Особенная или попаданка против! - Дарья Вилкова

Мой полёт длился недолго. Уже через несколько минут меня положили на койку.

— Всё. Дальше я сама. Оставьте нас.

Я потянулась к лицу, чтобы протереть глаза. Наконец смогла разглядеть и место, куда меня принесли, и женщину, что руководила процессом.

Помещение я осмотрела бегло. Светлое, с узкими вытянутыми окнами, просторное. Несколько коек стояли пустыми. Я была единственной больной.

Взгляд опустился на тело, запуская по нему очередные мурашки. Я действительно была одета в летнее платье какого-то мышиного цвета в белый горошек.

Так. Спокойно. Дыши глубже. Я во всём разберусь.

Чтобы отвлечь себя, перевела взгляд на женщину. Она не была старой, но и меньше пятидесяти пяти я бы ей не дала. У неё были мягкие черты лица, светло-голубые глаза, а тёмные волосы с лёгкой проседью собраны в аккуратный пучок, повязанный лентой нежно-голубого цвета. Такого же цвета было и её одеяние.

Почему называю его так? Потому что не понимаю, что именно на ней было надето. Мантия? Туника? Халат? Что-то в этом духе. Я решила остановить свой выбор на мантии. Звучит приятнее всего.

Одежда была однотонного цвета, без рисунка. Только один символ красовался на уровне её груди (грудь, кстати, у женщины была пышной) — три круга, вышитые серебряной нитью и расположенных в виде пирамиды.

Целительница (назвать её врачом не поворачивался язык) вновь положила ладонь мне на грудь и замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Мне снова стало тепло от её прикосновения. Но в этот раз оно было приятным. Даже притупило боль в груди, и дышать стало гораздо легче.

— Тебе повезло, Ирэн. Тебя вовремя вытащили, — со вздохом облегчения заговорила она, убирая руку с груди. — Сейчас я тебя раздену, просушу и дам отвар. Он погрузит тебя в лечебный сон. Хорошо?

Я просто кивнула. Проверить голос решила потом, когда останусь одна.

Повернув меня набок, целительница расстегнула молнию и, вернув мне исходное положение, стала потихоньку стаскивать его с меня. Закончив с платьем, она стала стягивать чулки, и тут у меня случился настоящий шок. Я могла абстрагироваться от всего, отложив анализ ситуации на потом. Но я никак не могла не обращать внимания на чувствительность в ногах. Я чувствовала её прикосновения! А ещё прилипшую к телу ткань и холод.

Затаив дыхание, я дала команду мозгу пошевелить пальцами ног. И у меня получилось! Никогда в жизни я не делала этого. Осмелев, решила согнуть ноги в коленях и с лёгкостью сделала это.

Пока я изучала своё тело, целительница не стояла на месте. Оставив меня в одном нижнем белье, она сделала несколько манипуляций руками, и тёплый ветерок окутал меня, согревая и высушивая и тело, и бельё. Но я почти не обратила на это внимания, поглощённая своими ногами.

Я перестала изучать свои ноги, только когда почувствовала, что меня снова подняли в воздух. Невысоко, на несколько сантиметров от кровати. Но ощущение невесомости было слишком необычным и пугающим, чтобы игнорировать его.

— Не бойся, — заметив моё волнение, заговорила целительница. — Мне нужно всего лишь просушить простыню под тобой. Это займёт всего несколько секунд.

И когда эти секунды прошли, она вновь опустила меня на кровать.

— Вот. Теперь тебе сухо и тепло. А бояться не надо было. Я одна не смогла бы тебя перенести по воздуху. Только приподнять.

— Спа… Кхм-кхм, спасибо, — охрипшим, тихим голосом поблагодарила я.

Целительница ласково улыбнулась и, быстро намешав на прикроватной тумбочке каких-то травок в кружке, протянула её ко мне.

— Выпей это и тебе станет легче. Ты поспишь, а когда проснёшься, перестанешь чувствовать боль, жжение и слабость.

У неё был такой добрый и открытый взгляд, а в голосе столько беспокойства и заботы, что сомнения, если они и были, испарились. Конечно, мне не хотелось сейчас засыпать. Нужно было обдумать всё хорошенько.

Я вообще не была до конца уверена, что бодрствую. Умерла? Без сознания? Или всё же это реальность, в которую меня каким-то чудом занесло?

Но голова была всё ещё тяжелая после воды. А я знала, что мозг от нехватки кислорода страдает чуть ли не самым первым. Так что нужна была срочно ясная голова. И если целительница говорит, что от отвара мне станет легче, значит, так и было. Вряд ли у неё был план убить меня, после того как спасла.

Я выпила всю кружку, даже пару каких-то горьких травинок случайно съела.

— Молодец, — похвалила она и, накрыв меня тёплым и мягким пледом, добавила. — А теперь отдыхай.

Ещё секунду назад я не чувствовала сонливости, и неприятные ощущения в теле мешали. У меня возникли сомнения в эффективности зелья, но она положила ладонь мне на лоб, и ко мне тут же пришло расслабление. Целительница ещё не успела убрать от меня руку, как я уже крепко спала.

Я проснулась ночью. Часов нигде не наблюдалось, но кромешная темнота за окнами говорила сама за себя. К счастью, в центре помещения светил ночник. Небольшой светящийся шар горел приглушенным светом. Он не слепил глаза, но при этом позволял видеть очертания целительской.

Осторожно осмотревшись и убедившись, что никого кроме меня нет, позволила себе расслабиться.

Прислушалась к своим ощущениям. Голова была чистой и ясной, дышалось легко и безболезненно. Самое классное я оставила напоследок.

Стянув с себя плед, вновь пошевелила пальцами ног. Непередаваемые ощущения. Я наблюдала за своими движениями с щенячьим восторгом. Так, наверное, смотрят дети на шоу фокусников. Шок, неверие и безграничное веселье.

Но предстояло главное — встать с кровати. Медленно опустив ноги вниз, я коснулась плитки и почувствовала ее прохладу. Помедлив всего секунду, я решилась и встала. Это оказалось так легко. Поверив в себя, сделала шаг, потом другой, третий и… Сделала то, о чём всю жизнь мечтала: начала танцевать, как Тося из фильма "Девчата", (любимый фильм, как никак). Только в отличие от неё, я не издала ни звука. Боялась привлечь чьё-нибудь внимание.

Но первый запал радости довольно быстро прошёл, уступив место растерянности. Что же всё-таки со мной случилось?

Это был точно не сон. В отличие от моей сестры, которая закрывала вечером глаза, а уже через секунду её утром будил будильник, мне всегда что-нибудь снилось. А если вдруг мне ночью не приснится хотя бы малюсенький сон, я буду весь день разбитой. Я это к чему говорю. К тому, что за мои двадцать девять лет мне ни разу не снился сон, где бы я чётко осознавала, что сплю, и чтобы он ещё был настолько реальным и долгим.

Кома? Тоже вряд ли. Смею предполагать, что у человека без сознания, мозг тоже проецирует сны.

Смерть? Получается, я должна была попасть в рай или ад. Но ни на то, ни на другое это место не похоже. И если абстрагироваться от Христианства и вспомнить, что ещё могло со мной случиться по мнению народов Земли, я могла, например, переродиться. Правда, я всегда считала, что перерождение подразумевается в прямом смысле. Я должна была именно родиться другим человеком или животным и не помнить себя прошлую.