Моногамия. Книга 1 - Виктория Мальцева

Его глаза, счастливые, сытые, смотрят в мои, а я закусываю лукаво губу и улыбаюсь ему. Ну и что, что я разгромила его Даосскую крепость воздержания! Главное то, что он счастлив сейчас, в эту секунду, что его рука держит мою, что его сердце готово выскочить из груди не от напряжения сдерживаемой сексуальной энергии, а от бесконечного потока излучаемого им счастья…

Мы едем домой оба расслабленные и счастливые, Алекс не перестаёт улыбаться, глаза его горят как никогда, а я любуюсь им…

— Зачем ты ставишь над собой эти эксперименты?

— Зачем? А ты подумай! — улыбка моментально сходит с его лица.

— Я пыталась, даже в интернете глубоко просветилась «по теме»!

Он молчит некоторое время, потом нервно говорит:

— Я вижу тебя в лучшем случае два дня из тридцати, или даже реже. Что прикажешь делать мне в остальные двадцать восемь, если уже на пятый день мне хочется грызть стены!?

Я в ужасе. Эта простая математика никогда не приходила мне в голову лишь потому, что я и не подозревала, что он пытается быть верным. Не всегда конечно, вряд ли он весь этот год терпел, ведь с его сексуальным темпераментом вытерпеть нереально! Я осознаю, что своим глупым вопросом испортила нам обоим настроение и поставила сама себя в крайне неловкое положение. Он мужчина, причём мужчина горячий, а я отказываю ему в его желании жить со мной, и вот он, похоже, пытается убедить меня в искренности своих намерений своей верностью… Никогда бы не подумала, что такое возвышенно-романтичное понятие, как верность, может оказаться такой чудовищно жестокой вещью в плане мужской физиологии…

Я разозлилась на себя, но с языка едва не слетела колкость, адресованная ему: «мы ведь не клялись друг другу в верности до гробовой доски!» Я вовремя прикусила свой язык, в прямом смысле прикусила, чтобы он и не думал больше болтаться. Кажется, Алекс прав — чем меньше говоришь, тем лучше!

Мы входим в квартиру, Алекс недобро бросает мне:

— Готовься к продолжению, — сам удаляется в душ, хотя он уже был там и не так давно.

Я раздеваюсь, ложусь в постель, на этот раз уже со своей стороны, а сама думаю о том, что меня, вероятнее всего, ждёт какое-нибудь изысканное сексуальное наказание. И конечно, я, как всегда, оказываюсь права.

{Shameless — The Weeknd (Sofia Karlberg cover)}

Алекс выходит из душа совершенно голый, его мокрые волосы все зачёсаны назад, от чего у него немного дьявольский и одновременно просто умопомрачительный вид. Он смотрит на меня долго, таинственно и хищно… Потом начинает ласки, причём задействует все свои методы и приёмы, всё то, что действует на меня безотказно и максимально возбуждающе, и доводит меня просто до исступления. Однако, мой рассвирепевший любовник профессионально контролирует момент наступления оргазма, не давая мне дойти до конечной точки. Я буквально изнемогаю: ни крики, ни уговоры не помогают мне, я уже на грани и готова разрыдаться, и только в этот момент его лицо повисает над моим с вопросом:

— Ну как тебе? Нравится? А теперь представь, что это длится два месяца…

— Просто приезжай чаще, — огрызаюсь я…

— Да? А может ты просто напряжёшься однажды, подключишь весь свой умственный потенциал, толково раскидаешь всё по ячейкам своей аналитической матрицы и сделаешь, наконец, честные для себя самой и всех остальных выводы?

На мгновение мне кажется, что ему не 27 лет, а 37, или может быть даже 47… Но в глазах его я определённо вижу нечто, совершенно несоответствующее возрасту, равному 27 годам…

Его рука уверенно ложится у меня между ног, ласкает меня там, невыносимо медленно, невозможно нежно, он едва касается меня там, не задевая ничего, что могло бы облегчить мою участь… Мне кажется уже, что это желание просто разорвёт меня. В эту секунду, в это мгновение я являю собой один сплошной сгусток похотливой энергии, настолько плотный, что готовый, наверное, сравниться уже по своей мощи с силой чёрной дыры, но выпустить мне её не позволяют, а настойчиво делают всё, чтобы она продолжала накапливаться.

