Ветер и вечность. Том 1. Предвещает погоню - Вера Камша

Ноймаринены всегда славились своей порядочностью. Они служили потомкам Эрнани Святого, пока им можно было служить, не ставя под угрозу бессмысленной гибели свои земли и своих людей. После распада империи потомки Манлия отошли от новоявленной Талигойи, однако в спину Раканам не ударили и, будучи в союзе с Бергмарк, веками прикрывали королевство от дриксов и гаунау. Затем Ноймаринены признали Олларов и воссоединились уже с Талигом, при этом в Ноймаре до сих пор хранят дары Эрнани, о которых мечтает барон Капуль-Гизайль.

– Так ты все же думаешь, что золото в Ноймаре и его просто плохо искали?

– Арно, – Придд пригубил вина и, если верить алатам, мыслей друга. – Золото Манлия до нас вообще не искали, все указывало на то, что оно было потрачено еще в древности. Я бы не исключал, что в Ноймаре уцелело древнее святилище, которое по каким-то причинам решили не вскрывать, возможно, как раз из-за убийства.

– Валентин, – укорила Арлетта, – мы ищем не могилу дамы и не место ее смерти, мы ищем золото. Давайте исходить из этого. И из особенностей ноймарских «волков». Мой друг граф Валмон очень неплохо управляет своими землями и не прочь об этом поговорить. Я попробовала представить, каково было Ноймариненам, когда они, в отличие от императора Лорио, сказали Эсперадору «нет». Судите сами: небольшое, пусть и удачно расположенное герцогство, с двух сторон – давние и непримиримые враги, с третьей – сдавшийся и неспособный помочь бывший сюзерен и только с четвертой – союзники-агмы. Нужно было готовиться к драке, так готовиться, чтобы этой драки не случилось. И ее в самом деле не случилось. Мне кажется, золото Манлия пошло в ход именно тогда. Раньше Ноймаринены, полагавшие себя хранителями и наместниками, не стали бы его тратить, а о возвращении сокровищ в императорскую казну, скорее всего, стало бы известно. Распад Золотой Империи развязал Ноймаринену руки: он спасал свои земли.

– Он расплатился золотом Манлия, – согласился Придд, – но с кем и за что? Появись слитки с таким клеймом, это не осталось бы незамеченным, хотя, конечно, их могли переплавить… Разумеется! Как раз тогда Ноймаринены стали чеканить свою монету.

– Именно! Бо́льшая часть клада, несомненно, пошла на монеты. Что до остатка, который нам предстоит найти, то для начала нужно пересчитать перестроенные в храмы святилища, расположенные в ваших владениях неподалеку от старой границы с Ноймаром. Почему – долгий разговор, а у нас времени на один бокал, не больше.

– Представляешь, – оживился Арно, берясь за бутылку, – мы тут сидим, думаем, а золото лежит прямо под нами.

– В Васспарде абвениатских святилищ нет и не было. Я посмотрю описание наших земель, а сейчас могу назвать разве что Гирке. Во время Двадцатилетней само поместье было уничтожено, однако путевая прибрежная церковь уцелела, вы могли ее видеть по дороге, некогда она была эсператистской. Я в любом случае собирался туда съездить и буду рад, если вы составите мне компанию.

– Составим, – пообещал Арно, – когда выспимся.

– Значит, послезавтра. Сударыня, вы окажете нам честь?

– Окажу. Должна же я рассказать вам алатские сказки, если, конечно, Арно не вспомнит их раньше. Всё, дети мои, я иссякла и отправляюсь спать. Удачного вам бдения.

Младший младший – молодец! Друзей в такие ночи одних не оставляют, и отнюдь не из-за нечисти, с которой Придд справится. Самые закатные твари годами спят на наших плечах. Во сне они почти невесомы, но порой принимаются душить, и тут если кто и поможет, то друг или гитара.

