Прятки на осевой - Владимир Васильев

— Из новичков, — повторил босс задумчиво. — Ладно, Кекс, ступай… Вообще ступай, отсыпайся. Потом вызову.

Кекс выпрямился, с готовностью кивнул и быстро направился к выходу. Спать ему хотелось все сильнее и сильнее, глаза начинали опасно слипаться.

Хома перехватил его за дверью кабинета и сопроводил до бара.

— Будь здоров, бродяга, — бросил он Кексу в спину почти дружелюбно.

Кекс, не оборачиваясь, помахал рукой, на миг запнулся у барной стойки, но тут, же скомандовал себе: «Нет, спать! Спа-а-ать!».

И промаршировал в сторону кубрика, невольно покосившись на столик у самого входа, где по-прежнему сидели Циркуль и тип, о котором спрашивал Покатилов.

Кубрик встретил Кекса могучим храпом — отмычки времени зря не теряли. Кое-как сковырнув с ног ботинки и не утруждаясь раздеванием, сталкер рухнул на железную армейскую койку и тотчас отрубился.

Отпустила Зона…

Трасса была усталая и заброшенная. Асфальт потрескался; во многих местах его взломала настырная зелень, подогретая чернобыльской радиацией, но все равно она выглядела трассой, а не целиной, и по ней все ещё можно было ездить. Правда, лучше на внедорожниках.

Чуть в стороне от остатков дорожного полотна расположилась коническая беседка, некогда ухоженная, а ныне такая же усталая и заброшенная, как и трасса. Невозможно было понять, в какой цвет беседка была окрашена прежде; кроме того, шпиль на конической крыше целился навершием уже не точно в зенит, а заметно южнее. Однако сдаваться и падать она вовсе не собиралась.

Примерно напротив беседки к обочине приткнулись два джипа. Они стояли не рядом — на некотором расстоянии, и, похоже, приехали они с разных сторон трассы. У каждого из джипов мялись крепкие ребята, изредка ревниво поглядывая на коллег, явившихся с другой стороны.

В беседке на относительно целой скамеечке сидели двое. Между ними была постелена газета, на которой стояла бутылка дорогой водки, пакет сока, два старорежимных граненых стакана и фарфоровая тарелка с закуской — ломтиками буженины, резаными свежими помидорчиками и маринованным чесноком.

Один из сидящих — Покатилов — протянул руку к бутылке, сграбастал ее здоровенной ладонью, до половины наполнил стаканы и вернул на газету.

Чокнулись, выпили, закусили.

— Сколько у тебя было сбоев? — мрачно спросил второй некоторое время спустя.

— За последний месяц — четыре, — отозвался Покатилов. — А дольше месяца я записи не храню, места не хватает.

— У меня пять.

Покатилов сжевал пол-ломтика буженины и подытожил:

— Итого у меня четыре сбоя и одна пропажа. У тебя — пять сбоев и две пропажи. Многовато за один паршивый месяц.

— Если ты про сбои, то охренеть как многовато! Полгода назад нормой был один сбой в два месяца. А то и реже.

— Та же фигня, — вздохнул Покатилов. — Извини, что спрашиваю, но… ты своим парням на записи вполне доверяешь?

— Вполне доверять никому нельзя, — проворчал собеседник. — Однако сказать, что они выбились из доверия, — тоже не скажу. Да и не вижу я особой выгоды в махинациях с записями — оно и мне-то было нужно только от случая к случаю. И как раз в эти дни с записями все было в полном порядке. Я бы даже предположил, что в последнее время имеет место быть цепочка маловероятных случайностей. Только я, мать его, не верю во множественные случайности, особенно если они ещё и маловероятны! Вот не верю, и все!

Покатилов глубокомысленно хмыкнул и принялся очищать дольку чеснока.

— У тебя есть какие-нибудь идеи? — поинтересовался его собеседник.

— Действенных — нет, — честно признался Покатилов. — Но сидеть, сложа руки и ждать новых жмуриков тоже неохота. Опытных сталкеров и так немного, а если их ещё и давить начнут одного за другим… В общем, я попытаюсь всех новичков вербовать в отмычки. Не только подозрительных, вообще всех. Если дружок кровососа не миф, он быстро проявится. Да, будут трупы, в том числе и среди ценных сталкеров. Да, дружок кровососа однозначно уцелеет. Но мы почти наверняка будем знать, кто это. Фотка его будет, а не так, как сейчас. Думаю, выловим.

— Он может и не пойти в отмычки.

— Пойдет. Предложения будут такие, что никто не сможет отказаться.

— Не разоришься?

— Я не только деньги имею в виду, — усмехнулся Покатилов.

— Налей еще.

Покатилов налил; движения его очень хотелось назвать царскими.

Выпили. Закусили.

— Я ещё подумаю какое-то время, — сообщил покатиловский собеседник. — Но в целом я с тобой согласен и скорее всего, поступлю так же. Договор об обмене значимой информацией поддерживаю прямо сейчас.

Покатилов удовлетворенно кивнул.

После этого оба практически синхронно поглядели на часы, потом друг на друга и сдержанно рассмеялись.

— Всё-таки те, кто говорит, будто мы очень похожи, кое в чем правы, — сказал Покатилов, вставая.

Ребята у джипов тотчас оживились и подались навстречу.

Два босса шли прочь от беседки. Ни один из них не пытался вырваться вперед — они шли сначала рядом, но постепенно каждый отклонялся к своей машине и свите, поэтому их пути постепенно разошлись.

Покатилов очень надеялся, что хотя бы дела какое-то время будут делаться параллельно. Он доверял чутью, чутью бывшего сталкера, а чутье подсказывало Покатилову: в одиночку с ворохом нахлынувших проблем ему не справиться. Так пусть помогут хотя бы в том, что касается не только его, а всех, кто обитает вокруг Зоны и кормится с нее.

Охота на опытных сталкеров, развернувшаяся вне Зоны, была далеко не единственной проблемой, нежданно-негаданно появившейся перед покатиловским бизнесом. Затхлый воздух Зоны определенно пах множеством новых осложнений и неожиданностей, возникающих вдруг и ниоткуда, на пустом месте.

Раньше такого не было. Во всяком случае, в таком количестве и с такой интенсивностью.

Бар в новом военном секторе какой-то неведомый остряк нарек «Ать-два». Как назывался старый, никто уже толком не помнил. Большинство склонялось к мысли, что никак — раньше военные позволяли себе куда меньше вольностей, чем сейчас. Но территорию старого сектора поглотила Зона, и военные вынуждены были откатиться километров на десять западнее. Раньше от блокпоста до болот рукой было подать, теперь же приходилось топать полдня, а то и больше. Прежде бар посещали в основном офицеры; сегодня никто отсюда не гнал даже бритого под ноль салагу. При условии, конечно, что в баре он находился в личное время, а не вместо службы. Захаживали сюда и гражданские — в основном обслуга и (реже) вольнонаемные научники. Поэтому цивильная одежда практически не приковывала взглядов. Сидит себе человек в тупичке у дальнего края барной стойки, цедит что-то вроде хайбола, а что в балахон какой-то невообразимый вырядился и капюшон на самые глаза надвинул — так мало ли, вдруг ему врач пить запретил, а душа требует? Или жена-мегера не велела в бар ходить? Всяко бывает. За выпивку платит, других выпивох не напрягает — и ладно. На странного посетителя косились, но не более.