Кино, вино и домино - Мария Арбатова

Днем они избегали даже смотреть друг на друга. Вечером его помощник – а за кадром все время маячили помощник и два охранника – подошел к Ольге и извиняющимся тоном сказал:

– Шеф просил передать, что хотел бы пригласить вас поужинать. Машина будет в восемь ждать сзади отеля.

Ольга кивнула.

В целом Канны ей не понравились. Сытая, влажная, маленькая деревня. Знаменитая звездная дорожка оказалась с гулькин нос, непонятно, как на ней помещалось масштабное шоу.

Ольгу раздражали похабный Дворец фестивалей; бесконечная толпа, фотографирующаяся на фестивальной дорожке возле отпечатков звездных ладошек; бабки, загорающие топлес; глазеющие на них, открыв рот, арабы в галабиях и бедуинских платках; громкий мат многочисленных бритоголовых русских; открытые автомобили, на которых для самопрезентации проезжали сто метров от отеля до пляжа; нереальные цены; загорелые бомжи на претенциозной Круазет; буржуа, обедающие на палубах пафосных яхт…

Раздражало и то, что на пляжах пить и курить нельзя было никому, кроме новых русских. С ними просто не связывались. Одним словом, раскрутившийся за счет кинофестивалей французский Зажопинск. Одно из самых захудалых мест страны.

Ольга искренне не понимала, из каких соображений именно здесь строили дома Мериме и Мопассан. Если бы не Старый город – ле Сюке, выходить с пляжа было бы незачем. Другой вопрос, что и Старый город был среднеарифметическим историческим Средиземноморьем.

Вечером Ольга осторожно нырнула в машину, возле которой стоял помощник. Влад был внутри, но ехали молча, не желая говорить при водителе. Зашли в ресторан, сели перед окном с невероятным видом на залив.

– Ты тут был? – спросила Ольга.

– Нет. Помощник нашел. По каталогу. Говорит, это лучшее место.

– Тебе не надоело жить по каталогу?

– По-твоему, я должен работать собственным помощником?

Они были жутко напряжены, и это кончилось бы взрывом, если бы не специально обученный официант, брызжущий заботой и говорящий по-русски, как во всех дорогих местах.

– Заказывай сама, а то опять будешь недовольна, – предложил Влад.

Ольга заглянула в меню, от столбика цен ей чуть не стало дурно. Сказала:

– Белого вина и сырную тарелку. Все!

Влад пожал плечами, взял винную карту, ткнул пальцем в два места. И добавил:

– Есть мы не будем, но фуа-гры, спаржи и устриц все-таки принесите…

– Ты не ужинал? – подколола Ольга.

– Ужинал. Но только лузеры сидят за пустым столом.

– Ты бы еще рататуй заказал.

– Я забыл, это суп такой?

– Не-а, овощное рагу по цене черной икры… Как раз для тех, кто боится выглядеть лузером в глазах официанта.

– Оль, я хотел поговорить с тобой, – сказал он деловым тоном.

– Говори…

– Я решил завтра улететь. Дела. И вообще.

– И что? – Она, конечно, выпендрилась на встречу и маску для лица сделала, но не видела в отношениях ничего, кроме курортного романа, теряющего прелесть при вывозе.

– Я по жизни точно знаю, что если баба начинает хамить, значит, пора ставить точку.

– Хамить – это иметь другую картину мира?

– Называй как хочешь, но я слишком занят, чтобы в этом разбираться.

– Не разбирайся. Твое право. С моей стороны может быть только сожаление от того, что человек, ворочающий миллионами, не имеет времени разобраться с собой. Это опасно для окружающих…

– Чем?

– Тем, что если бы тебе было выгодно этот несчастный авианосец взорвать посреди купающихся людей, ты бы его взорвал. Потому что у тебя вместо шкалы «хорошо – плохо», шкала «миллион – два миллиона».

– Ты вообще что обо мне знаешь? Ты знаешь, сколько денег я перевожу на благотворительность? Ворам! Потому что проверять, куда они попадают, некогда! – чуть не заорал он.

– Так и я о том, что тебе с собой разбираться некогда. И некогда разбираться, кому ты деньги переводишь. С чего ты взял, что ты занимаешься благотворительностью, если ты даже не знаешь, где они оседают? Это благотворительность только по отношению к собственной совести! И к ворам!

Официант принес поднос с едой, начал торжественно и медленно открывать бутылки.

– Побыстрее! – шикнул на него Влад, и тот ускорился, как фильм, поставленный на перемотку. – Давай не портить последний вечер, – предложил он. – Ты уже доказала, что все, что для меня значимо, для тебя не значимо. И наоборот. У меня одноклассник такой есть. Уважаю. Оля, я хочу сделать одну вещь. Хочу купить квартиру твоей дочке. Надеюсь, тебя это не оскорбит? – победно усмехнулся он.

Ольга пожала плечами:

– С чего ты взял, что не оскорбит?

– Это как раз адресная благотворительность. С детдомами не получается адресно, а здесь получится.

Ольге показалось, что он издевается.

– Влад, похоже, ты так давно живешь среди отбросов, что уже забыл, что бывают люди, для которых цель не оправдывает средства…

– Да прекрати ты. Мой одноклассник тоже живет в хрущевке и грубо отвергает мои предложения. Но у него высокие амбиции. А дочь твоя тут при чем? Она – молодая девка и хочет нормально жить.

– Ты полагаешь, я должна ей сказать: «Девочка моя, я тут на фестивале удачно дала одному крутому, и это мой гонорар! Потому что твой папа – неудачник и никогда не заработает тебе на квартиру!»

– Но это же правда! Твой муж действительно неудачник! – напомнил он.

– Ты хочешь улучшить наследственность моей дочки? Чтобы у нее был не только папа-неудачник, но и мама-проститутка? Хороший пример для подражания… – захохотала Ольга.

– Но я мог бы сделать по-другому. Я мог бы взять тебя на хороший оклад. На очень хороший оклад. А ты можешь туда не ходить – езди на свои экологические конференции! – предложил он новый вариант.

– А в чем разница между оптовой проституткой и розничной? Ты все хочешь упростить отношения до привычных. А зачем?

– А затем, что в Москве… в которой я редко бываю… мне… извини за выражение, некуда тебя деть! Ну, я имею в виду время и структуру коммуникации. – Он говорил так, словно искал удобную финансовую схему для работы мелкого сегмента своего бизнеса.

– Так и нет проблем. Мне тоже некуда тебя деть в Москве, в которой я бываю часто. Просто скажем друг другу «спасибо» за дивное время, проведенное со зверем другой породы. – Она говорила это не для того, чтобы завлечь его закрывающейся перед носом дверью, а просто считала, что курортные романы не переводятся на домашний язык. – У тебя есть мой мобильный. Этого достаточно. И давай сменим тему и не будем портить последнюю ночь.

Последняя ночь и вправду была восхитительной. Даже восхитительнее первой. Но она была последней – утром Влад уехал. А на рецепшене ей передали запакованную коробку, в которой оказалось очень дорогое колье.