Камея из Ватикана - Татьяна Устинова

– Нет, конечно, что ты! Просто так, украшение.

– А кто его поставил? Ты?

Саша засмеялась:

– Нет, друг мой! Разве похоже, что я могу воздвигнуть у себя перед носом такую штуку?

Тонечка посмотрела на нее:

– Тогда кто?

Саша удивилась:

– Не знаю. Я здесь раньше была всего один раз, давно. А почему ты спрашиваешь?

– Просто так, – спохватилась Тонечка и сжала в кармане холодную пудреницу. – Я пришла спросить про «Капитанскую бухту»! Поедем или ты работаешь?

– Работала, – Саша махнула рукой. – А потом – бац! Интернет вылетел и больше не соединяется.

– У нас бывает, – в который уж раз сказала Тонечка. – С утра еще ничего, а во второй половине дня совсем беда.

– Нужно ехать, да? – Саша отмахнулась от комара. – Дозвониться не получилось?

– Аппарат абонента выключен.

– Ясно. Тогда поедем. Только как туда ехать?

– Мы на шоссе выедем, а там сеть подцепится, – пообещала Тонечка. – Вроде бы это недалеко. Ты меня извини, что пристаю, – сочла нужным добавить она. – Я бы сама съездила, но Коля занят, а сегодня уж третий день, как Лидия Ивановна…

– Мне тоже хочется довести дело до конца. Я сейчас возьму ключи с документами, и двинем.

Тонечка проводила ее глазами, вытащила пудреницу и начала рассматривать.

Красивая вещь, может быть, даже старинная! Какое отношение она имеет к смерти Лидии Ивановны? И имеет ли?

Впрочем, вряд ли имеет, если пролежала в песке с прошлого года.

Тонечка колебалась, показать находку Саше или не стоит, и в конце концов решила, что не стоит. Пусть пока у нее побудет. Потом отдаст, когда поймет, что это просто потерянная вещица!

В Сашином «Мерседесе» было светло – в потолке люк – и хорошо пахло. Во все подставки натыканы бутылочки с водой, освежители воздуха и баночки со жвачкой.

Тонечке было страшно любопытно. Она считала, что по тому, как человек водит свою машину и как в ней живет, о нем можно многое узнать.

Пока Саша закрывала ворота, Тонечка пристегнула ремень и еще раз огляделась.

На заднем сиденье книжки, довольно много, и все толстые. Сверху лежала «Магия мозга» Бехтеревой, а немного в стороне стихотворный сборник Веры Полозковой. Еще там оказались клетчатая подушка и плед.

Саша распахнула дверь и уселась.

– Хочешь, подложи под локоть подушку, – с ходу сказала она. – Мама всегда подкладывает, когда со мной ездит.

«Мерседес» выбрался с улицы Заречной и не спеша покатил по городу Дождев.

По причине хорошей погоды народ на улицах был – ребята носились на велосипедах, шли женщины с сумками, старики и старухи сидели на лавочках возле памятника погибшим в войне.

– Представляешь, сколько местных жителей поубивали? – спросила Тонечка, проводив глазами лавочки со стариками и старухами. – Видела списки? На мраморе фамилии выбиты. Одних Мартыновых восемь человек! Восемь человек из одной семьи! Моя бабушка на всех праздниках всегда говорила один и тот же тост: «Лишь бы не было войны».

– И моя тоже, – откликнулась Саша.

Они почти выехали из города, когда их остановил патруль.

Саша плавно причалила к обочине, вытянула с заднего сиденья сумку и стала в ней рыться.

К «Мерседесу» с водительской стороны приближался товарищ майор Мурзин Николай Петрович. И, приблизившись, жезлом постучал в окно.

– Сейчас, сейчас, – пробормотала Саша. – Что за нетерпение! Я права ищу!

И опустила стекло.

– Здравия желаю! – Майор заглянул в салон. – Чегой-то вы без намордников ваших? Больше не боитесь?

– Здрасти, – сказала вежливая Тонечка, а Саша спросила:

– Вам документы показать, товарищ майор? Или вы нас остановили, чтоб про маски спросить?

– А я вас для порядку остановил! – И товарищ майор засмеялся. – Имею право! Режим ЧС не вводили, но уровень опасности оранжевый!

– Что это значит? – осведомилась Тонечка.

– А ничего! В Москве чудят, это значит! Делать всем нечего, вот с жиру и бесятся! А мы тут стой, документы проверяй! Тьфу!

И он энергично сплюнул в канаву.

– Так показывать документы или нет, я не поняла? – Саша сунула ему права. – Смотрите, если хотите.

– Далеко намылились-то, бабы? – миролюбиво спросил майор. – В Москву свою подались от нашей глуши?

– Мы в «Капитанскую бухту», – сообщила Тонечка.

– Чего это? Там пустое место! Лес да речка.

– Нам сказали, что там племянник Лидии Ивановны работает. Хотим его повидать.

– От бабье племя! – И товарищ майор опять сплюнул. – От неугомонные! Да что он вам, племянник этот? Все воду мутите? Все сказки придумываете?

– Права отдайте, – велела Саша. – Мы сами знаем, куда нам ехать и зачем. Вы вон лучше за порядком смотрите.

– А, ну вас! – Майор махнул рукой. – Чего говорить-то с вами, коли вы слов человеческих не понимаете!

Саша закрыла окно, сунула документы в сумку и отправила на заднее сиденье.

– До чего противный мужик, – сказала она. – Вот честное слово, упырь!

– Мужик как мужик, – не согласилась Тонечка. – Он всю жизнь в Дождеве прожил, в отделении за столом просидел, видишь, аж до майора дослужился! Здесь родился, здесь же и помрет! А тут мы с тобой, такие красивые, на «Мерседесе» мимо него катим! Как же не остановить! Странно, что он ни к чему не прицепился. Багажник не заставил открывать. Огнетушителем обочину тушить.

– Он не прицепился, потому что ты в прошлый раз его мэром пугала! Собиралась Селиверстову звонить!

– Точно! – согласилась Тонечка. – Я и забыла!..

Ехать и в самом деле было недалеко.

Вскоре навигатор приказал им повернуть направо, они так и сделали и моментально оказались в лесу – здесь было темнее, чем на шоссе, почти сумерки. Слева и справа высились подсвеченные солнцем сосны, похожие на трубы органа. Над грунтовой дорогой вилась мошкара, собираясь отчего-то в широкие колышущиеся столбы. Когда машина въезжала в столб мошкары, он моментально рассыпался, как будто его и не было вовсе.

– Куда мы едем? – сама у себя спросила Тонечка, глядя в лобовое стекло. – Что тут за место?

– Ничего, ничего, – подбодрила храбрая Саша. – Правоохранительные органы в лице майора Мурзина в курсе! В случае чего он знает, где нас искать.

– Да ну тебя к шутам.

Они ехали довольно долго, как вдруг внезапно, прямо посреди лесной дороги перед ними вырос… забор.

Такой солидный серый забор, кажется, бетонный. Он уходил влево и вправо в глубину леса, и не видно было, где он заканчивается. Поверху клубилась колючая проволока, ясное дело.