Возвращение - Джек Макдевит

Мы сидели в гостиной, украшенной семейными фотографиями: Кали и Джей с двумя детьми и пожилой парой – видимо, чьими-то родителями. Еще больше было снимков самих детей, а также немецкой овчарки. Пса звали Винни, он лежал на полу рядом с креслом Кали.

– В Хантсвилле, – продолжал Джей, повернувшись к жене, – хранилась также бо́льшая часть экспонатов из музея во Флориде. Это самое начало космической эры.

– Того самого, неподалеку от космодрома? – спросила она.

– Да, на мысе Канаверал. – Он взглянул на меня. – Туристы до сих пор охотно посещают его, правда теперь для этого нужна подводная лодка. – (В те времена почти вся Флорида, не считая полосы в сотню миль шириной на самом севере, ушла под воду.) – Нам нужен кто-нибудь вроде тебя, Алекс, чтобы раздобыть дневник Катлера. Знаешь, кто такой Катлер?

– Абрахам Катлер, – кивнул Алекс. – Был директором музея в Хантсвилле, когда ситуация стала критической.

– Верно. В музей ворвалась толпа, вынесла часть экспонатов и подожгла здание. Катлер решил, что с него хватит, и за несколько месяцев вывез из музея все, что было можно, порой под обстрелом. Предположительно, его убили грабители, но мы не знаем наверняка. – Джей не скрывал разочарования. – Ты говорил о большой ценности передатчика Корбетта. Так вот, я отдал бы два таких передатчика за отчет Катлера о тогдашних событиях. Стандартная версия гласит, что все забрали в Централию и поместили на хранение в Юнион-Сити. Вероятно, так и есть, но непонятно, что случилось потом. Есть сведения, что сестра Катлера опубликовала его дневник, но ты сам знаешь, что тогда творилось. Электроника отправилась к чертям, и все пропало. В каком-то смысле мы знаем больше о Древнем Египте, чем о Соединенных Штатах той эпохи.

Алекс грустно улыбнулся. Египтяне все высекали в камне. Через несколько столетий возникли вторые Соединенные Штаты. Вернулись на историческую сцену и большинство крупнейших государств, рухнувших в Темные века. Конечно, сейчас они уже не существуют, по крайней мере в прежнем виде. Наконец кто-то пришел к выводу, что между независимыми государствами всегда будут трения и всего лишь один идиот наверху может начать войну, которая при наличии сверхсовременного оружия станет гибельной для всех. Именно потому сотнями планет и отдаленных космических поселений теперь руководит единое правительство.

– Катлер, – продолжал Джей, – по сути, был второстепенной фигурой. Нет даже доказательств, что именно он вывез все из музея, – во всяком случае, у меня. Но так или иначе, кто-то это сделал.

Кали – темноволосая, ясноглазая, с жизнерадостной улыбкой – сразу же понравилась мне. Кармоди познакомили нас со своими детьми, которые через несколько минут ушли наверх, якобы собираясь сесть за уроки. Оттуда доносилась негромкая музыка, порой разговоры и смех.

– Хотите выпить? – спросила Кали.

Я не знала ни одного из предложенных мне напитков и выбрала нечто под названием «Виргинская пуля». Оказалось неплохо, хоть и крепковато, на мой вкус.

– Ты, случайно, не знаешь Леса Фремонта? – спросил Алекс Джея.

– Мы здоровались друг с другом, но не более того.

– Он поддерживал контакты с Бэйли. Как я понимаю, они немало времени провели вместе.

– Ага. Увы, ничем не могу помочь. Могу лишь сказать, что Фремонт увлекается археологией Золотого века так же сильно, как Бэйли, но это, в общем-то, и все.

– Не знаешь, где его найти?

– Герберт, – обратился Джей к домашнему искину, – что скажешь?

– Он живет все там же, Джей. В Шантийи.

Герберт назвал адрес. Шантийи, на берегу озера Вашингтон.

– Ладно, – кивнул Алекс. – Хорошо. А как насчет Лучаны Моретти? Знаешь что-нибудь о ней?

Джей пробормотал себе под нос имя и нахмурился:

– Что-то слышал.

– Работает в фонде Саутвика. И еще преподает музыку.

– Ну да. Преподавательница музыки, интересующаяся археологией. Она бывала на конференциях.

– Ты с ней общался?

– Да. Приятная женщина. Но чем-то похожа на Фремонта: «здравствуйте, приятно познакомиться» – и больше ничего. Хочешь, чтобы Герберт поискал информацию?

– Да, пожалуйста.

– Герберт? – спросил Джей.

– Преподавала в университете Бекхэма, – ответил искин. – Ушла оттуда три года назад и поступила на аналогичную должность в Амазонский колледж искусств.

– Где это? – поинтересовался Алекс.

– В Коринтии, – ответил Герберт.

– Это в Южной Америке, – добавил Джей. – На Амазонке, само собой.

Мы сели в поезд на магнитной подушке. Последние десять минут перед Шантийи поезд шел вдоль берега озера. Мелькнули пристани, лодки, несколько рыбаков, а затем мы неожиданно увидели мемориал Вашингтона, вздымающийся над водой. Считалось, что он выше первоначального обелиска, хотя никто не знал в точности. Восстановление этого памятника стало последним вызовом, который жители Америки бросили морю, постепенно поглощавшему их континент и остальной мир.

Когда-то над водами озера возвышался и купол старого Капитолия, но он напоминал о расколотом американском обществе, умалял величие обелиска, и в итоге его снесли.

Естественно, я знала, как выглядела столица Золотого века в те безмятежные времена. Когда мы совершали подводную экскурсию по Атлантиде несколько лет назад, вид затопленных руин не вызывал прилива эмоций, ведь сведений об Атлантиде в эпоху ее расцвета не сохранилось. Здесь все было иначе. Мчась вдоль побережья, я думала о том, что увидят туристы в Андикваре десять или одиннадцать тысяч лет спустя. Гуляя в окрестностях парка Независимости и Дворца народа, мы думаем, что они будут существовать вечно. Однако вечность – это слишком долго. Те, кто жил в Вашингтоне до наводнения, вероятно, думали так же о своем городе. Но все это временно, ребята. Постоянство – лишь иллюзия.

Планета выглядела совсем не такой, какой ее знал Нил Армстронг. Исторические города Золотого века в основном располагались на побережье или вблизи него. Соответственно, бо́льшая часть их исчезла навсегда. Остались Париж, Рим, Мадрид, Тегеран и еще несколько.

Не стало и государственных границ, которые исчезли в четвертом тысячелетии вместе с государствами. Все предыдущие попытки создать мировое правительство терпели неудачу, приводя к конфликтам между странами, пока в начале пятого тысячелетия не возник Мировой союз. В конце концов появилось и всемирное правительство; все боялись этого, но оно оказалось не более неэффективным или коррумпированным, чем прежние власти. Главным его достижением в те времена стало сохранение мира. Постепенно, когда беспорядки улеглись и Темные века миновали, возникла мирная и успешная цивилизация. На Земле все, по сути, жили в отдельном округе или похожем образовании. Возможно, относительное спокойствие в конце концов наступило потому, что люди смогли жить достойно. Рвущихся к власти негодяев обуздывали. Профессиональных политиков не стало. Как отметил Ингмар Мозека, возможно, дело было в том, что всем стало доступно широкое образование и благодаря этому появились ответственные граждане, которых было не так легко одурачить. Законы и политику творили представители населения, которые избирались на ограниченный срок, а затем возвращались к обычной жизни. Любой мог жить так, как ему хотелось, не заботясь о пропитании.