Моя мишень - Ольга Вечная

— Не нужно, Леш, прокручивать в голове и искать ошибки, я знаю, ты любишь. Тут другое.

— Низкий болевой порог, да?

— Да, я знала, что будет больно, просто не ожидала, что так сильно. Мне вдруг показалось… боль отбросила меня в прошлое, в то утро после операции на груди. Господи, как это было ужасно! Клинику выбрал Саня, заплатил бешеные деньги, но если новое лицо мой организм принял с благодарностью, с силиконом же он начал ожесточенную борьбу! Три дня я руку не могла даже приподнять. Если бы мне удалось встать хотя бы на четвереньки, клянусь, я бы доползла до окна и выбросилась.

— Эй, полегче, Рит. Надо было дефлорировать тебя с анестезией, а потом уже…

— Нет! — огрызается и снова всхлипывает. — Никаких больше операций! Это мое тело! Мое собственное тело! — она кричит на меня, будто только сейчас я причинил ей боль, а не пятнадцатью минутами ранее. — Я буду им распоряжаться так, как хочу сама! Есть вещи, которые стоят того, чтобы терпеть. Но секс… ради него бы я под нож не легла. Мы обсуждали этот вопрос с женским врачом, она заверила, что процедура очень легкая, заодно мне нижние губы подправим, сделаем их идеальными, как и лицо, как и грудь! Чтобы я полностью стала куколкой, как сувенирчик, — она выпучивает глаза. — А меня это просто взбесило.

— Чего-о-о? — прищуриваюсь.

— И я поняла, что — все, с меня хватит. Только по любви. Либо меня полюбят вот такой, какая я есть. Либо буду одна. Взяла тайм-аут и прилетела сюда.

— Рита-Рита, мы точно живем на одной и той же планете? Они у вас там доят женщин, навешивая идиотские комплексы.

— Ты так думаешь? Честно говоря, мне теперь все время кажется, что со мной что-то не так. Есть над чем еще поработать. А при одной мысли о новом наркозе меня начинает колотить.

— Послушай меня внимательно. Если девушка заводит, то никогда, ни одному нормальному мужику даже в голову не придет, что у нее какие-то не такие сиськи, лишний вес, неидеальная депиляция или, прости Господи, некрасиво между ножек, — она смотрит на меня. — Вот даже мысли не мелькнет. Ты говоришь совершенно странные и, прости, но глупые вещи.

— А шрамы?

— Если девушка нравится и сознательно доходишь с ней до постели, то ничего в ее теле не оттолкнет. Разве что у нее в трусах окажется другой член, — выходит грубее, чем я планировал, но она не обижается на тон — наоборот, прыскает и смеется. Кажется, заболтал немного.

— Даже полное отсутствие депиляции? — Рита шутит, но при этом по инерции жалобно всхлипывает так, что не могу сдержать улыбку и прижимаю ее к себе крепче.

— Ха-ха. Как бы помягче объяснить… вот я тебе клянусь, такого не было, чтобы у меня встал, а потом не получилось. Ни разу. Я вот даже навскидку не могу придумать, что может оттолкнуть в здоровом женском теле. Пообещай мне: что бы ни случилось, как бы жизнь ни повернулась, ты больше ничего с собой кардинального не сделаешь. Ты очень красивая. Тебе это не нужно.

Она тяжело вздыхает и кивает.

— Последние годы я все время что-то в себе улучшаю. Трудно вдруг остановиться.

— Короче, я тебя хорошо запомнил. Если хоть что-то изменится — получишь, — обнимаю ее крепче, у меня уже вся грудь мокрая. Это, конечно, невыносимо, когда делаешь человеку так больно. Она сразу же попыталась оттолкнуть меня, я замешкался на секунду буквально, возбуждение глаза пеленой застелило, не сразу понял, что происходит. Она не смогла, понятное дело, меня отпихнуть, и закричала. А у меня сердце разлетелось на части в этот момент, взорвалось гранатой. Она бы не очнулась — я бы тоже не захотел. В моей жизни все происходит через боль. Хорошо, если мою, но бывает, что и чужую. Расплата за грехи. Да, я убиваю только по приказу, но на курок-то нажимаю сам.

— Ты очень хорошая девочка. Я когда служил… бл*, снова байки про армию, какой же я солдафон, Ёжик, вспомнить-то больше и нечего. Все ассоциации оттуда. В общем — это помогало. Фокусироваться на том, что я делаю всё это ради таких людей, как ты. Чтобы девчонки жили спокойно, без боли. Не надо больше боли, Рита.

Она кивает мне.

Постельное белье стирается в машинке, заплаканная, но повеселевшая Рита пьет невозможно сладкий чай маленькими глоточками, я сижу за столом напротив. Она мне сказала не прокручивать в голове, но… возможно, нужно было еще подождать, хотя я уверен — дело не в отсутствии возбуждения, и уж точно не в сухости, зашел в нее очень легко.

— Леш, может, шоколадку? — пододвигает ко мне раскрытую плитку. — Ты бледный такой.

— Интересно, с чего бы? — приподнимаю брови, она смеется, пожимает плечами. Моя Рита, мое удовольствие и мое же главное испытание. — Устал просто, сколько времени?

— К четырем подбираемся. Эй, ты же не собираешься сейчас ехать домой? Леша! После того, что ты со мной сделал, ты просто обязан переночевать со мной.

— А во сколько твои возвращаются?

— Да какая разница? У меня есть своя комната, я совершеннолетняя.

— Забыл тебе сказать: через три недели я уезжаю в Дагестан на полтора месяца, это плановая командировка, такие выезды обычно пару раз в год. Было бы неплохо нам съехаться к этому времени, — вижу, что она опускает глаза и размышляет. — Я задолбался мотаться к тебе на другой берег. Мне от работы до дома полчаса, но сначала я еду к тебе — а это по пробкам час пятнадцать, потом обратно.

— Хорошо, я поняла. Подумаю.

Я все же попадаю в душ, пока моюсь — сомневаюсь, стоит ли оставаться. Перед глазами снова и снова ее лицо, искривленное шоком из-за моего вторжения. При этом я все еще на взводе, я продолжаю хотеть ее. Аж больновато. Опять же, скинуть напряжение самому сейчас в ванной ее предков — как-то перебор. Это определенно плохо, что ее тело, которое доставило ей столько проблем, так сильно меня волнует. Ладно, если ей что-то не нравится, пусть скажет об этом. Верно, ртом.

Я ложусь рядом с ней, упирая свой стояк в ее бедро, Рита как по заказу выгибается в спине, подставляя мне задницу, а потом нащупывает рукой мою эрекцию и сжимает его.

— Знаешь, есть такое правило, — говорю ей, слегка шипя.

— В армии? — спрашивает она. От неожиданности смешок вырывается из груди слишком громко, и мы оба хохочем. Я просто не могу остановиться, аж слезы из глаз.

— Нет! — рявкаю, но беззлобно, конечно. — Нет! Где-нибудь так не скажи! С тобой не жизнь, а анекдот, Рита Ожешко, — сообщаю ей, немного успокоившись. — Не в армии, а в отношениях. Если взялась за член, то будь добра — доводи до конца.

Она поворачивается ко мне, и мы глядим друг на друга в упор в тусклом свете выглядывающего из-за горизонта раннего солнца.

— Ни сна, ни секса нормального, и нервная система в хлам, — говорю ей, в ответ она сжимает меня крепче. Я стискиваю зубы.

— Что же ты ездишь ко мне тогда? — спрашивает очень нежно и мягко. — Целые час пятнадцать и это только в одну сторону, — ноготками свободной руки начинает гладить мои спину, плечи.