Правда понимания не требует - Саша Фишер

В статье сообщалось, что экспедиция проходит по графику. И что уже завтра (то есть сегодня) вечером люфтшифф «Кальтесхерц» войдет в полярные области Сеймсвилля. Кроме того, перечислялись гости, присутствовавшие на торжественном приеме в столице Сеймсвилля. На одной из фотографий Шпатц заметил тонкое лицо в очках — Зепп пакт Ледебур. Обычно он предпочитал обходить стороной все публичные мероприятия, но дипломатическое положение обязывало, так что доктору пришлось унять свою необщительность.

Доктор оказался для Шпатца одной большой загадкой. С того самого момента, как он пришел в себя на операционном столе и увидел над собой его почти мальчишеское лицо, и до настоящего времени. На вид Ледебур смотрелся субтильным и бледным заморышем. В те моменты, когда он увлеченно копался в чьих-нибудь внутренностях, сдувая с кончика тонкого носа капли пота и закусывая нижнюю губу, он выглядел еще младше. Как подросток. Однако уверенность, с которой он орудовал скальпелем, ланцетом и прочими блестящими хирургическими инструментами, заставляли усомниться в первоначальной оценке его возраста.

На самом же деле Зеппу пакт Ледебуру было сорок семь. Узнал это Шпатц, когда не выдержал и напрямую спросил доктора о возрасте. Правда в тот момент он не осознавал, что имеет дело с тем самым Ледебуром. События после ранения превратились в его голове в спутанный ком. Он отчетливо помнил холодные темные глаза Сигилд, когда она дважды нажала на спусковой крючок, а все последующее превратилось в кашу. Он приходил в себя от свиста ветра в ушах, потом проваливался в темное забытье, потом множество рук перекладывали его как куклу на носилки в темноте, освещенной только мечущимися лучами фонарей. В какой-то момент ему показалось, что над его телом склонился он же сам, сдвинув на затылок маску хищной птицы... По словам Ледебура, он провалялся в горячке всего три дня. И доктор-мальчишка был первым, кого он увидел, когда очнулся.

— У вас невероятная жажда жизни, герр Шпатц, — заявил он, поднявшись с кресла рядом с кроватью. — Когда вас довезли до моей операционной, я был уверен, что вы не жилец. И если бы Адлер меня не попросил, я бы не взялся за операцию.

Шпатц сложил газету. Три месяца назад он был уверен, что умрет. И в тот момент, когда взбешенная Сигилд стреляла в него из тяжелого армейского пистолета, и когда Крамм и Адлер штамм Фогельзанг пристегивали его безвольное тело к креслу флюг-фогеля, и когда он увидел над собой юное лицо своего доктора. Он просто тогда не знал как выглядит самый гениальный и самый сумасшедший врач Вейсланда и Шварцланда.

Пронзительный звонок будильника вырвал его из ласковых объятий сна. Шпатц потер глаза, отдернул штору и выглянул в окно. Прошедший ночью дождь оставил на брусчатке лужи, рядом с неработающим фонтаном три кумушки с корзинами обсуждали свои всегдашние утренние дела, дворник деловито шаркал метлой, покрикивая на двух мальчишек, сгребавших мусор в ведро. Рядом с конторой стоял мобиль Крамма, что означало, что его начальник уже приехал. Шпатц поднялся и стал торопливо одеваться.

Заведение называлось «Три кошки и собака», выбор на него пал совершенно случайно. Сначала Крамм придирчиво осмотрел весь небогатый гардероб Шпатца и решил, что для работяги он совершенно не подходит. Поэтому они отправились на рынок старьевщиков в Альтштадт. Пешком, потому что даже на таком крохотном мобиле, как у Крамма, не по всяким улицам старого города можно было проехать. Вернулись, нагруженные свертками, бросили все это в конторе и помчались в центр Билегебена на встречу с Ульрихом Фуггером. Который оказался человеком разговорчивым, так что за три часа беседы они успели проголодаться. И чтобы никуда больше не торопиться, они просто выбрали первое попавшееся заведение, обещавшее накормить горячим обедом, и устроились за первым же освободившимся столиком.

— Я забыл вчера спросить, герр Крамм, — Шпатц отодвинул от себя пустую тарелку. — Почему наше дело секретное? Судя по документам, люфтшиффбау Билегебена занимается производством транспортных и пассажирских люфтшиффов, что там может быть тайного, обычное серийное производство...

— Боюсь, что все не так просто, герр Шпатц, — Крамм огляделся, проверяя, не проявляет ли кто-нибудь повышенный интерес к их столику. — Больше нет. Последние четыре месяца серийные чертежи поменялись, и ни одного гражданского люфтшиффа на наших верфях построено не было. За исключением рейдера Фогельзанга. Но рабочие об этом не подозревают, разумеется.

— Я бы не сказал, что это неожиданный поворот, — Шпатц поковырял вилкой аппетитную мешанину из мяса и овощей. — Слухи о грядущей войне уже настолько громкие, что не очень-то похожи на слухи.

Крамм задумчиво погладил кошку, запрыгнувшую на соседний стул. Мурлык в заведении действительно оказалось три. Они бродили между столиками и очевидно считали себя хозяевами.

— Война... — Рыжая кошка перебралась на колени Крамма. — К стыду своему, до разговора с Фуггером, я тешил себя надеждой, что она не более, чем треп скучающих обывателей. Впрочем, мое отношение ни на что особенно не влияет. Но в любых делах, которые касаются армии, действуют определенные правила. Герр Шпатц, дайте слово, что все, что вы узнаете на люфтшиффбау, вы будете обсуждать только со мной.

— Обещаю, герр Крамм.

Мозер поставил на стол опустевшую наполовину кружку и расплылся в довольной улыбке.

— Весь день об этом мечтал сегодня. Пустой день. Преотвратный. А у тебя что новенького, Шпатц?

— Карл, ты же знаешь, что я не имею права рассказывать, — Шпатц откинулся на спинку стула. Крамм пытался заставить Шпатца еще покопаться в бумагах с люфтшиффбау, но он наотрез отказался, сославшись на срочное предписание инспектора Боденгаузена. Заглянул на удачу к Мозеру, предложил тому прогуляться до пивной, а Нойхоффа приятели нашли уже там. Мрачного, как туча, и допивающего уже третью кружку пива.

— Да брось, знаем мы твои секретные дела! — Нойхофф захохотал, взмахнув рукой. Его форменная фуражка упала под стол и выкатилась на середину зала. Грузноватый Нойхофф сконфуженно слез с высокого стула.

— Тогда поклянитесь, что никому не разболтаете, а то мне герр Крамм голову отгрызет, — Шпатц разломил соленый брецель пополам.

Оба приятеля издали неразборчивые звуки, заверяющие в несомненной их надежности в качестве хранителей секретной информации. Шпатц подмигнул фройляйн официантке, делающей вид, что она занята чем-то чрезвычайно важным рядом с их столиком. Она потупила глаза.

— Так вот, история. Один обеспеченный эдлер подозревал во всяком разном свою новую горничную. Что любовников в хозяйскую спальню водит, напитки из