такой Томас. И вот почему я пришел к тебе сейчас. Потому что не могу вынести это в одиночку.

Я с изумлением смотрела на него, мое сердце выделывало сальто в груди. Я совершенно не ожидала услышать от него такое.

Мне стала наконец понятна его холодность, пустота в глазах. Он знал, что Томас – Ланнон, что по неведению укрывал мальчика. Должно ли меня успокаивать то, что для Картье это открытие стало потрясением?

– Кто такой Томас? – выдавила я, теребя воротник, словно это могло успокоить мой бешеный пульс.

За дверью спальни что-то звякнуло – звук опрокинутой тарелки. Должно быть, Томас подслушивал. Я подавила проклятие, эта ночь превратилась в череду неприятных затруднений.

Мой бывший наставник застыл, его взгляд метнулся к двери.

А я могла только стоять на месте, чувствуя, что запуталась в паутине.

– Королева еще здесь? – осторожно спросил он, переводя взгляд на меня.

Он спрашивал, но знал, что это не Изольда. И я не могла ему лгать.

– Нет.

– Кто в твоей спальне? – прошептал Картье.

Судьбе угодно, чтобы эта встреча состоялась. Я сделала глубокий вдох и прижала ладони к его груди. Его сердце колотилось так же неистово, как и мое. Я теперь понимала, что за рану он скрывает, и пренебрегла тем, что сейчас сделаю ее еще глубже.

– Картье, ты рассердишься, – начала я. – Ты должен пообещать, что не покажешь этого, что будешь сохранять спокойствие.

Он взял мои пальцы и отнял от своей груди. Его руки были холодны как лед.

– Бриенна, кто в твоей спальне? – спросил мужчина снова.

Я не могла ответить: голос мне не повиновался. Переплетя свои пальцы с его, я повела Картье к спальне и открыла дверь.

Томас, скорчившись, сидел на полу. Он пробирался к окну, поднос с ужином был перевернут.

Картье споткнулся при виде его.

– Томас!

– Милорд, пожалуйста, не сердитесь на меня, – проговорил мальчик, запинаясь. – Я должен был приехать. Я пытался вам сказать, что мне нужно приехать, но вы меня не слушали.

Я выразительно расширила глаза на мальчика, чтобы предупредить его: таким способом не смягчить сердце Картье. Томас перевел взгляд на меня, потом обратно на своего лорда, как будто не знал, от кого из нас ждать спасения.

И хотя я ощущала в Картье оцепенелость, потрясение и гнев, он со вздохом шагнул вперед и присел на край кровати.

– Иди сюда, парень.

Томас сдался, перебрался к кровати и сел рядом с лордом. Я все так же стояла на пороге, словно балансируя между двумя мирами, которые вот-вот столкнутся.

– Зачем тебе нужно было ехать со мной? – тихо спросил Картье.

Помявшись, мальчик ответил:

– Потому что я ваш гонец.

– Есть еще причина, Томас, о которой ты боишься сказать?

– Не-е-ет.

Картье поерзал; я понимала, какое мучение он сейчас испытывает.

– Томас, я хочу, чтобы ты мне доверял. Пожалуйста, парень, скажи правду, чтобы я знал, как тебе помочь.

Мальчик молчал. Затем, теребя одеяло, промямлил:

– Но вы больше не будете меня любить.

– Томас, – произнес мужчина так мягко, что я поняла, какую боль причиняют ему эти слова, – ты не можешь сделать ничего такого, чтобы я перестал тебя любить.

– А я останусь вашим гонцом, если скажу правду?

Картье встретился со мной взглядом. Он не знает, что Изольде известно о мальчике. И если он скажет «да», то солжет Томасу. Не в его власти гарантировать ему жизнь, о чем окольным путем просил Томас. Но если Картье скажет «нет», мальчик, скорее всего, не станет с ним откровенничать.

– Обещаю, Томас, – ответил он, глядя на паренька. Я не дыша слушала клятву Картье. – Ты всегда будешь моим гонцом, сколько сам захочешь.

Он хотел, чтобы Томас выжил, ушел от суда.

Но если бы он попросил меня помочь спрятать подростка от королевы… пришлось бы ему отказать. Я разрывалась между ними. Не в силах стоять, я отошла вглубь комнаты и села в кресло.

– Я хотел поехать с вами потому, что здесь моя сестра, – шепотом признался Томас.

– Сестра?

– Да, милорд. Когда началась битва, он… то есть я пытался ей сказать, взять ее с собой. Потому что я знал: мы можем попасть в беду, наши папа и дедушка.