Повседневность Средневековья - Мария Ивановна Козьякова

стаскивать с коня. Его использовали даже пехотинцы; впоследствии от него произошла алебарда. Что же касается оружия пешего войска из зависимых людей, то здесь не было никаких правил: они могли сражаться палицей, секирой, иметь пращи, лук и стрелы, арбалеты. Специальная роль при этом отводилась палице: она использовалась как оружие священнослужителями, так как им запрещалось проливать кровь.

Так же основательно, как рыцаря, снаряжали боевого коня: как и на всадника, на него надевали особые доспехи. Его покрывали длинным чепраком из материи или кожи с нашитыми металлическими бляхами, на голову, чтобы предохранить от стрел или ударов меча, надевали кожаный либо металлический наглавник. Так называемый латный конь должен был обладать специальными характеристиками, чтобы быть пригодным для боя. В первую очередь, он не должен был бояться самого сражения, быть мощным, выносливым и одновременно чутким, послушным, поскольку от его поведения зависела жизнь всадника.

Технический прогресс, о котором следует упоминать с оговорками, в первую очередь был направлен на совершенствование производства вооружения. Железа в Средние века было мало, оно дорого стоило, его не хватало на плуги и лопаты, но мечи из него производились исправно. Металл, использовавшийся в оружейном деле, был высшего качества: сталь мечей великолепно закалена, оружие украшалось чернью, позолотой, гравировкой. В XIII в. достигает расцвета искусство ковки кольчуг.

Стремление обезопасить себя, обеспечить максимально возможную защиту в бою ведёт к постепенному утяжелению доспехов и оружия. Эта тенденция продолжается вплоть до XIV в. Рыцарь становится практически неуязвимым — побеждают большей частью пленением, раненых и погибших в битвах относительно немного. Так, в сражении при Бувине в 1214 г. король Филипп Август был окружён и повален на землю, но противник не смог причинить ему вреда, поскольку короля надёжно защищали доспехи. Всё, однако, имеет свои пределы. Чрезмерный вес всадника изматывал коня, а его самого делал неповоротливым и даже беспомощным: если под ним убивали лошадь, то он не в силах был подняться с земли без посторонней помощи. Отрицательные стороны тяжёлого вооружения проявились при столкновениях западных рыцарей с иным типом войск, — например в Палестине, в Ледовом побоище и даже в Европе XIV в.: пешее войско швейцарцев разгромило рыцарскую конницу Габсбургов в 1315 г. Проблемы стали очевидны к концу Средневековья, в эпоху же своего расцвета рыцарство безраздельно господствовало над мирным населением Европы. Небольшого числа воинов, закованных в броню, было достаточно, чтобы разогнать плохо вооруженные толпы крестьян.

Превосходное вооружение — не единственный фактор могущества рыцарства. Не менее важно то, что оно было единственным сословием, воспитанным и обученным для войны. От будущего воина требовались хорошая подготовка и закалка, начинавшиеся в самом нежном возрасте. «Кто до 12 лет остаётся в школе, не садясь верхом, годится только на то, чтобы стать священником» — гласит поговорка. С 7-летнего возраста мальчик начинал постигать военные премудрости. Сначала он служил пажом в замке сюзерена своего отца, с 14 лет, а иногда и раньше, становился дамуазо, слугой и оруженосцем своего господина. Он сопровождал его на войне, прислуживал за столом, чистил коня и оружие, одновременно осваивая азы рыцарской науки. Юноша заботился не только о своем сеньоре, но и о всех его домашних и при этом учился принятым в обществе манерам и обхождению. Повзрослев, дамуазо проходил обряд посвящения в рыцари, что знаменовало его совершеннолетие.

Символическая церемония посвящения основывалась на древних традициях инициации, в данном случае — германских племен. В феодальном обществе посвящение в рыцари означало включение молодого человека в особую группу военной элиты. Церковь, верная своему призванию руководить жизнью общества, освящает, в общем-то, языческий обряд, давая ему своё благословение. Накануне юноша целый день постится и молится, ночь бодрствует в церкви, а на рассвете выстаивает мессу и получает причастие. Так, принц Уэльский провёл знаменательную ночь со своими товарищами в церкви Вестминстерского аббатства.

Старейший рыцарь или священнослужитель, совершая обряд, вопрошает юношу о целях вступления в ряды рыцарей. Он принимает от него клятву защищать святую церковь, вдов и сирот, слабых против сильных. Текст этой клятвы содержит идею отрицания устоев феодального мира силы, хотя, конечно же, в ней гораздо больше условной патетики, чем жизненных реалий. Известный исследователь рыцарства М. Оссовская, говоря о «защите слабых», отмечает не без юмора, что ей «не известен ни один случай, где этим слабым оказался бы обиженный судьбой мужчина». Скорее всего, речь идёт о словесной формуле, идее, призванной возвысить и облагородить кровавый труд воина. Нечто вроде спасения невинных девиц из лап дракона.

Молодого человека опоясывают мечом, надевают шпоры. Вручение оружия — кульминация церемонии. Его совершает самый могущественный рыцарь данного круга. В случае с принцем Уэльским это сделал король, его отец. Роланда, по легенде, опоясывал мечом Карл Великий. Старейший сеньор в присутствии своих вассалов наносит дамуазо символический удар ладонью по затылку или щеке, либо плоской стороной меча по плечу — единственный удар, который рыцарь может получить, не возвращая. Затем новичок демонстрирует свою ловкость и военную выучку. В столь воинственную эпоху посвящение становится главным событием в жизни молодого человека и его семьи.

Ценности рыцарства

В среде военной аристократии процветает культ силы. Рыцарь имеет сильное, тренированное тело, он плотен и широкоплеч. Жизнь требует от него постоянной активности на войне, турнире, охоте. Он должен быть физически красив и привлекателен — таков идеал этого воинственного времени, прославлявшего телесную мощь.

Главные качества рыцаря — мужество и отвага. Самое тяжкое обвинение, какое может быть ему предъявлено, — трусость, и потому он скорее будет демонстрировать своё бесстрашие вопреки здравому смыслу, чем соблюдать разумную осторожность. Зачастую безрассудная дерзость обрекает на поражение всё предприятие. Так, легендарному Роланду было стыдно трубить в рог, прося о помощи, и из-за этого его отряд и он сам погибли. Король Арагона Педро II из-за подобной же бравады отказался от выгодной позиции, чем погубил своё войско и попал в плен. Любовь к войне, привычка к насилию провоцируют жестокость. Безжалостность возводится в ранг достоинства. Воины опьяняются кровавым вином сражений, привыкая к этому, как к сильнодействующему наркотику. Трубадур Бертран де Борн, сподвижник Ричарда Львиное Сердце, воспел в XII в. этот воинственный идеал:

Любо мне…

Ломать копья, протыкать щиты и разрубать воронёные шлемы,

Бить и получать удары.

…Ничто не доставляет мне такого удовольствия,

Ни еда, ни питьё, ни сон,

Как возглас «Вперёд!», раздающийся с двух сторон,

…И вид убитых с торчащими в боку

Обломками копий с флажками.

…Ах! Надо биться сотнями, тысячами,

Чтобы потом нас воспели в поэмах.

Христианскому милосердию и состраданию нет места в