Котовский. Робин Гуд революции - Олег Смыслов

— Хорошо сделали, что взяли письмо, — одобрила я ее.

Это письмо было от Котовского, длинное, обстоятельное, красноречивое. Я очень сожалею, что не сохранила хотя бы копии с него. Но минуты были сочтены, наутро его могли повесить. Он уже несколько дней тому назад написал мне это письмо, но его до меня не допускали. Он клялся, что лично никогда никого не убивал, а только дирижировал своей шайкой. Но ведь это то же самое. Кроме того, он умолял меня просить моего мужа помиловать его, отправить на фронт в самые опасные места, что он с радостью погибнет за Родину в бою с немцами, что в крайнем случае он умоляет его расстрелять, но не вешать, как собаку, что он сын офицера и такая позорная смерть для него ужасна. Я читала это письмо и с жутким чувством сознавала, что в первый раз в жизни у меня в руках жизнь и смерть человека. Это была большая ответственность перед Богом, и мне очень жаль, что это письмо не сохранилось у меня, оно было приложено к делам военного прокурора на Юго-Западном фронте (С. А. Батога). Думать не было времени, нужно было действовать. Я перекрестилась и стала звонить в телефон генерал-губернатору Эбелову, градоначальнику Сосновскому, Одесскому военному прокурору (не вспомню теперь его фамилии). Я умоляла задержать казнь Котовскому, дать мне возможность списаться с мужем. Надо мной смеялись, даже возмущенно говорили: «Охота Вам беспокоить Алексея Алексеевича, на рассвете вздернут эту собаку Котовского и баста…»

— Я удивляюсь вам всем, какие вы христиане. Мне тошно подумать, что человека «вздернут», по вашему выражению, — возражала я.

Наконец мне все же удалось уговорить отложить казнь Котовского на несколько дней. Я облегченно вздохнула и стала писать письмо мужу. Едва я его кончила, как в комнату вошла опять моя горничная.

— Тут жандарм едет курьером в штаб генерала. Очень боится опоздать на поезд, спешит. Но говорит, что, как обещал раз и навсегда генеральше, никак не может уехать с бумагами в штаб, не заглянув к Вам.

— Зовите его скорее сюда. (Господи! Я положительно увидела в этом совпадении руку Провидения.)

Вошел мой усатый приятель, звякнув шпорами.

— Не прикажете ли чего передать Его Высокопревосходительству или братцу господину полковнику? Если что готово, а то мне до поезда полчаса осталось. — Готово, готово, милый мой, спасибо, что зашли, вот мы спасем с Вами жизнь человеку, Господом дарованную, а мы не имеем права ее отнимать, — говорила я, безумно торопясь положить письмо в конверт, всунув туда же письмо Котовского. Руки у меня дрожали и голос тоже, и мой приятель унтер-офицер, вероятно, не все понял, что я бормотала, и был немало удивлен.

— Отдайте в руки генералу, как только приедете, скажите Григорию, чтобы доложил о вас ему, это очень важно, и что я приказала как можно скорей в руки передать генералу.

— Слушаюсь, будет исполнено, не сумлевайтесь, Ваше Высокопревосходительство.

И вот на другой же день к вечеру мне стало известно, что Алексей Алексеевич говорил по прямому телеграфному проводу с Одесским штабом и что он совсем отменил смертную казнь Котовскому и заменил ее каторжными работами. Спасибо Алексею Алексеевичу, он избавил меня от тяжелого впечатления казни человека, кто бы он ни был».

К слову сказать, Алексей Алексеевич Брусилов (1853–1926) был русским и советским военачальником. Генерал от кавалерии (1912), генерал-адъютант (1915), Главный инспектор кавалерии РККА (1923). Среди множества его наград — два ордена Святого Георгия 3-й и 4-й степени. С марта 1916-го он — главнокомандующий Юго-Западным фронтом. В июне того же года провел успешное наступление своего фронта (знаменитый Брусиловский прорыв), за что был представлен к ордену Святого Георгия 2-й степени и награжден георгиевским оружием с бриллиантами. Во время Февральской революции поддержал смещение Николая II и приход к власти Временного правительства. Был горячим сторонником создания «ударных» и «революционных» частей.

3

История помилования Котовского была непростой, потому как 16 октября Надежда Владимировна писала своему мужу:

«Дорогой мой, я позволяю себе телеграфировать об Котовском, так как никогда в жизни не была в таком тяжелом положении относительно жизни и смерти человека. Прочти это письмо или хоть подчеркнутые мною места. Начальник тюрьмы, председатель военного суда и очень много других лиц говорят мне, что он производит впечатление действительно кающегося человека. Так хоть замени виселицу расстрелом, если нельзя даровать жизнь, как он просит. Но лучше всего совсем спасти человека.

…Может быть, можно отправить этого разбойника Котовского на фронт на суд Божий. Подумать только, как часто такие разбойники бывают честнее и благороднее всяких чинушек военных и штатских, обкрадывающих русское правительство и народ исподтишка…»

Нетрудно заметить, что супруга генерала, прежде чем попросить мужа о снисхождении к судьбе смертника, пообщалась со многими должностными лицами и выяснила, судя по всему, немало, как о самой личности Котовского, так и о его поведении. Все это, безусловно, сыграло главную роль в судьбе нашего героя. А 18 октября 1916 года генерал Брусилов своей властью заменил Котовскому смертную казнь каторжными работами.

Следующее письмо Надежды Владимировны, написанное уже в конце октября, объясняет если не все, то многое:

«Милый мой, ты прости, что я такую суматоху подняла из-за приговора Котовского. Я не знаю, действительно ли он разбойник или идейный анархист, я не следила за процессом, у меня нет для этого времени. Но раз человек обратился ко мне, то уж ты устрой так, чтобы на моих руках крови не было. Бог все разберет. Иной разбойник лучше иного министра. Здесь все на меня рассердились, что я задержала исполнение приговора военного суда на целые сутки, пока не довела до тебя всей этой истории. Я телеграфировала ночью прокурору и генерал-губернатору и градоначальнику, пока не добилась своего. И как удачно, что твой милый усатый жандарм заглянул ко мне прежде чем на поезд, с экстренными бумагами из штаба. Я вижу в этом Божью волю. И вот жизнь человека спасена. Я даже не знала, что у тебя есть право совсем отменить смертную казнь, и только надеялась, что ты сможешь приказать пересмотреть дело вновь, все же он бы видел, что я сделала, что смогла. Слава Богу, что так вышло. Спасибо тебе…»{РГВИА. Ф. 162. On. 1. Д. 16. Л. 96–97. Копия.}

Нетрудно заметить, что в один прекрасный день в судьбу Котовского, когда его жизнь висела на волоске, вмешалась что-то неземное, что-то потустороннее. Он должен был еще жить. Будто сам Господь Бог поцеловал его в макушку… Ему действительно повезло, так как генерал Брусилов не всегда миловал… Например, в январе 1917 года он отклонил прошение о помиловании и утвердил смертный приговор группе солдат 223-го пехотного Одоевского полка, осужденных за участие в антивоенных выступлениях. 26 января 1917 года он телеграфировал в Ставку: «Необходимо для примера немедленно привести приговор в исполнение. Совершенно недопустимо никакое снисхождение».

4

Только-только высохли чернила на документе об отмене смертной казни нашему герою, как произошла Февральская революция. И это еще один судьбоносный исторический поворот в судьбе Котовского.