Особенная или попаданка против! - Дарья Вилкова

— В том-то и дело, что всё так, — отложив в сторону вилку, стала объяснять Джули. — И почему мы не можем быть как все, так никто и не знает. Известно только, что это не лечится, проявляется с детства и может случиться в любой семье.

— А как вообще они все магичат?

— С помощью внутренних, духовных сил. Когда рождается малыш, он ничего не умеет. Способности проявляется ближе к двум годам, когда появляется осознанность. И силы растут вместе с ребёнком. Когда он мал, он может совсем немногое. Например, передвигать лёгкие предметы на маленькие расстояния. Со временем и вес, и расстояние передвижения меняются. Ещё они учатся включать и выключать свет, нагревать и остужать предметы и всякое такое.

В моей голове завертелись образы фэнтезийных фильмов из моего мира.

— Значит, взрослые могут горы свернуть, если очень захотят?

Джули засмеялась, сильно этим меня удивив. Но быстро сообразив, что это скорее нервное, не стала мешать.

— Нет, конечно, — успокоившись, заговорила девушка. — Они ограничены в своих возможностях. Магические силы схожи с физическими. Кто-то сильнее, кто-то слабее. А когда устают, проработав весь день, вечером магию используют по минимуму.

— Ясно. Но что плохого в том, чтобы не уметь магичить?

— Ты что!? Без магии мы неполноценны, несамостоятельны. Ни свет включить, ни поесть приготовить, ни наполнить накопитель. Даже поменять его не сможем. Он просто не заработает. А вся аппаратура в доме работает именно на таких накопителях.

— А попросить кого-то поменять накопитель можно?

— Можно.

— И как часто это надо делать?

— Смотря, для чего его используют, — пожала плечами Джули. — У холодильника меняют раз в три месяца, в транспорте раз в день. Но если холодильник работает сам, то вода сама не нагреется. А если дверная ручка сломалась или гвоздь забить надо? Сама не сделаешь.

— Почему? — недоумевала я.

— Что почему?

— Почему я сама забить гвоздь не смогу?

— А как? — с таким же непониманием стала смотреть на меня Джули.

— Та-а-ак. Это мы с тобой потом как-нибудь обсудим.

Было бы неправдой сказать, что я не расстроилась, узнав, что в этом мире есть магия, а я ни капли ей не обладаю. Но опустив глаза и пошевелив пальцами ног, тут же отбросила грустные мысли.

Я всю жизнь мечтала иметь здоровые ноги. Смотрела на других, полноценных, кто прожигал свою жизнь, жаловался на неё, и удивлялась. У них было всё, чтобы жить счастливо, а они были недовольны, не ценили того, что имели. Я была твёрдо убеждена, что, если бы я стала здорова, добилась бы всего чего хотела. И сейчас у меня такой шанс представился, и считать себя особенной больше не собиралась. Кстати, об этом.

— Джули, а что это за место?

— Пансионат для безмагичных. В нашей стране таких всего три.

— И много нас таких?

— Человек шестьсот по стране. Здесь живёт примерно двести.

Пока мы были на улице, я обратила внимание, что жили в пансионате люди абсолютно разного возраста. В том числе и пожилые. Я представила, что мне придётся прожить в таком месте всю свою жизнь, и немного приуныла. Сначала двадцать девять лет быть ограниченной коляской, а получив ноги, всё равно продолжать жить взаперти? Не устраивал меня такой вариант.

— Джули, поможешь мне узнать людей? Пойдём гулять, и ты будешь рассказывать мне про встречающихся на пути.

— Да, хорошо.

Я встала и хотела сходить в уборную перед прогулкой, но Джули поймала меня за руку.

— Только скажи сначала, ты правда считаешь, что Ирэн убили? Или ты просто так это сказала, чтобы меня остановить? — с обидой в голосе спросила она.

Я подняла взгляд к кусочку голубого неба, виднеющегося через окно, и ненадолго задумалась.

— Я не могу утверждать наверняка, — медленно ответила, подбирая слова. — Но мне кажется, что это так. Когда я лежала в целительской, то подслушала разговор между госпожой Доброй и нашим директором. Они говорили о шести смертях, чуть меньше, чем за год. Это ненормально для всего одного пансионата.

— Но это всё были несчастные случаи! — возразила она.

— Ты правда так думаешь!? — со скепсисом уточнила я. — Какое-то удивительно невезение для одного места.

— Ну среди постояльцев тоже есть сомневающиеся, как и ты, — произнесла подруга. — Но персонал стоит на своём. К тому же ищейка приезжал, проверял всё и никакого чужого злого умысла не нашёл.

— У меня это доверия не вызывает. Если преступление хорошо замаскировано под несчастный случай или под самоубийство, ищейки и не будут ничего искать.

— Может, ты и права.

Пока Джули обдумывала мои слова, я наконец дошла до уборной. А когда вернулась, вспомнила, что ещё хотела сказать Джули.

— Вчера ко мне заходил психоцелитель Хитроуст. Знаешь его?

— Да, — поёжилась она.

— Тебе он не нравится?

Джули на миг замерла, но поняв, что я поймала её с поличным, ответила честно.

— Нет.

— Мне тоже.

— Правда!? — обрадовалась Джули.

— Конечно. Кому он вообще может понравится? — искренне не понимала я. — Неприятный тип.

— Ирэн нравился, — вновь приуныла она. — Мы как-то даже поссорились из-за него.

— И чем он ей нравился? — не понимала я.

— С ним она чувствовала себя лучше. Он вообще многим тут нравится. Те, кто ходил к нему на сеансы, стали счастливее или хотя бы спокойней. Недовольных его работой я ещё не встречала.

— Да!? — удивилась я. — По нему не скажешь.

— Кроме моих ощущений, ничего против него у меня нет. Этого было недостаточно, чтобы Ирэн прислушалась ко мне и перестала к нему ходить. И теперь её нет, — с горьким вздохом закончила Джули.

Ну прям, как госпожа Добра.

— Не печалься, Джули. Лучше разозлись, — положив ладонь ей на плечо, чуть сжала его. — Это поможет тебе найти виновных.

— Хо… Хорошо, — Джули странно на меня посмотрела. До этой секунды ей видимо и в голову не приходило, что так можно.

— Тогда пойдём, — с приободряющей улыбкой добавила я. — Отнесём поднос в столовую и будем изучать местность. Вернее, я буду. А ты будешь моим проводником.

— Пойдём, — без энтузиазма согласилась она, и я сделала последнюю попытку её отвлечь от грустных мыслей.

— Не пойдём, — повторила её интонацию. — А пойдём! — поменяла на радостную. — Ты мои глаза и уши. Будешь сплетничать!

— Это же неприлично. — немного растеряно ответила она.

— А что делать? Не мы такие, жизнь такая, — я надела сандалии и взяла в руки поднос. — Ну?