Династия Ямато - Пегги Сигрейв

Кортеж императора двигался к американскому посольству без сопровождения машин военной полиции, движение на улицах не перекрывали. Макартур намеренно отказал кортежу Хирохито в сопровождении, максимально уязвив достоинство императора. Когда на перекрестке Тораномон зажегся красный сигнал светофора, «роллс-ройс» императора вынужден был остановиться и ждать, находясь в общем потоке автомашин. Такого на улицах Токио не происходило никогда!

Макартур находился в Японии всего месяц. В конце августа (через две недели после объявления о полной капитуляции Японии) Макартур покинул свою резиденцию на Филиппинах и прибыл на уже бывшую базу японских ВВС Ацуги. К тому времени в Токио находилось около шести тысяч американских военных, бравших под свой контроль город, где на тот момент находилась вооруженная японская группировка численностью два миллиона человек. Хирохито пришлось сделать специальное обращение по радио с приказом сложить оружие, однако выполнение приказа не гарантировало полной безопасности Макартура. Ему приходилось блефовать. Кому, как не Макартуру, было не знать о крайней взрывоопасности зыбкого мира!

С самых первых недель пребывания генерала на японской земле на него оказывалось сильнейшее давление из Вашингтона, настаивавшего на скорейшей неформальной встрече Макартура с императором и разрешении некоторых «деликатных проблем». Макартур выжидал. Консерваторы в Вашингтоне, включая бывшего президента Герберта Гувера, считали крайне необходимым установление негласного сотрудничества с императорской семьей и влиятельными японскими финансистами для защиты американских интересов в Восточной Азии. Вместе с тем такое сотрудничество не должно было быть истолковано американской общественностью как уступка Хирохито, чей имидж на Западе мало чем отличался от имиджа генерала Тодзё Хидэки (занимавшего в годы войны с США пост премьер-министра Японии). Тодзё и Хирохито в глазах западной общественности являлись главными виновниками и поджигателями войны. В западной прессе имя Хирохито муссировалось в контексте обвинения и суда над военными преступниками, фигурируя во главе либо в самом начале списков главных военных преступников. Через посредников Макартур информировал Хирохито о возможности их личной встречи, если инициатива будет исходить от Хирохито. С американской стороны тайная связь осуществлялась через военного секретаря Макартура, бывшего начальника службы ведения психологической войны бригадного генерала Боннэра Феллерса, имевшего в Японии «своих людей».

Члены императорской семьи и придворные советники убеждали Хирохито в необходимости такой встречи для сохранения правящей династии. Встречу Хирохито с Макартуром назначили на 27 сентября. Ответ передали через министра иностранных дел Ёсиду. Встречу решили провести «частным порядком» в личной резиденции Макартура на территории посольства США, а не в штабе оккупационных войск, располагавшемся в старинном здании банка «Дай Ити» неподалеку от императорского дворца.

Гриф секретности с материалов, проливающих свет на содержание беседы Макартура с Хирохито, не снят и по сей день ни в США, ни в Японии. Хорошо известны лишь, так сказать, «внешние» детали. Миновав здание музея «Окура», кортеж императора въехал в ворота американского посольства и проследовал далее по направлению к резиденции посла, где поселился Макартур с женой и сыном. Генерал Феллерс в компании с военными чинами армии США ожидал императора у дверей резиденции и вышел навстречу подъехавшему «роллс-ройсу». Из машины вышли Хирохито и маркиз Кидо. Хирохито, одетый не в традиционную военную униформу, а в дипломатический костюм образца 1930 г., удивил этим встречавших его американцев. На императоре были черный фрак, белая рубашка с воротником-стойкой со скошенными концами, полосатый галстук и брюки, также в полоску. В руке он держал шелковый цилиндр и, выйдя из машины, тут же его надел, в сопровождении камергеров проследовав к встречающим. Небольшого роста — 5 футов 3 дюйма,[2] он на фоне встречающих, людей военных, казался очень маленьким и хрупким. Усы и очки в тонкой металлической оправе не добавляли его облику большей «внушительности». Император выглядел смущенным и двигался скованно. Генерал Феллерс, приветствуя императора, отдал ему честь и, стремясь несколько разрядить обстановку, доброжелательно улыбнулся, протянул императору руку и произнес: «Добро пожаловать, сэр!» Хирохито в ответ неопределенно вытянул руку немного вперед — невиданное зрелище для японцев! Император Японии никогда и никому не жал руку. Даже для его главного советника, маркиза Кидо, получить рукопожатие императора представлялось абсолютно немыслимым. Феллерс проводил Хирохито внутрь резиденции, и поначалу Кидо попытался пройти вслед за императором, однако его остановил один из американцев, разрешивший следовать за императором только переводчику Хирохито. Кидо и остальных членов свиты препроводили в отдельную комнату для переговоров, где состоялась их беседа с Феллерсом и его людьми.

