Морковка для босса - Мария Зайцева

Мне ее не хватает. Так не хватает!

А она совсем не идет на контакт…

Заблокировала меня во всех мессенджерах… И даже симку Морковки заблокировала!

Я ничего не мог поделать. Только ждать.

Делиться со своей проблемой я ни с кем не собирался, у меня нет психолога. Теперь.

«Мой психолог меня кинула», — это было последнее сообщение, которое отправил ей. Оставалась давить на жалость, как иначе?

Но она не ответила.

Я попрыгал, по-всякому, разнообразно, наткнулся на игнор… И растерялся.

Просто до этого я чётко знал, что за девушками не бегаю и завоёвывать их не собираюсь, пусть сами, мне некогда. Но эту крепость я просто обязан был взять, как угодно: измором, тяжёлой артиллерией или пятой колонной.

Последнее предпочтительнее, поэтому я, немного придя в себя на следующий день, после получения информации о больничном Кристины, позвонил Платону и параллельно запряг Людмилу насчет его учебы. Потому что не собирался разбрасываться словами. Да и пятая колонна сама себя не построит…

Людмила пошуршала в университете. И нашуршала! До сих пор не знаю, как она так умудрилась, конечно, денег дала, кому там надо, но все равно невероятная скорость и результативность!

Платона восстановили на бюджете.

Я свою Людмилу иногда боюсь, черт…

Восстановили его удачно, в конце декабря у них там сессия, и парень даже на какие-то зачеты успел. И, что характерно, сдал их! Потому что, хоть он и не посещал занятия, но связь со своими однокурсниками, многие из которых были бывшими его одноклассниками, держал. И всю программу обучения знал. Не ошибся я в нем, короче говоря.

Конечно, пришлось потратить нервы, когда Платон наотрез отказывался принимать помощь в погашении ипотеки, гордый такой, куда там! Но я не стал даже разговаривать, просто закинул денег на счет погашения и закрыл вопрос.

Это самое малое, что я мог сделать.

Я погасил ипотеку, оправдав перед парнем этот поступок так: родственная помощь, в любом случае, женюсь на твоей сестре.

И процесс пошёл, Платон, мой шпион в неприступной крепости, докладывал по нескольку раз на дню обстановку. Я с ним даже встречался, когда не выпадал в коматоз после рабочего дня. Обещал ему трудоустройство на время каникул.

И всё это общение постепенно переросло в дружеские посиделки. И вот я уже не с Кирюхой бухаю, а сижу в суши-баре с пацаном, который мне раскрывает забытый мир студенчества, юношеского максимализма и массу интересных идей. В Платоне явно прячется будущий креативщик, и я попросил его пошарить насчёт этой профессии. Гребенщиков хорош, но фирма растёт, молодые кадры нужны.

А Кристина и в самом деле заболела. Простудилось солнышко, Морковочка моя. Обо мне слышать не хочет. Ругалась, что я оплатил все их долги. Она всё так же психолог на предприятии, пока что в длительном отпуске по болезни. Никуда не ходит, это точно, Платон дома ночует, в курсе. У неё, как и у меня, ужасное душевное состояние. И нужно из этого как-то выруливать.

Глава 23

Я тяжело вздыхаю, никак не комментируя восторги Людмилы по поводу нового эйчара. Это, в конце концов, целиком ее заслуга, пусть радуется… Наблюдаю, как она медленно сервирует мне столик и вспоминаю, когда в последний раз ходил в ресторан… Получается, только с Кристиной. Суши и пиво с ее братом в расчет можно не брать.

Совсем одичал, однако.

И вообще… Хватит, наверно, уже этого бреда. Надо что-то решать. Вот суматоха новогодняя пройдет, будет полегче…

— Меня на корпоративе не будет, — предупреждаю секретаря.

— Это понятно.

— Что вам, Людмила Вячеславовна, понятно? — не отрываясь от документов, ворчливо уточняю я, — рубашки заказаны? То, что я много работаю, не должно отразиться на моём внешнем виде.

— Бородка тебе идёт, Игорёша. Похудел ты.

— Это нормально, — не поднимаю на неё взгляд, чтоб не догадалась, насколько повлиял сейчас на меня ее такой материнский тон, заботливый и нежный, продолжаю читать. И оторопело смотрю на две новогодних открытки, которые она сует мне под нос.

— Это что? — недовольно спрашиваю у Людмилы.

— Важное мероприятие, деловой новогодний прием у губернатора, — отвечает она и, пока я прихожу в себя, принимается расписывать программу мероприятия, — бал, вечерние наряды, солидные люди, важные связи. Всего четыре приглашения, Кирилл обойдется, у него другие планы, так что это тебе и твоей девушке.

— У меня есть девушка? — холодно уточняю я, вычленяя из речи Людмилы основное.

— Я с Платоном в университете встретилась… — невинно пожимает плечами эта проныра.

— Людмила! — грозно сдвигаю брови, пытаясь затормозить ее, но куда там! Этот экспресс идет прямиком к своей цели! Не свернешь с пути!

— … без меня вы не разберётесь! — она словно не слышит меня, продолжает говорить и говорить, — купи ей платье и отправь приглашение! Игорь, она красивая, умная, выдумщица, конечно, но нельзя так долго в разлуке. И вообще, расставаться в таком возрасте вредно. Загибаетесь! И она, и ты.

— Людмила…

— Ну что “Людмила”? Что? Ты себя в зеркале давно видел? На привидение похож! И, уверена, девочка так же себя чувствует! Что бы она ни натворила, тебе надо сделать первый шаг! Мужчина ты или кто?

Очень сильно хочется сказать, что это не ее дело, а еще сильнее хочется набрать дяде Ване и пожаловаться, что его жена слишком много на себя берет.

Но это так по-детски…

И так глупо.

И вообще, все мои поступки с некоторых пор отдают инфантильностью.

Права Людмила, хоть и вредная язва, конечно.

И нос не в свое дело сует.

Сжимаю переносицу, прикрывая на мгновение веки и принимая решение.

Не стоит откладывать все на после Нового года. А то доиграюсь, досмотрюсь со стороны на женщину до того, что потом буду смотреть, как она замуж за другого выходит.

Выдыхаю, формулируя в голове предложения, и коротко приказываю:

— Платье закажи, на свой вкус. Отправь ей с одним приглашением. Но через Платона, он свой человек.

— Всё сделаю, — радостно кивает Людмила, подрывается с места, идет к выходу, поворачивается на пороге и проникновенно вещает, — Игорёша, ты не обижайся, если я вот так… Прямо… Просто мы с Ванюшей и Петрушей очень сильно переживаем за тебя.

Да уж. Особенно полуторагодовалый Петруша за меня переживает…

— Людмила Вячеславовна! Покиньте мой кабинет!

— Всё, ухожу-ухожу.

Она выбегает из кабинета, а я остаюсь сидеть и смотреть на закрывшуюся дверь.

Ловлю себя на том, что улыбаюсь невольно.

Надо же… Похоже, перед Новым годом жизнь начинает исправляться. И эта пограничная дата, 31 декабря, несет мне