Его карие глаза глубоко и пристально глядят в мои, и вдруг я слышу:

— Я помогу тебе, только скажи «Да»!

Я уже ненавижу его, а он продолжает изысканно ласкать меня в самом возбуждённом месте:

— Одно слово, только скажи «Да»!

— Что? О чём ты?

— Да, я согласна стать твоей женой… — проговаривает он медленно, и, кажется, уже занимается со мной сексом своими глазами…

В эту секунду мне невыносимо сильно хочется произнести эти два звука, которые он так требует, но вместо этого я начинаю рыдать со стоном:

— Ты же обещал!

И он сразу делает это, облегчение приходит моментально, а потом ещё, и ещё, и ещё. Это и было то самое, что называют множественным оргазмом. Я впервые узнала, что это такое, именно в тот жестокий в своей поучительности раз…

Я обиделась очень сильно на него. Но что обижаться, ведь, по сути, я делала с ним всё то же самое, только женскими методами. Мы впервые в жизни были обижены друг на друга в ту ночь, но… но это не помешало нам заняться любовью ещё три раза…

В последний, третий раз он любил меня стоя, и пока я извивалась под действием сладострастной силы его толчков, он тихо и нежно шептал мне прямо в ухо:

— Ты такая красивая, такая желанная, такая сладкая… Я изнываю от желания обладать тобой каждый день и по многу раз… Скажи, что мне делать? Как быть с этим? Как мне жить?

Но вместо ответа, которого у меня нет, из меня вырывается стон наслаждения от очередного оргазма…

{Jetta — Take It Easy (MatstubsRemix)}

Утром я проснулась от пристального взгляда. Самый первый образ, отправленный моему мозгу на обработку в то утро, был как никогда прекрасен: большие карие радужки, перетекающие в тёмные зрачки, обрамлённые чёрными ресницами, немного загнутыми кверху — глаза Алекса, необычайно красивые, неповторимые, глубокие. Они явно хотят чего-то от меня, эти глаза…

Голова моего горячего любовника покоится на его согнутой руке, а сам он неотрывно смотрит на меня. Сколько? Не знаю…

— Давно ты смотришь на меня?

— Давно.

— Увидел что-нибудь новое?

— Я не искал нового.

— А что же ты делал?

— Посылал тебе правильные мысли…

В тот день мы пересмотрели все основные достопримечательности Парижа: Лувр, Триумфальную Арку, Эйфелеву башню, Нотр-Дам де Пари, Собор Сакре-Кёр на Монмартре. Но, сказать по правде, я не была впечатлена настолько, насколько ожидала. Не знаю, может всё дело в холодном феврале, в котором мне довелось попасть в город-мечту. Из всего, перечисленного в списке, запомнилась лишь одиноко висящая на гигантском деревянном стенде, сама по себе неожиданно небольших размеров, Джоконда, спрятанная под стеклом и огороженная синей лентой, недоступная во многих смыслах и, главным образом, по причине переполненности довольно большой залы туристами. Но мне всё же удалось протиснуться, чтобы хотя бы на расстоянии пяти метров взглянуть на неё… Взглянуть и ничего, ровным счётом ничего не увидеть… Ну может быть, если достать её из стеклянного кокона, водрузить на стенд прямо перед своим носом, выключить свет, а само полотно подсветить специальными фонарями, то тогда, вероятнее всего, её знаменитая улыбка может и обнаружится, но зачем? Зачем, если я могу увидеть гораздо более восхитительную в своей выразительности и переменчивости улыбку, повернув лишь голову за свою спину, где стоит высокий молодой мужчина с длинными чёрными слегка вьющимися волосами и карими умными глазами?