Аполлоша - Григорий Симанович

– Да я на метро… Это далеко…

– Ни в коем случае, я довезу, никаких проблем, – Ашот вызвал лифт, и через три минуты Любаша окунулась в топкое, обволакивающе комфортное пассажирское кресло «мерседеса».

На Флотскую улицу в районе Речного вокзала, где жила Любаша, ехали долго – пробка. Это было в интересах Ашота.

Уже через полчаса, обрушив на даму поток анекдотов, баек и уморительных историй о наивных клиентах жены, обаятельный Малян абсолютно умиротворил Любашу и даже вызвал симпатию. Она на время забыла о шокирующей реакции медиума, чего и добивался ее разговорчивый спутник. Он готовил почву для ненавязчивого, уже как бы свойского «интервью». При этом о фото – ни слова. Точно и не имело оно никакого значения.

Ашот был умный и осторожный человек.

Любаша расслабилась, вопросы следовали как бы между прочим, без нажима, шли вперемешку с короткими остроумными репликами о своей практике дантиста. В результате Малян-старший выяснил все, что хотел: образованна, зарабатывает париками, одинока, живет замкнуто, контактов с мужем нет, больная мать в Питере, Леокадия чуть ли не единственная подруга, о визите к Анне Вагановне никому не рассказывала («Знаете, не все воспринимают адекватно, насмешек не терплю, да и не с кем особо делиться, вот только Лека…»).

Подъезжали. Пора было аккуратненько подойти к главному.

– Я, кстати, толком-то не понял, чего это вас Аннушка моя напугала. Что за изваяние на фото, от которого она в такое волнение пришла?

Любаша на всякий случай подготовила версию для этой «Ванги» – как раз пригодилась.

– Статуя бога солнца Гелиоса, копия, медь, конечно. Судя по всему, ширпотреб. Клиент один подарил месяц назад, очень этому лысому господину парик понравился. И, знаете, как-то сразу чувствовать себя стала неважно дома. Тревога накатывает ни с того ни с сего, голова тяжелая. Грешным делом решила, не статуэтка ли эта виновата – читала кое-что про такие вещи. Выбрасывать или продавать за бесценок жалко, дарить кому-то – подло, да и неизвестно – может, не в ней дело. А вдруг в ней? Узнала случайно у подруги Леокадии про Анну Вагановну, решила дачку одну «протестировать», на которую, как говорится, глаз положила, а заодно и бога этого подозрительного. Только тащить его с собой не стала, выяснила, что и по фото можно…

– И что же вы теперь с этим богом делать-то будете! – нарочито небрежно, с улыбочкой поинтересовался Ашот.

– Бог его знает! – Любаша улыбнулась, поймав себя на случайной игре слов. – Наверно, в скупку металлов сдам, на переплавку. Медь ценится, там килограммов пять, деньги лишними не бывают…

Они подкатили к подъезду. Ашот выскочил первым и предупредительно распахнул пассажирскую дверцу.

– Спасибо вам огромное, очень приятно было пообщаться, извините, что невольно шокировала вашу супругу, – Любаша протянула руку, прощаясь.

– Нет-нет, что вы! – с обидой в голосе парировал Ашот. – Во-первых, это ее работа. А во-вторых, еще со студенческих лет строго придерживаюсь правила: провожать даму до двери. У нас, у джигитов, принцип: мы в отвэте за тэх, кого подвозим, – добавил он в ерническо-игривой интонации, специально подпустив кавказского акцента.

Любаша вдруг сообразила, что сама себя загнала в щекотливую ситуацию. Этот симпатичный и веселый кавказский мужчина примерно ее возраста вряд ли сильно отличается от своих темпераментных земляков. А она, дура, даже слегка кокетничала с ним в конце пути. Такому только дай повод. Проводит до двери – напросится в гости. Жена, конечно, экстрасенс, просветит, как рентгеном, но ему, скорее всего, наплевать. Жена одутловата и несексуальна. А она, Любаша, еще очень ничего и в форме. Пустила бы, но… статуэтка. Наверняка захочет посмотреть, и нет предлога отказать. Завралась. Так что…

Робкие уговоры Любаши ни к чему не привели. Джентльмен чуть ли не силой подхватил ее под руку и повел в подъезд, к лифту, продолжая пародийный кавказский монолог об этике горских мужчин.

У двери квартиры провожатый совершенно неожиданно проявил тактичность, какой Любаша не ожидала. Она даже почувствовала легкий укол разочарования. Приятный армянин не намекнул на чашечку кофе, не попросил показать зловещего медного Гелиоса, а любезно попрощался, поцеловал ручку, еще раз извинился за эмоциональную реакцию супруги и двинулся к лестнице, видимо, не желая дожидаться лифта – из-под носа увели. Любаша уже вставила ключ в замочную скважину, когда Малян окликнул ее.

– Да, простите, Любовь Андреевна, совсем забыл…

Он быстро поднялся на несколько ступенек и подошел ближе, располагающе улыбаясь.

– Есть у моей благоверной коллега, он же приятель мой, тоже очень сильный медиум. Она его терпеть не может – сами понимаете, конкурент. Так вот, он обожает со всякими там жуткими, заклятыми людьми и предметами разбираться. Большой любитель воевать с темными силами зла, с духами преисподней, с барабашками и тому подобное. Я еще в машине о нем вспомнил, да как-то к слову не пришлось. Если вы и вправду хотите эту штуку в металлолом отдать, продайте лучше мне. Я заплачу вам намного больше, чем в приемном пункте, а ему подарок сделаю на день рождения. Конечно, предупрежу его, да он и сам сразу почувствует. Пусть развлечется на досуге. Так как, Любовь Андреевна, продадите?

– Я подумаю, – нарочито суховато ответила Любаша, приоткрывая, но не распахивая дверь.

– Вы позволите позвонить вам, ну, скажем, завтра к вечеру? Надеюсь, – он улыбнулся еще шире и с легкой иронией закончил… – вы уже примете это историческое решение.

Малян достал ручку и попросил мобильный телефон. Любаша продиктовала, будучи не в состоянии с ходу мотивировать отказ. Она даже не сообразила предложить: «Лучше дайте свой, я перезвоню».

Она готовила себе ужин и размышляла, что же теперь делать. Только сейчас становилось ясно, в какую загадочную историю она вляпалась и с какими непостижимыми и опасными проявлениями потустороннего мира связаны и ее густой денежный навар, и ее закадычные друзья-любовнички.

В эти минуты ей нестерпимо хотелось с кем-то своим открытием поделиться. Но с кем? Нет родной души! Проклятое одиночество!

Она ощущала и тотчас подавляла в себе порывы схватить трубку и набрать Гошу. Именно Гошу. И заявить, что все знает. А дальше?

Идей не было, кроме отвратительной: «Примите меня снова в игру, а иначе…»

«Шантаж. Стать дрянью в собственных глазах? Бросить вызов людям, которые дали тебе заработать кучу денег? Нет, никогда!.. Погоди, Любаша! Почему обязательно шантаж? Просто признаться, что выпила лишнего, залезла в шкаф, увидала, потом догадалась… И попросить. Просто попроситься на ту же работу. На любых условиях. Еще хотя бы на годик. Нет так нет! Заверить, что в любом случае буду молчать как партизан. Не знаю, не знаю… А что, если с Костиком поговорить? Он сумасшедший гений, что-то чувствует… Раскрыться ему. Просить за двоих. Эх, была не была!..»

Она выискала в «Контактах» мобильника номер Утиста. Он еще не спал.