Четвертая жена - Алима Суфьян

поддавалось, ей казалось, что оно стало совсем плотно прилегать к телу. Лейла дергала кольцо, пытаясь снять его, и чувствовала нестерпимую боль. По руке текла кровь. Когда-то она уже это чувствовала и видела… Да, в странном сне, когда явился ей джинн! Он сдирал кольцо, как она сдирает его сейчас. Оно не поддавалось. Лейла нащупала камень у дороги и ударила по руке. Резкая боль пронзила ее — ударом она сломала себе запястье. Кисть повисла без движения, но кольцо слегка поддалось. Не обращая внимания на боль, она снова стала стягивать его с себя. Она уже не сдерживала крик, надеясь, что это поможет ей отвлечься и избавиться от кольца. Наконец медленно, сдирая кожу, она сняла кольцо с себя. Держа его здоровой рукой, она приоткрыла свою шкатулку и просто бросила его туда. Кольцо нужно сохранить, чтобы отдать духу пустыни.

Вдруг все вокруг начало меняться. Холод уходил, воздух становился теплее. Странные строения превращались в обычные городские дома, а дорога — в улицу. Туман вдали стал рассеиваться, полумрак начал исчезать, появился яркий, делающий больно глазам свет. Лейла обернулась — она сидела на земле на небольшой площади, вымощенной камнем, перед дворцом, фасад которого украшали каменные изваяния. Прижав больную руку здоровой к телу, она с трудом поднялась. Дверь во дворце была распахнута. Девушка направилась внутрь.

В помещениях дворца не было окон, они освящались масляными лампами. Пройдя анфиладу до конца, Лейла оказалась в огромном зале. Вдоль стен в нем стояли очень высокие мужчины и женщины в черных балахонах. На их странных лицах не было улыбок. Глаза сверкали красным, длинные черные волосы не были ничем не связаны и спадали почти до земли. Все смотрели на Лейлу выжидающе, но ничего не говорили. Напротив входа стоял трон, на котором сидело существо с огромными рогами. Его глаза были такими же красными, как и у других, но лицо мало напоминало человеческое. Он хищно улыбнулся, и Лейла поняла, что именно он явился к ней во сне. Она добралась до Долины джиннов, она добралась до самих джиннов.

— Приветствуем тебя, дочь сахиры! Ты пришла исполнить свое предназначение!

— Нет, — закричала Лейла. — Я пришла спасти своего мужа! Вы обещали отпустить его, если я явлюсь. Я явилась. Сдержите свое обещание!

Джинны вокруг захохотали.

— Ты всего лишь человек, дочь сахиры. Как ты смеешь говорить так с нами?

— Я знаю, что вам надо. Вам нужна моя сила, но я должна сама отдать ее. Вы можете убить меня, но ничего не получите. Если вы отпустите Маруфа, я отдам вам все, что захотите. Мне не нужна эта сила.

Вокруг стало тихо. Больше никто не смеялся. Верховный джинн нахмурился.

— Нам не нужен твой муж. Мы отпустим его.

— Я хочу с ним поговорить!

— Нет, дочь сахиры. Ты увидишь, как он возвращается домой, но он не увидит тебя.

Лейла посмотрела на свою сломанную руку, на грязную одежду. Наверное, так даже лучше. Пусть Маруф сохранит воспоминания о ней, когда она была красивой, счастливой и беззаботной.

— Тогда я хочу видеть, как он возвращается домой.

Джинн хлопнул в ладоши, и перед Лейлой очутилось зеркало. Она увидела Маруфа, прикованного цепями к стене в темнице. Сердце ее сжалось — он выглядел больным и усталым. Джинн снова хлопнул в ладоши, и цепи с рук и ног ее мужа упали. Он удивленно посмотрел на них и вскочил на ноги. Перед ним приоткрылась дверь. Он толкнул ее, и на его лице появилось изумление. Лейла увидела, что за открывшейся дверью показались покои дворца Маруфа в Саранде. Он осторожно перешагнул за порог, и дверь за ним захлопнулась.

— Твой муж дома. Он в безопасности. Мы выполнили свое обещание.

Лейла закрыла глаза. По ее щекам текли слезы. Она даже не могла поговорить с любимым, не дала ему знать, что пришла за ним! Он так и не узнает, что она спасла его, что она проделала такой путь. Что же, он будет счастлив со своими первыми женами, которые идут на поправку, окружат его лаской и заботой, родят ему детей. Он сможет даже взять себе в жены еще одну девушку, если захочет, и она будет жить в ее покоях, гулять по ее саду и ждать Маруфа по вечерам. Боль в руке была несравнимо слабее, чем боль в ее душе. Казалось, что сердце раскалывается надвое, мысль о потерянном любимом мучила ее. Пусть все это закончится! Пусть они заберут ее силу! Пусть даже убьют ее, она просто перестанет страдать.

— Я не знаю, почему должна умереть. Но теперь мне все равно, — безразлично сказала она. — Вы можете убить меня.

— Мы не можем даже дотронуться до тебя, дочь сахиры, — рассмеялся джинн. — Иначе бы мы просто похитили тебя, а не твоего мужа. Ты должна была прийти сама. И на трон ты должна взойти сама.

— Почему? Что такого во мне? Что за проклятие такое?

— Ты ошибаешься. Это не проклятие. Твоя мать была сахирой, но полюбила обычного человека. Она отреклась от своего искусства и попыталась жить нормальной жизнью. Но когда родилась ты, она поняла, в какой мир она тебя привела. Тебе угрожали, тебя хотели убить. Она ушла, но решила огородить тебя от бед. Она прибыла сюда, в долину джиннов, чтобы просить для тебя защиты. Нам неинтересны проблемы людей, и ей никто не хотел помогать. И тогда она украла из нашей сокровищницы самый сильный амулет.

— Мое кольцо? — спросила Лейла.

— Нет, твое кольцо изготовили люди, много веков назад. Оно не интересовало нас, потому что оно слишком своенравное. Твоя мать сумела укротить его и передать тебе, но нам оно не нужно.

— Так что же украла моя мать?

— Источник силы! Волшебный камень, в котором джинны черпают свою магию испокон веков. Мы все еще сильны, но слабеем с каждым годом. Нас ждет смерть, если мы не вернем камень силы.

— Но у меня нет никакого камня, — возразила Лейла.

— Мы знаем. Твоей матери удалось как-то превратить его в порошок или питье и дать тебе. Мы не знаем, как это возможно, но сила камня перешла в тебя. Но твоя мать ошиблась, думая, что это тебе поможет, и когда она поняла это, было слишком поздно! Сила камня не могла защитить тебя, но могла разрушать все вокруг. Именно тогда твоя мать украла кольцо в надежде утихомирить страшную силу. Она знала, что когда тебе исполнится восемнадцать лет, она начнет действовать. Сахира была в таком отчаянии, когда поняла, что только навредила тебе. Она