2

Сказать, что маршал Капрас не ложится, потому что ждет Пьетро, было бы некоторым преувеличением. Лично переговорить со смиренным братцем командующий хотел, но сон отогнали пошедшие в атаку мерзкие мысли. Может, у Кэналлийского Ворона судьба и была звездным инеем, Карло Капрасу достался туман, выбраться из которого упорно мешал здравый смысл, требовавший не делать резких движений хотя бы до весны.

Когда подсохнут дороги и зашевелятся мориски, императору станет не до северных провинций. Так думали Фурис с Агасом, и это же советовал мирикийский епископ, предусмотрительно не рвавший уже со своим начальством, а против были разве что совесть с гордостью. Конечно, прикажи Четырежды Божественный Сервиллий нечто в самом деле недопустимое, Капрас бы ответил отказом, был бы разжалован, приговорен и… свободен, но столица требовала порядка в провинциях и фуража для защитников Паоники. Карло переглядывался с Фурисом и отправлял обозы, заодно рапортуя об уничтоженных бандах. В ответ приходили поощрительные письма и требования увеличить поставки, Капрас благодарил и увеличивал.

О сомнениях, терзавших командующего Славным Северорожденным корпусом, Паона не подозревала, и уж тем более о них не мог знать новый Прибожественный, первым делом сцепившийся с Анастасом, а вторым – потребовавший от маршала Капраса оного Анастаса уничтожить. То есть сделать именно то, в чем Карло поклялся себе и мертвому Лидасу.

Филандр приказал, Капрас согласился, даже не заикнувшись, что маршал не обязан исполнять приказы сервиллионика. Вроде бы и разумно, только уничтожение Анастаса при этом превращалось в кару за неповиновение императорскому легату. Карло попробовал выпить, стало еще тошней, и тут наконец принесло Пьетро, в котором монашеским оставался разве что отрешенный взгляд. Впрочем, хорошие дуэлянты перед дракой смотрят очень похоже.

– Садитесь, – велел маршал одетому в драгунский мундир послушнику. – Выпьете?

– Не сейчас. – Пьетро спокойно уселся напротив. – Завтра, может быть.

– Когда поймаете эту тварь?

– Если на то будет воля Создателя. Обещать не могу, конные схватки слишком непредсказуемы.

– А вам, – поддался внезапному любопытству Капрас, – прежде доводилось в них участвовать?

– Мое служение требует разных навыков, – то ли ответил, то ли ушел от ответа Пьетро. – Господин маршал, я бы посоветовал вам лечь.

– Как лекарь? – не выдержал Карло. – Тогда дайте какое-нибудь пойло.

– У вас бессонница?

– Сам не знаю, – Капрас покосился на кувшин с присланным Баатой кагетским. – Эта снулая рыбина свое заслужила, но меня бесит, что я словно бы выполняю приказ Филандра. Только про то, что на все воля Создателя, не говорите!

– Создатель в пути, он не может видеть всё и надеется на лучшее в детях своих. Господин маршал, я понимаю ваши сомнения, но моя удача превратит их в выбор.

– Тварь будет повешена на воротах Цветочной усадьбы.

– В таком случае о повиновении легату не будет и речи. Филандр, узнав, что Анастас взят живым, пожелает заняться им лично. Вестей от вас легат ждет с нетерпением, а его ставка к нам много ближе места предполагаемой казни.

– Сперва нужно поймать эту сволочь…

В новогоднюю ночь Капрас не сомневался, что сжигает мосты, а он всего лишь пристрелил разожравшегося на турагисовских харчах Пургата. Объяснение с Паоной по-прежнему маячило впереди, хотя можно и не объясняться. Прикончить «рыбину» на месте, отрапортовать и отправиться сражаться с врагом во славу императора, который вряд ли выучился читать мысли. Филандр, во всяком случае, этого не умеет, а ты в маршальском мундире стоишь с факелом возле моста: то ли поджечь собираешься, то ли знак подаешь, дескать, все в порядке, езжайте во славу Четырежды Божественного.