Охота на бабочку - Аркадий Трифонов

И когда назначили совет пионерского отряда класса, на котором одноклассники собирались обсудить ее недостойное поведение, Настя решила: этому не бывать никогда. В тот день она не пошла в школу, сославшись на недомогание. Когда родители ушли на работу, включила музыку на полную громкость, взяла на кухне самый острый нож, включила воду в ванной комнате и там заперлась…

Видно, мама сердцем почувствовала что-то неладное, прибежала с работы, с помощью соседа удалось взломать дверь в ванную. Все дальнейшее происходило с Настей словно во сне. «Неотложка», горестные причитания матери, беспомощно опущенные плечи отца. Настю не забрали в больницу. Врач «скорой помощи» посоветовал соблюдать дома полный покой, ограничить общение с кем бы то ни было и обратиться к опытному психотерапевту. А спустя неделю Настя уже училась в другой школе.

И вновь потянулись для нее однообразные, серые будни: скучные школьные уроки, унылые перемены, занудные наставления взрослых.

«Не ходи в коротких юбочках!.. Сними серьги!.. Не дурачься, посмотри на себя в зеркало, на кого ты похожа!.. Не строй глазки мальчикам!.. У нас в семье нет большого достатка, поэтому думай об учебе!.. Не будешь хорошо учиться — станешь подметать улицы или мыть окна в порту!» — все это она слышала, начиная с детского сада. И в школе, и в семье было принято любыми способами подавлять врожденную сексуальность советской девочки, внушать ей мысль, что быть женственной — это плохо. Она имела право и обязанность стать скромной девушкой, хорошей хозяйкой, заботливой матерью, но сексуальной женщиной — ни в коем случае!..

Время лечит. Так думали ее родители, тихо радуясь, что все плохое для дочери осталось позади. И в новой школе никто ни о чем даже не подозревает. Настя так не думала. Что-то не давало ей покоя, будоражило, мешало спать по ночам. Мысленно она то и дело возвращалась в школьную раздевалку, все еще испытывая ужас и омерзение и одновременно ощущая что-то несбывшееся, чего особенно желала сейчас. «Ну почему этот дебил не смог тогда сделать все так, как надо?.. Уж коль опозорил на весь белый свет, то пусть было бы правдой то, о чем все говорят, а так… Что-то и случилось, и не случилось — какая глупая ситуация».

То первое испытанное ею ощущение, хоть и не доведенное до логического конца, продолжало мучить ее и до сих пор будоражило воображение.

Уже потом, спустя несколько лет Настя как-то в пылу откровения рассказала о том случае своей подруге. И спросила:

— Знаешь, я тогда ничего такого не почувствовала. Но это было странное ощущение, ни с чем другим не сравнимое. Даже с первым оргазмом… А что может быть лучше первого в жизни оргазма?

Кажется, подруга так ее и не поняла. Засмеялась и сказала, лениво потягиваясь:

— Все последующие!..

Потом наступила весна. Все вокруг расцвело, очистилось от зимней спячки и похорошело. Город готовился праздновать Первомай.

Настя любила праздники, особенно их ожидание. Они хоть что-то добавляли в ее однообразную жизнь. Каждый раз в предвкушении праздника она загадывала желание в тайной надежде, что оно наконец сбудется и все для нее изменится в лучшую сторону. Как именно все может измениться — она не представляла себе. Но жизнь без надежды казалась и вовсе невыносимой. Она любила свой город, который считала своей родиной. Город, где все улицы ведут прямо к морю. Где нет метро, но есть яркие трамвайчики. Где «бульвар Французский весь в цвету». Где креветок продают на каждом углу стаканами, как семечки. Где, как сказал Пушкин, «долго ясны небеса». Где пахнет морем и постоянно дует ветер. Где булыжная мостовая. Где по-сумасшедшему цветут акации. Где влажный воздух и блестящие глаза… Эх…

В школе неожиданно узнали о ее гимнастическом прошлом и выдвинули для участия в физкультурном параде. Настя хотела было отказаться, но, когда узнала, что по этому случаю ее на целых две недели освободят от школьных занятий, моментально согласилась. Все же какое-никакое, а развлечение. Возможность на законных основаниях освободиться от опостылевших школьных будней.

Тренировка физкультурников проходила на местном стадионе. Тогда к этому относились очень серьезно, готовились тщательно. Ведь идти предстояло по главной площади города, перед местным начальством. Поэтому на стадионе были собраны коллективы со всего города. Девочек подбирали по росту. Настю определили в старшую группу, вместе с выпускницами школ и первокурсницами института физкультуры. Ей это особенно льстило, хотя с первого дня опять пришлось вспомнить прежние навыки обращения с обручем и лентой.

Чтобы движения участниц выглядели синхронно, Настю и остальных девчонок с утра до вечера заставляли множество раз выполнять одни и те же упражнения. Командовала их группой энергичная женщина в спортивном костюме, велосипедной кепке, с мегафоном в руках. Была она постоянно чем-то недовольна, гоняла и ругала своих подопечных на чем свет стоит.

— Ну что вы, как дохлые мухи, двигаетесь?.. Вас что, дома не кормят?.. Образины! Уродины! И где вас только таких набрали на мою голову!..

Женщина требовала, чтобы к ней обращались по имени и отчеству, но девчонки между собой сразу окрестили ее Гидрой. За глаза иначе и не называли. Особенно от нее доставалось Насте. Она не сразу смогла освоить синхронные движения и делала все по-своему.

— Куда опять поехала? — кричала на нее Гидра в мегафон. — Ты портишь мне всю картину!.. А ну еще раз!.. И чтобы без отсебятины!..

— А я, как вы хотите, не могу! — отвечала Настя с вызовом. — Вот так у меня лучше получается… Давайте попробуем немного изменить это движение…

Женщина остановила занятия, подозвала Настю к себе и сказала уже без мегафона:

— Ну вот что, милочка… Здесь командую я. Я знаю, что лучше, а что вовсе не годится. По принципу: не можешь — научим! Не хочешь — заставим!.. А будешь своевольничать, я всем прикажу повторять эти упражнения до седьмого пота… Так вот, маленькая стерва! Посмотрим, как к этому отнесутся твои подружки…

Насте хотелось отказаться от выступления и вовсе не приходить на тренировки. Но одна мысль о том, что ей опять придется посещать занятия в школе, заставляла, сцепив зубы, являться на стадион в очередной раз и терпеть насмешки Гидры. У девочки разболелись ноги и спина, так что, приходя домой, она без сил валилась в кровать и моментально проваливалась в сон. Но продолжала терпеть.

И вот наступил день, когда должен был состояться первомайский парад. Физкультурников одели в яркие спортивные костюмы, выстроили на стадионе, и начались последние наставления. Гидра оглядела свою группу и вновь заставила девушек повторить упражнения. И тут, во время прыжка, Настя подвернула ногу. Она невольно вскрикнула от боли, захромала и бросила обруч.

Это не осталось без внимания Гидры.

— А ну подними, — угрожающе проговорила она.

— Не буду, — отрезала Настя. — Мне больно, нога…