Камея из Ватикана - Татьяна Устинова

– Наталья Сергеевна – ведущая артистка нашего театра, – пояснил красавец Ярослав. – Можно сказать – прима!

– Нужно сказать! – внушительно прогудел третий гость, причесанный волосок к волоску.

– У нас сегодня как раз «Белая гвардия», – продолжал Ярослав и вдруг добавил ни к селу ни к городу: – Я – Лариосик. Приходите! Мы играем без зрителей, под запись, но я вас проведу.

Саша взглянула на него с изумлением.

– Я не поддерживаю отношений с родственниками в силу крайней их ограниченности, – продолжала Наталья Сергеевна. – Если вы хотите хлопотать насчет похорон, обращайтесь к моему сыну. А меня не ввязывайте в эти дела! Я не желаю!

– Хорошо, хорошо, – быстро сказала Тонечка. – Мы обратимся к сыну, вас не будем ввязывать. Но у нас нет его контактов.

– Борис! Борис, подайте мой телефон! Боже мой, мне сегодня играть, и еще праздник!.. И она не нашла ничего лучше, чем помереть!

– Ваша тетя умерла в понедельник.

– Какая разница! Ну, какая разница! – Наталья Сергеевна сморщилась, лицо у нее перекосилось, словно съехало. Пыльный кот зевнул у нее на коленях и стал лениво чесаться. Шаль и бюст Натальи Сергеевны колыхались в такт движениям лапы. – Когда я просила помощи, мне было отказано. Мне всегда отказывали, когда я просила! А сейчас вдруг я понадобилась! Боже мой, боже мой! У меня давно своя жизнь, карьера, театр, зрители!.. Борис, вы что, умерли? Где мой телефон?

– Натали, вы будете смеяться, но я не могу его разыскать!

– Боже мой, посмотрите на кухне!..

– А дом? – вдруг спросила Тонечка. – Дом в Дождеве кому завещан?

– Мне нет до этого дела! – провозгласила Натали. – Кому бы он ни был завещан! Я ради какой-то развалюхи и пальцем не шевельну!

Тонечка пожала плечами:

– Прекрасный дом, на самом берегу ручья, на улице домов всего три, отличное место.

– Пусть так, пусть так, – простонала Натали. – Меня он не интересует! Они меня вообще не интересуют! Эти люди! Они никогда не помогали мне, я довольствовалась жалкими крохами от семейного пирога! А в семье были деньги, были, я точно знаю!

– Большие? – неожиданно спросил «волосок к волоску».

Натали с горечью махнула рукой. Кот вместе с шалью съехал у нее с колен, плюхнулся на пол и дернул хвостом.

– Боже мой, были сокровища! Я никогда не видела их, меня не допускали! Но мой дядя, он любил меня безумно, безумно, утверждал, что обладает настоящими сокровищами!

– Натали, ваш телефон! – Борис галантно подал аппарат, забрал у Натальи Сергеевны окурок и энергично смял в переполненной пепельнице.

– Записывайте! – Отставив руку далеко от глаз, она продиктовала номер и заключила: – Вот он все и получит, этот человек.

– Ваш сын? – живо спросила Тонечка. – Как его зовут?..

– Наталья Сергеевна предпочитает не вспоминать о нем, – подсказал Ярослав. – И не называет его сыном!

– Борис, – приказала Наталья Сергеевна, – прочтите, что там написано. Я не могу.

И сунула розовому мужчине телефон.

– Батюшков Фабиан Петрович, – прочел Борис высоким голосом. – Простите, Натали. Я знаю, что делаю вам больно.

Наклонился, сверкнув лысиной, и поцеловал ей руку высоко, у самого локтя.

– Я назвала своего младенца роскошным, волшебным именем! – продолжала Натали с горечью. – Как только он появился на свет, я поняла, что его ждет большое будущее. А с именем Фабиан он смог бы многое! Но он разбил мне сердце. Он погубил себя и мои надежды. Он сделал такое, о чем я даже не могу говорить.

– Он в тюрьме? – осведомилась Тонечка.

– Ах, если бы!

– Боже мой, – пробормотала Тонечка, в точности как Наталья Сергеевна, – что может быть хуже тюрьмы?..

– Я не желаю вспоминать о нем. Он получит свой кусок, а мне, как обычно, останутся только слезы горечи.

– Натали, не надо! Не надо, Натали!..

– Так вы придете? Вечером на запись? – на ухо Саше спросил Ярослав, втянул носом воздух и прикрыл глаза. – Как волшебно пахнут ваши волосы… Что это за духи?..

Саша поднялась.

– Большое вам спасибо, – сказала она. – Вашего сына мы известим.

– Наверняка он торчит в своей «Капитанской бухте»! – заметил «волосок к волоску». – Если только он… не как обычно…

– Ничего не желаю слушать, – перебила Наталья Сергеевна, явно готовясь зарыдать. – И с меня довольно, хватит! Слишком много внимания моим родственникам!

– С праздником вас, – бодро произнесла Тонечка. – С Первомаем! Утро красит нежным светом стены древнего Кремля!..

В молчании сбежали по лестнице, вышли на залитую солнцем просторную весеннюю улицу и, не сговариваясь, сняли маски.

– Пф-ф, – выдохнула Тонечка. – Тебя когда-нибудь кто-нибудь называл Шурочкой?

– Редко, – ответила Саша Шумакова деловым тоном. – В основном недруги. Подожди, я сейчас.

Она отбежала к киоску «Соки-воды», что-то там проделала и вернулась с бутылкой минеральной воды.

– Нужно умыться, – сказала она. – Прямо сейчас. И без возражений! Сначала я тебе полью, а потом ты мне.

– Зачем?

– Надо.

Тонечка покорилась. Сняла маску, стащила перчатки и умылась над кустом шиповника теплой газированной водой.

– А теперь я!

У Тонечки с носа и подбородка падали тяжелые капли. Она помотала головой, чтоб стряхнуть воду.

– Где наш Коля? – сама у себя спросила она. – Ах ты, Коля, Коля-Николай, сиди дома, не гуляй!

– Что это тебя на песенное творчество потянуло?

– Как ты думаешь? – поинтересовалась Тонечка. – Кого она играет в «Белой гвардии», эта тетка? Наверняка Елену!

И они засмеялись.

– А про сокровища и крохи от семейного пирога откуда? – продолжила Саша.

– Из какой-нибудь английской пьесы, типа Джона Б. Пристли. Кстати сказать, я до сих пор не знаю, что это за Б.? Бенджамин? Бертольд? Бруно?

– Вот Бруно – хорошо, – оценила Саша.

Они дошли до Коли, дремавшего в машине, постучали и уселись.

– Ну чего там? – спросил он и зевнул. – Нашли родственников?

– Считай, что нет, – Тонечка нажала кнопку вызова на телефоне. Она вызывала Фабиана, непутевого сына прекрасной Натали.

«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – сообщил телефон.

– Не отвечает? – спросила Саша.

Тонечка покачала головой:

– Аппарат абонента выключен.

– Понятно.

– А кого нашли, если родственников не нашли? – продолжал спрашивать любознательный Коля.