Повседневность Средневековья - Мария Ивановна Козьякова

«рамочный синдром»: надо исключить из совместной жизни то, что к бытовизму не относится, — профессиональную деятельность, художественные и раритетные, особо значимые артефакты, а также исторические формы общественного сознания, то есть искусство, религию, политику и другие. Речь пойдёт о человеческой жизнедеятельности, и пониматься она будет не в биологическом, а в социальном и культурном смысле, когда люди «вообще функционируют», писал историк-медиевист Ж. Ле Гофф. Повседневные человеческие практики и делают человека человеком, формируя и оттачивая его человеческие качества.

Мастер Дрезденского часослова. Пирушка. 1515

Повседневность уподобляется «жизненной стихии», наглядно показывая свою асобытийность: мелкие факты, едва заметные во времени и в пространстве, повторяясь, обретают всеобщий характер, распространяются на всех уровнях общества, характеризуя его, бесконечно его увековечивая. Именно эта «бесконечность» и делает повседневность внеисторичной: она расплывчата и неопределённа, и традиционная событийная история только «держит» эту субстанцию своим временным интервалом, почти не влияя на неё. С точки зрения «жизненного мира» культура предстает не как событие, а как процесс. Событие, являющееся краеугольным камнем традиционной истории, исчезает, растворяясь в энтропии повседневного. Более всего для её описания подойдёт обоснованная Ф. Броделем и используемая школой «Анналов» категория длительного исторического времени — Longue duree.

А сейчас обратимся к нашему времени. Начало информационной эпохи связано с интенсивным развитием принципиально новых информационных технологий. На их основе складывается экранная культура, центром которой является экран как завершающий элемент сложнейших электронных устройств. Экран телефона, телевизора, компьютерный монитор представляют собой важнейшее средство и одновременно условие получения информации. Большие и маленькие — огромные киноэкраны и электронные табло, которые устанавливаются в местах большого скопления людей, миниатюрные дисплеи навигатора и мобильного телефона, экраны телевизора и мониторы компьютера, дисплеи в банкоматах и платёжных терминалах, в уличной рекламе, — они окружают нас повсюду, выступая посредниками в повседневной жизни. Экран, экранная культура рождают нашу современную виртуальную реальность, имеющую противоречивый, парадоксальный характер. В настоящее время она воспринимается как важная, неотъемлемая часть жизни общества, его обычная среда.

Французский историк Фернан Бродель

Массовая экранная культура особым образом влияет на восприятие людей: образ мира формируется на основе доступа к визуальным информационным каналам и таким образом возникает «двойной смысл реальности» — в виде фактически протекающей и в виде виртуальной, которая способна упразднять, подменять, искажать фактический материал. Трансформируя сущность вещей или явлений, она тем не менее может производить впечатление особой достоверности. Что знаем мы о «тёмных веках», как представляем себе средневековую жизнь? Главным образом так, как показывают фильмы.

Искусственно смоделированный мир кинематографа имеет массу преимуществ перед книгой. Воздействие экрана волшебно и необъяснимо: движущиеся картинки приковывают к себе внимание, привлекают, притягивают зрителя, который может следить за происходящим на экране только лишь потому, что там просто что-то происходит. Действие на экране воспринимается не логически, но эмоционально. Экран значительно усиливает эмоциональный эффект, поскольку синтезирует звук и изображение, использует акустический и визуальный каналы восприятия. Такое комплексное воздействие максимально эффективно: картинка, образ не требуют осмысления, они могут воздействовать непосредственно на подсознание, минуя все интеллектуально-логические барьеры.

Фрагмент из книги Реньо де Монтобана. 1300–1320

Особенность сферы искусства — это «высокая магия». Признание магического, «одурманивающего» действия кинематографа стало практически общим местом. Кинематограф и телевидение создают собственную реальность, конструируя фантастический мир зрительных образов и событий. В них событийный ряд, герои наделяются таким содержанием и качествами, существование которых невозможно в окружающей человека физической реальности.

Компьютерные технологии позволяют моделировать не только отдельные образы, но и различные пространства, новые фантазийные миры, равные по силе убедительности реальному миру. Идут звёздные войны, летают драконы, сражаются эльфы и гномы — кинематограф стирает границы между реальным и виртуальным миром. И мы почти верим в эту игру. Игровой приманкой служит небывалая свобода, возможность преодоления барьеров физической реальности, вроде путешествий в прошлое. Конечно, сам виртуальный мир становятся ценностью только для той аудитории, которая готова воспринимать его условность, эфемерность этой среды.

Исторические фильмы чрезвычайно популярны. Прекрасный пример — квазиисторическая эпопея борьбы за Железный Трон в американском телесериале «Игра престолов», основанном на цикле романов «Песнь Льда и Огня» Дж. Мартина. Сериал считается самым дорогостоящим в жанре фэнтези, одним из самых крупнобюджетных проектов на современном американском телевидении. Отличаясь огромным количеством персонажей, разнообразием сюжетных линий, он впечатлял зрителей своими фантастическими существами — драконами и мертвецами, натуралистическими убийствами, эротическими сценами, а также искусственными языками и диалектами, снабжёнными ненормативной лексикой. Тем не менее, несмотря на фантастичность фабулы, многие эпизоды фильма хорошо показывали средневековый нарратив, погружая зрителя в обстановку «тёмных веков».

Да, исторический фильм имеет много преимуществ перед книгой. Но и у книги есть достоинства. Она позволяет неторопливо размышлять, включает собственную фантазию читателя. Кроме того, текст, книга, чтение противостоят такой новой напасти нашего времени, как синдрому «безвременья» у смотрящей, слушающей, читающей публики. В современном обществе исчезает ощущение временной удалённости, прошлое и будущее становятся плохо различимыми, поскольку электронные технологии создают собственное время. Они, как некогда писал известный учёный М. Маклюэн, низвергли господство времени и пространства, и нет уже между ними единства.

На простом, бытовом уровне современные массмедиа фиксируют внимание не на прошлом или будущем, а на сиюминутной событийности, на проживании исключительно текущего момента: здесь и сейчас, сегодня. Мир в результате становится «ускользающим» — и «ускользающим» становится восприятие времени: утратив свою целостность, оно дробит единое русло бытия на множество произвольных течений. Становясь обычной, эта ситуация преодолённого, «поверженного» времени формирует особое отношение к жизни, в наибольшей степени проявленное у новых поколений, привычных к тому, что индивида ставят в центр вселенной.

Современная молодёжь обладает так называемым вневременным сознанием, плохо ориентируется в исторической событийности. Для неё исчезает временная дистанция: это происходит за счёт впечатляющей наглядности исторических фильмов, всевозможных ретроспективных реконструкций. Что монголо-татарское нашествие, что петровские реформы или же Великая французская революция — всё едино, всё находится на расстоянии вытянутой руки, нажимающей кнопки на телевизоре или ноутбуке. Самый удалённый временной период требует для «погружения» в него всего лишь похода в кинотеатр или же к зрительской трибуне.

Эпоха постмодерна, однако, сложна и противоречива, она создаёт диаметрально противоположные тренды, как будто спорит сама с собой. Ответом на грозящее обществу безвременье стала своеобразная «тоска по истории», идеи «ретро». Реставрационные мотивы, всевозможные ретроспективы, возрождающие исторический нарратив, становятся модой. Классика обретает особую ценность в качестве исходного материала для его препарирования, будь то литературные произведения, классическая музыка, картины старых мастеров. Ремейки и парафразы, реплики и