Притяжение противоположностей - Нора Робертс

— Твоей ошибкой было попытаться всучить мне его ублюдка.

Вспыхнув от ярости, она вскочила

— Я никогда не лгала тебе. И хватит об этом. Я не собираюсь больше просить прощения.

Эрик остался сидеть, покачивая в руке стакан с виски.

— Он уже знает?

Эшер так страшно побледнела, что это частично утолило его ненависть.

— А, вижу, что нет. Как интересно.

— Я сдержала слово, Эрик. — Она стиснула руки, но голос зазвучал твердо. — Пока я была твоей женой, я делала все, о чем ты меня просил.

Он согласился, слегка наклонив голову. Но ее искренности было недостаточно — как и три года ее брака, послужившего ей наказанием.

— Но теперь ты больше не моя жена.

— Но мы согласились оба, что брак стал невозможен между нами, невыносим для обоих.

— Почему ты боишься сказать ему? Что он сделает? — Эрик, кажется, наслаждался собой, размышляя вслух и возведя задумчиво глаза к потолку. — Он физически силен, насколько я помню, и весьма примитивного склада характера. — На его лице промелькнула язвительная улыбочка. — Думаешь, он тебя изобьет до полусмерти? Она засмеялась коротко и зло:

— Нет.

— Ты говоришь уверенно. Тогда чего ты боишься?

Она бессильно опустила руки.

— Он не простит мне, Эрик, так же, как не простил ты. Я потеряла ребенка, потеряла доверие отца. Я понесу вину в себе до конца. Тебе я ничего не сделала, может, ущемила твою гордость, но разве я не достаточно пострадала, чтобы ты простил?

— Возможно, да… А возможно, и нет. — Он встал и подошел к ней. Она хорошо помнила запах его дорогого одеколона. — Может быть, идеальным, с моей точки зрения, наказанием будет новость для него, когда он узнает о твоем поступке. Поэтому я тебе не обещаю хранить секрет в тайне, Эшер.

— Я поражаюсь теперь, как могла быть такой наивной, чтобы считать тебя порядочным человеком.

— Правосудие, вот чего я хочу.

— Месть мало общего имеет с правосудием.

Эрик усмехнулся:

— Это только твоя точка зрения, милая.

Эшер не могла позволить ему удовольствия видеть себя сломленной. Он не дождется, чтобы она стала умолять его о снисхождении.

— Если ты сказал все, что хотел, я прошу тебя уйти, — ледяным тоном сказала она.

— Конечно. — Он залпом допил виски и поставил стакан. — Приятных снов, дорогая. Не беспокойся, не провожай. — Он повернул ручку двери и лицом к лицу столкнулся с Таем. Кажется, эта встреча была для Эрика самым большим подарком за весь визит.

Тай сразу заметил его довольную улыбочку. Потом перевел взгляд на Эшер, ее спутанные волосы, короткий халатик, не прикрывавший стройные ноги. Она застыла посреди комнаты, в ее глазах он прочитал страх. Лицо было белым и неподвижным. Не зная еще, что ее так испугало, он окинул внимательным взглядом комнату, смятую постель и почувствовал закипающую ярость. Потом снова посмотрел на Эрика.

И если взглядом можно было убить, тот мгновенно был бы мертв.

— Убирайся отсюда к дьяволу!

— Уже в пути, — сказал тот весело и быстро, на всякий случай, проскользнул в коридор. Захлопнув за собой дверь, он с удовлетворением подумал, что сейчас этот дикарь отыграется на Эшер и уже одно это делало его приход не напрасным.

А в номере после ухода Эрика воцарилась напряженная тишина. Эшер не двигалась с места, ей казалось, что Тай так и будет сверлить ее подозрительным злым взглядом. Только большим усилием воли она сдерживала дрожь. Возможно, если она расскажет сама о визите Эрика, он поймет.

— Какого дьявола он здесь делал?

— Он просто зашел… Мне кажется, чтобы пожелать мне удачи. — Эшер саму резанула эта ложь.

— Мило. — Тай подошел к ней вплотную и схватил за воротник халата. — Ты всегда так принимаешь гостей, Эшер? В таком виде? Хотя что я говорю, ведь он твой бывший муж.

— Тай, не надо.

— Не надо что? — Хотя в нем кипели и хотели выплеснуться самые обидные слова, он понимал, что не выиграет битву в этом сражении. Но предпочитал сам перейти в атаку перед неизвестным. — Разве не приличнее было встретиться с ним где-то в другом месте? Здесь немного душновато, не так ли?

Холодный сарказм ранил еще больше, чем слепая ярость. Эшер только покачала головой:

— Тай, ты прекрасно знаешь, что между нами ничего нет.

— Откуда мне знать?! — Он почти орал, крепче сжимая воротник халата. — Не спрашивай Тай, не задавай вопросов. Ладно, не задаю. И вот я нахожу тебя принимающей неглиже этого мерзавца, к которому ты сбежала от меня.

— Я не знала, что он явится. — Эшер теперь схватилась за его руки, чтобы сохранить равновесие, потому что он почти оторвал ее от пола. — Если бы он позвонил заранее, я бы сказала, что не хочу его видеть.

— Но ты его впустила. — Тай снова яростно тряхнул ее. — Почему?

Отчаяние вытеснило страх.

— Тебе было бы легче, если бы я захлопнула дверь перед его лицом?

— Да, черт бы тебя побрал!

— Но я этого не сделала. — Эшер вдруг с силой попыталась освободиться, в ней тоже закипала злость. — Да, я его впустила и предложила выпить. А теперь поступай, как знаешь. Я не могу тебя переубедить.

— Он хотел вернуть тебя? — Тай не обращал внимания на ее попытку защититься. — За этим он пришел?

— Какое это имеет значение? — Она заколотила кулаками в его грудь. — Главное, этого не хочу я. — Она откинула назад голову, ее потемневшие глаза сверкали.

— Тогда скажи мне: почему ты вышла за него? — И когда она попыталась снова вырваться, Тай притянул ее ближе. — Я узнаю это, наконец, Эшер, и узнаю прямо сейчас.

— Потому что тогда я считала, что именно он мне нужен! — крикнула она в отчаянии. Сейчас ее одолевали те же чувства, которые недавно она испытывала к Эрику, — гнев и страх.

— И ты получила, что хотела?

Она замахнулась, но он перехватил ее запястье.

— Нет! — Она пыталась вырвать руку, но не преуспела в этом, отчаяние пересиливало ее ярость. — Нет, я была несчастна. Я оказалась в браке, как в ловушке, — заговорила она горячо. — Я заплатила за ошибку так, как и вообразить не могла. Не было ни одного счастливого дня. Ты удовлетворен?

И вдруг случилось то, чего Тай никогда не ожидал и никогда не видел, — Эшер заплакала. Он ослабил хватку и с глупым видом смотрел, как слезы катятся по ее лицу. Никогда еще, ни разу в жизни, он не видел, чтобы она так страдала. И тем более чтобы не могла сдержаться и выразила всю глубину этих страданий в слезах. Вырвав руку, она бросилась в спальню и захлопнула за собой дверь.

Ей надо было успокоиться и прийти в себя. Побыть одной и подумать. В полном одиночестве. Ее внезапно пронзило чувство вины и жалости к себе. Она проявила непростительную слабость и чуть не призналась ему во всем. Рассказала бы о ребенке. Слова уже готовы были вырваться, подталкиваемые гневом и отчаянием. Но слезы спасли, и она теперь могла выплакаться молча, сохранив все в тайне.