В ожидании Хирохито генерал Макартур нервно передвигал мебель по устланной пышными коврами приемной. У камина он поставил кресло, оказавшееся сбоку от большого мягкого дивана, где, как планировал Макартур, расположатся он и император. Кресло, как рассказывал впоследствии Макартур своему личному врачу, доктору Роджеру Эгебергу, предназначалось для переводчика императора, реши император взять толмача на беседу. Макартур полагал, что Хирохито в действительности не нуждался в переводе, так как в молодости жил в США, посещал там школу и бегло изъяснялся на английском. Переводчик же мог понадобиться Хирохито в том случае, если он решит не показывать знание языка Макартуру и подольше размышлять над вопросами генерала. (Удивительное замечание в записках Р. Эгеберга позволяет судить, насколько «достоверными» представлениями располагал Макартур о своем собеседнике, возглавлявшем воевавшее с США на протяжении последних четырех лет азиатское государство; возможно, он перепутал Хирохито с его младшим братом — принцем Титибу, обучавшимся в Великобритании и действительно говорившим на изысканном английском.)

Когда Макартуру доложили о прибытии Хирохито, генерал пошел ему навстречу, обратился к императору со словами «Ваше Величество», деловито пожал руку. Лицо Макартура оставалось невозмутимым, он обошелся без дежурной улыбки. Макартур, в отличие от одетого строго официально Хирохито, намеренно выбрал летнее обмундирование цвета хаки без единой нашивки и знаков различия, без фуражки, ворот рубашки широко расстегнут. Американский военный фотограф, по сигналу, сделал три официальных фотографии генерала и императора — договоренность о съемке была достигнута заранее. Хирохито стоял прямо и строго, его лицо не выражало никаких эмоций, руки недвижно прижаты к бокам. Макартур, напротив, как бы возвышаясь над императором (благодаря преимуществу в росте), принял расслабленную и непринужденную позу: ноги расставлены, руки на поясе, с небрежным упором в бедра. Это была одна из любимых поз Макартура, по натуре весьма артистичного человека. Даже в годы войны, снимаясь для прессы, он позволял себе «постановочные» съемки. Для него организовывались фотосессии, где он изображал себя высаживающимся на очередной враждебный берег… Фотограф закончил съемку, и генерал подвел гостя к камину. Хирохито сел на приставленное к дивану кресло, поэтому Макартуру, к его вящей досаде, пришлось занять диван в компании с переводчиком. Макартур тут же потянулся за табаком и протянул Хирохито американскую сигарету. Император не курил, однако взял сигарету, и Макартур поднес огонь. Рука Хирохито с сигаретой мелко дрожала, и он не затягиваясь докурил ее до конца, в то время как Макартур дымил трубкой из стержня кукурузного початка. Оба курили молча, каждый собирался с мыслями. Слуга-японец принес кофе, традиционного японского горячего зеленого чая не предложили. Император отказался от кофе. Позднее высказывалось мнение, будто император боялся отравления, хотя возможно и другое объяснение: из-за сильного нервного напряжения он просто не рискнул управляться с кофейной чашкой.